Русская философия. Энциклопедия

Маслин М. А.

С о ч.: Соч.: В 7 т. Спб., 1906–1907; Собр. соч.: В 2 т. М, 1918; Взаимная помощь среди животных и людей как двигатель прогресса. Пг.; М., 1919; Дневник… М.; Пг., 1923; Великая французская революция 1789–1793. М., 1979; Анархия, ее философия, ее идеи. М., 2004.

Лит.: Плеханов Г. В. Анархизм и социализм // Соч. Т. 4.1925; Белосельский 3. П. А. Кропоткин. Спб., 1906; Эльцбахер П. Сущность анархизма. Спб., 1908; Ленин В. И. Государство и революция // Поли. собр. соч. Т. 33; Памяти П. А. Кропоткина. Сб. статей. Пг.; М., 1921; Петр Кропоткин. Сб. статей. Пг; М, 1922; Лебедев Н. К. П. А. Кропоткин. Биографический очерк. М., 1925; Пирумова Н. М. Петр Алексеевич Кропоткин. М., 1972; Ударцев С. Ф. Кропоткин. М., 1989; Маркин В. А. Петр Кропоткин. Иркутск, 1992; Его же. Неизвестный Кропоткин. М., 2002; Эврич П. Русские анархисты. 1905–1917. М., 2006; Сухов А. Д. Кропоткин как философ. М., 2007. Nettlau М. Der Anarchismus von Proudon zu Kropotkin (1859–1880). В., 1927.

А. П. Поляков

КРЮКОВ Дмитрий Львович (8(20).04.1809, Казань -5(17).03.1845, Москва) — философ, историк и литературный критик. После окончания Казанского ун-та и Дерптс-кого профессорского ин-та работал преподавателем лат. языка, защитил диссертацию на степень д-ра философии в Петербурге. Образование продолжил в Берлине, где познакомился с нем. классической философией и стал одним из первых ее популяризаторов в России. Осн. печатные труды К. (преимущественно на лат. и нем. языках) были посвящены истории (прежде всего истории Древн. Рима). В то же время, по свидетельству Грановского, его лекции в Московском ун-те (он читал их с 1835) пробуждали у студентов интерес к философии. В ун-те он познакомился с Герценом, выступал вместе с ним и др. представителями западничества против теории "официальной народности". В 1841 г. К. опубликовал в "Москвитянине" ст. "О трагическом характере истории Тацита" и "Несколько слов о деле драматического искусства

по поводу игры Каратыгина", в к-рых обнаружил глубокое понимание эстетических проблем. Ими ограничивается список его русскоязычных публикаций, однако в его архиве сохранились проработанные лекционные курсы, обнаруживающие его основательное знакомство с идеями Гегеля, Фихте и Шеллинга, заинтересованное и вместе критическое отношение к ним. Предметом внимания К. были прежде всего проблемы методологии исторического исследования, связи истории и философии. Отличая собственно философский подход к истории от натуралистического, свойственного нек-рым просветителям, он подчеркивал роль труда в становлении цивилизации. Не создав оригинальных произв., К. вошел в историю рус. философии как знаток римской истории, к-рую трактовал с позиций гегельянства, скорректированного критикой идей финализма истории (ее движения к конечной цели), как блестящий лектор (его сравнивали с Грановским).

С о ч.: О трагическом характере истории Тацита // Москвитянин, 1841. Ч. 2 (№ 3); Мысли о первоначальном различии римских патрициев и плебеев в религиозном отношении // Пропилеи. Сб. статей по классической древности. М., 1854. Кн. 4.

Лит.: Герцен А. И. Былое и думы. М., 1972. Ч. 4, гл. 29, 32.

