Русская эпиграмма второй половины XVII - начала XX в.

Ершов Леонид Федорович

3

«Ты под ручной заклад Ссужаешь, милый сват, Друзей твоих деньгами,— Возьми жену мою, а дай мне сто рублей. Я в срок, как водится меж добрыми друзьями, Тебе их заплачу, ей-ей, И неустойкой ты меня не опорочишь». — «Нет, братец! — отвечает друг. — Ну, если да просрочишь, Как сбыть ручной заклад твой с рук?»

4

Пред дверью

гробовой зачем дрожишь, пришлец? Всё в мире кругло, как венец; Ступай же, не страшись нимало: Творец — Всему начало, С началом съединен конец.

5

Все хвалят искренность; всяк говорит: «Будь прям»,— А скажешь правду — по зубам. Что ж делать? — Возносить моленье: «О боже! положи устам моим храненье!»

6

Союз сердец, в любви до исступленья страстный, Бывает в браке пренесчастный; Супругов видел я таких: Казалося, восторг им был стихией сладкой, Но пламенна горячка их Окончилася — лихорадкой.

7

Дай другу; а взаймы когда его ссужаешь — На должника меняешь.

8

Чтоб быть ученым, пропотел Иной охотой долго в школе: Как врач Мольеров Сганарел, Я стал ученым — поневоле.

9

Любились Федька с Феклой Так жарко, как никто друг друга не любил: Женились; год прошел. «Поп врет, не в аде пекло»,— Наш Федька всем твердил.

10

Чем черт не шутит? Дама там По райским золотым ключам К святым отцам Причлася: Другая, Феникс из старух, Новейших академий двух Тут президентом нареклася; Жан д’Арк фельдмаршалом была И на престол царя взвела; Там царство женское, победами их громки, Установили амазонки; А сколько было в свете жен, На мужниных сидевших тронах! Так чудно ль, что женой Клим в юбку наряжен, А Климиха в его гуляет панталонах?

11

Несносней гордеца творенья в свете нет, Павлин прямой его портрет: Высокий рост, на лбу уборная эгрета, Златосапфирна грудь, хребет; От солнечных лучей пременчивого цвета Блистающий убор И радужный хвоста пленит тебя узор; Но загляни, откуда Выходят перья те, кругами изумруда, Отливом яхонта прельщающие взор? Послушай, как певец хрыпучий На грубый лад скрипучий Воронью арию поет, И скажешь: гордеца несносней твари нет.

12

Пороков

строгою ты казнью не исправишь,— Надзором их убавишь. Но легче во сто раз Сыскать хорошую дубину, Французску даже гильотину, Чем пару беспристрастных глаз.

13

«Мне не дали креста: его не заслужил»,— Достойный говорил. «Так, хорошо. А нам зачем же отказали?» — Незаслужившие кричали.

14

«Досадно, у меня по сию пору Анна На шее не висит»,— Один старик ворчит. «Твоя печаль мне странна, Я истинно дивлюсь,— Молодчик отвечал. — На шею сами Анны, И бриллиантами убранны, Повисли мне: от них, ей-ей, не отобьюсь!»

15

Зачем в России нет судей, Хотя сословия их сами избирают? — Затем, что ложь секретарей Они лишь исправляют.

16

Разбойника, что жизнь свою В сем часто ремесле и смерти подвергает, Закон кнутом карает. Да чем же будем сечь разбойника-судью? 1810-е годы (?)

247–257. <ИЗ ЦИКЛА «СЛУЧАЙНЫЕ МЫСЛИ»> ИЗ ОПЫТА ЖИЗНИ

1

Коль глупость сделаешь, советую признаться. Но чтобы кой-как оправдаться, Не говори: «Я думал…» Всяк Подумает, что ты — не наобум дурак.

2

Одним языком нас владыка, Двумя ушами одарил. Зачем? — Догадка невелика: Чтоб больше слушал ты, а меньше говорил.

3

Влас умер с голода, Карп с роскоши скончался. Поп долго не решался, Над кем из них поставить крест, Над кем — вязовый шест.

4

Когда ни загляну в мирской я маскерад, Святошин кажется мне всех страшней наряд.

5

Коль сшутит умный — улыбнися, Дурак — хоть со смеха валися. Он будет рад и не смекнет, Кто смеха твоего предмет.

6

«Нерона юного портрет Чрез несколько лишь лет Испортился и изменился; Сократов неизменен лик!» — «Чему ж ты удивился? Одно, мой друг, пастель, другое — мозаик».