И. Е. Задорожнюк

КРЮКОВ Николай Александрович (ок. 1805, Нижний Новгород — 30. 05 (11. 06). 1854, Минусинск) — один из идеологов движения декабристов, был членом Южного об-ва. За участие в восстании декабристов К. был приговорен к 20 г. каторги. Стоя на позициях республиканизма, К. изучал произв. фр. просветителей XVIII в., а также И. Бентама и Н. Макиавелли, был знаком с трудами Радищева. Он не оставил законченных трудов, но в его "Философских записях" излагаются взгляды на природу, человека, об-во и религию. К. высказывал мысль о необходимости науки о человеке, "коея цель состоит в том, чтобы доставить человечеству всевозможные благополучия", разумея под последним доступные человеческой природе блага и средства их достижения. Задачу философии в целом К. определял как "изыскание истины", в соответствии с к-рой и должна строиться общественная жизнь. Он подчеркивал, что соединение политики с нравственностью есть необходимое основание блаженства народного, религия же вовсе не служит его гарантом. В теории познания К. придерживался позиций сенсуализма и эмпиризма, признавал, что предметы окружающего мира воздействуют на нервы человека, нервы передают ощущения в мозг, а разум обобщает данные опыта. "Душа сама по себе в нас не действует, но действует лишь посредством чувств, и мы действий, собственно душе принадлежащих, не знаем и знать не можем", — писал он. Поэтому и науки должны строиться по предметам, к-рыми они занимаются, а не выводиться из общих идей. Отвергая религиозную обрядность, религиозные предрассудки, а затем и религиозное начало в морали, К. пришел к атеизму, утверждал приоритет человеческого разума в общественной жизни, воспитании. Однако в ссылке он обратился к вере, войдя в группу декабристов — "представителей христианства".

С о ч.: Избр. социально-политические и философ, произв. декабристов. М., 1951. Т. 2.

Лит.: Семевский В. И. Политические и общественные идеи декабристов. Спб., 1909; Нечкина М. В. Декабристы. М., 1975; Декабристы и русская культура. Л., 1975.

И. Е. Задорожнюк

КУВАКИН Валерий Александрович (8.05.1939, Москва) — специалист по истории рус. философии и проблемам совр. гуманизма; д-р философских наук, проф., академик-секретарь Международной академии гуманизма. Окончил философский ф-т МГУ (1967) и аспирантуру того же ф-та (1970). С 1970 г. работает на философском ф-те МГУ, с 1984 г. — в должности проф. В 1986–1992 гг. — зав. кафедрой истории философии народов СССР (с 1988 г. — кафедра истории рус. философии). Кандидатская диссертация К. — "Экзистенциализм Н. А. Бердяева и современность" (1970), докторская — "Религиозный идеализм в России эпохи империализма" (1980). К.
– президент "Российского гуманистического общества" (с 1995), главный редактор журн. "Здравый смысл". К.
– один из первых в советской философской литературе осуществил систематизированный анализ трудов В. С. Соловьева, Бердяева, Булгакова, Розанова, Шестова и др. рус. идеалистов кон. XIX — 1-й пол. XX в. В работах, посвященных Ленину, проанализировал формирование и эволюцию его мировоззрения, сделал вывод о том, что диалектический материализм стал для него не только методом познания, но и отправным пунктом отношения к действительности. В кн. "Что такое философия?" (М., 1989) К. предложена метафилософская концепция, в рамках к-рой философия рассматривается в качестве целостного и динамичного теоретического, социального и исторического объекта. Разрабатывает онтологические и гносеологические проблемы светского гуманизма, формы его проявления в совр. культуре.

Соч.: Критика экзистенциализма Бердяева. М., 1975; Религиозная философия в России: Начало XX века. М., 1980; Философия Вл. Соловьева. М., 1988; Что такое философия? М., 1989; Мировоззрение В. И. Ленина. М., 1990; Личная метафизика надежды и удивления. М., 1993; Твой рай и ад. Человечность и бесчеловечность человека: Философия, психология и стиль мышления гуманизма. М.; Спб., 1998; Человечность человека: Основы современного гуманизма. М., 2005 (в соавт.); Мыслители России: Избранные лекции по истории русской философии. М., 2005; A History of Russian Philosophy: From the Tenth Through the Twentieth Centuries. In Two Vols / Ed. By V. A. Kuvakin. Prometheus Books. Buffalo. N. Y., 1993; In search of Our Humanity. Amherst, USA: Prometheus Books, 2003 (в соавт.).

В. H. Жуков

КУДРЯВЦЕВ-ПЛАТОНОВ Виктор Дмитриевич (3(15). 10. 1828, Новоторжский у. Псковской губ.
– 3(15)12.1891, Москва) — философ, идейный предшественник В. С. Соловьева, богослов. Род. в семье полкового священника, с 1848 по 1852 г. учился в Московской духовной академии, был стипендиатом митрополита Платона (отсюда вторая фамилия). После смерти Голубинского возглавил кафедру философии академии. Развивая идеи Голубинского, К.-П. создал систему трансцендентального монизма. Все философские науки делятся в этой системе на три группы — в зависимости от роли в них аналитического и синтетического методов: 1) науки осн. пропедевтические, в к-рых преобладает аналитический метод, — логика, опытная психология, история философии; 2) науки составные, где преобладающую роль играет синтетический метод, — метафизика, этика с философией права, эстетика; 3) науки прикладные, в к-рых одинаково действуют аналитический и синтетический методы, — философия истории, философия религии и др. Центр системы составляет метафизика, включающая гносеологию, или учение о достоверности познания, и онтологию, или учение о сущем, о безусловно сущем или Боге (естественное богословие) и об условно сущем (космология как учение о мире физическом и рациональная психология как учение о мире духовном). Следовательно, существует мир духовный, мир физический и абсолютно совершенное существо — Бог. Заключая в себе полную истину бытия и знания, метафизика выступает основой для рационального объяснения мира физического и духовного, без нее невозможна и сама достоверность познания. Естественную потребность человеческого разума в объединении, синтезе может удовлетворить, по К.-П., лишь признание в качестве начала, объединяющего материальную и духовную стороны бытия, существа, находящегося над миром, вне мира, отличного от него. Недостаток материалистического и идеалистического монизма заключается в том, что, пытаясь преодолеть дуализм бытия, они обращались к самому этому бытию, к одной из его сторон, жертвуя при этом (вопреки сознанию и опыту) другой. Между тем существо, объединяющее бытие, не есть субстанция мировых явлений, духовная или физическая, оно должно быть мыслимо как их высочайшая творческая причина. Т. обр., вместо субстанциального монизма, к-рый лежит в основе материализма и идеализма, утверждается монизм трансцендентальный. Анализируя познавательный процесс, исходя из принципов последнего, К.-П. выделяет не только эмпирическое и рациональное познание, но и познание идеальное, имеющее своей целью отражение объективной идеальной (высшей) действительности в форме истины, добра, красоты, абсолютного совершенства. Но поскольку в результате восприятия идеальной сферы мы получаем лишь смутные идеи о ней, то необходим союз всех трех форм познания: эмпирического, рационального и идеального — и только в таком конкретном единстве возможно целостное знание, составляющее верховный идеал философии.

С о ч.: Соч.: В 3 т. Сергиев Посад, 1892–1894; Соч.: В 2 т. Сергиев Посад, 1898–1914; О единстве рода человеческого [магистерская дис] // Прибавления к творениям отцов Церкви. 1852. Ч. 11,кн.4; 1853.4. 12, кн. 1–3; 1854. Ч. 13,кн. 1; О единобожии как первоначальном виде религии рода человеческого // Прибавления к творениям отцов Церкви. 1857. Ч. 14, кн. 3; Религия, ее сущность и происхождение [докторская дис]. М., 1871; Критический разбор учения О. Конта о трех методах философского познания. М., 1874; Введение в философию. М., 1889.

Лит.: Введенский А. И. О характере, составе и значении философии В. Д. Кудрявцева-Платонова. Сергиев Посад, 1893; Религиозно-философская система В. Д. Кудрявцева-Платонова. М., 1997.

В. В. Ванчугов

КУКЛЯРСКИЙ Федор Федорович (1870–1923?) философ-ницшеанец. Отразил в своем творчестве обнажение противоречий и

трагизм декадентского индивидуализма. Проделал путь от индивидуалиста-пессимиста к трансценденталисту, усматривающему преодоление человеческой самости в универсальном сверхсознании (подобное сочетание индивидуализма и солипсизма с трансцендентализмом встречается в философских набросках Скрябина). Нек-рые факты биографии К. известны благодаря письмам его к Розанову (1911–1913). Проживая в Сумском Посаде Архангельской губ. (работал на таможне), издает подряд 3 книги, вторая — "Последнее слово. К философии современного религиозного бунтарства" (1911) — арестовывается, а ее автор привлекается к суду за кощунство в печати. Примерно в 1912 г. К. переезжает в Петербург и проживает там, по крайней мере, до 1917 г., по протекции Розанова устроившись мелким чиновником в Управление земледелия и землеустройства. Рекомендуясь Розанову в первом письме к нему, К. пишет: "Могу без обиняков сказать, что я — ярый противник христианства и, пожалуй, Христа, но не знаю, насколько моя платформа близка к Вашей". Осн. кредо опальной книги К., написанной в виде афоризмов в подражание Ницше, выражено в последнем афоризме: "Каково же последнее слово человеку? Что ж! Если ты так хочешь его услышать, то оно, — это маленькое словечко, давно уж ищет открытых ушей: "сгинь!" От отрицания ценности мира (А. Шопенгауэр, Э. Гартман) к отрицанию ценности человека (М. Штирнер, Ф. Ницше, К. Н. Леонтьев) — такова, по мнению К., главная тенденция развития совр. философии. Интерес к Леонтьеву связан с представлением о нем как о мыслителе, "сатанизировавшем" христианство, однако в отличие от большинства критиков К. видит в этом его заслугу. Леонтьев, по его оценке, задавшись целью достичь чистоты веры, верует в существо, враждебное Богу (Гл. "Ф. Ницше и К. Леонтьев как предатели человека" из кн. "Осужденный мир (Философия человекоборческой природы)", 1912). В Розанове К. видел продолжателя Леонтьева, поскольку он "сатанизирует" христианство "путем апелляции к натуральным родовым инстинктам человека". Последующие работы К. свидетельствуют о более серьезном знакомстве его с совр. философией. В кн. "Философия культуры" (1917) он выдвигает идею синтетической логики, к-рая создается философским сознанием, противопоставленным инстинкту и воле, омертвляющим мир в категориях непротиворечивой аристотелевской логики. Если науке, по К., свойствен "абсолютистический" взгляд, то метод философии — "релятивистический", постоянно созерцающий шаткость и условность абсолютов. "Обратная" (синтетическая) логика призвана возвести противоречивость и антиномизм философского познания в ранг закона. Непримиренность противоречий в мысли и в жизни (утверждение предполагает отрицание, бытие — небытие) требует выработки трагического миропонимания: противоречие между научным, философским и религиозным взглядами на мир должно быть включено в каждую из областей познания. В рус. художественной и литературной традиции К. видит высший опыт "трагического миропонимания", к-рый олицетворяется "пламенеющими образами и идеями Ивана Карамазова Достоевского, "Демона" Врубеля и "Мистерии" Скрябина". К. разделяет леонтьевскую интуицию близости гибели Европы под тяжестью культурных сокровищ и создания самобытного рус. культурного типа. Проблема преодоления человека остается и в этой книге, но постольку, поскольку совр. человек "довлеет себе и чужд касаний мирам иным". Идеал обретения подлинной индивидуальной свободы К. связывает с приобщением "я" человека к "я космическому". Кн. "Критика творческого сознания (Обоснование антиномизма)" (1923) знаменует возвышение внутреннего созерцания над понятийной рефлексией и перемещение акцента в идее преодоления человека в план трансцендентализма, универсализации сознания. К. заявляет о необходимости расширения индивидуально-логического поля зрения до всеисчерпывающей полноты кругозора универсального субъекта; индивидуальное сознание преодолевает свою человеческую ограниченность, принимая аксиоматические основания синтетической логики. К. посвящает отдельную главу рассмотрению феноменологии Гуссерля, но видит слабую сторону понимания им эйдетической интуиции в его "платонизме", в ограничении объектов этой интуиции одной "сущностью" и "абсолютным бытием", что, по его мнению, сужает подлинный объем интуиции. На контртитуле этой последней книги К. указаны подготовленные к печати его труды: "Искания и достижения (Путь к творческому всемогуществу)", "Отблески" (Сборник философских и публицистических статей), "Книга о России (Размышления)", однако об их выходе в свет, а также о судьбе архива К. сведений нет.

С о ч.: Философия индивидуализма. Спб., 1910; Последнее слово. К философии современного религиозного бунтарства. Спб., 1911; Осужденный мир (Философия человекоборческой природы). Спб., 1912; Философия культуры. Идеалы человеческой культуры в свете трагического миропонимания. Кн. 1: Культура и познание. Пг., 1917; Критика творческого сознания (Обоснование антиномизма). Ч. 1 // Труды Философского общества при Государственном институте народного образования. Чита, 1923. Т. 1; К. Леонтьев о "среднем европейце" // Новое время. 1912. 6 окт.; Рец. на кн.: Памяти К. Н. Леонтьева: Литературный сборник. Спб., 1911 //Логос. 1912–1913. Кн. 1–2.

А. П. Козырев

КУЛЬТУРНО-ИСТОРИЧЕСКИЕ ТИПЫ — целостные совокупности характерных элементов духовной и материальной жизни этноса, проявляющиеся в религии, социально-экономических, политических и др. отношениях. Осн. подходы к их выделению были заложены славянофилами. Концепцию К.-и. т. Сформулировал Дянылевский. Согласно славянофилам, главные особенности общественной жизни, исторические судьбы народов обусловливаются верой, а не материальными факторами. Эти идеи нашли отражение в работе Хомякова "Записки о всемирной истории", в его концепции иранства и кушитства. Хомяков выявил также особенности двух К.-и. т. — европейского, определяющегося католицизмом и протестантизмом, и славянского, обусловленного православием. Рассматривая православную Россию как наиболее высокий образец духовности, славянофилы подвергали критике мн. ценности европейского К.-и. т. Но вместе с тем они призывали к заимствованию у просвещенной Европы всего того, что может быть полезным для России и славянства, и прежде всего "материальных результатов ее цивилизации" (Самарин). Данилевский отрицал возможность существования единой мировой цивилизации. Цивилизация для него — лишь последний этап (вслед за этнографическим (племенным) и государственным этапами) развития каждого К.-и. т. После этнографического (около 1 ООО лет), государственного (400 лет), цивилизационного (50-100 лет) этапов творческая активность народа иссякает и К.-и. т. впадает или в "апатию отчаяния", или в "апатию самодовольства" и гибнет. В хронологическом порядке Данилевский установил следующие существовавшие ранее К.-и. т.: египетский, китайский, ассировавилоно-финикийский, халдейский (древнесемитический), индийский, иранский, еврейский, греческий, римский, новосемитический (аравийский). Кроме того, он выделял два американских К.-и. т. — мексиканский и перуанский, к-рые не закончили своего развития, т. к. погибли "насильственной смертью". Действующими же типами во 2-й пол. XIX в. является романо-германский (европейский) и зарождающийся вост. — славянский. Тем самым Данилевский отвергал деление истории на древнюю, среднюю и новую. Бесконечный прогресс любой из цивилизаций, утверждал он, — одна из "самых высочайших нелепостей, когда-либо пришедших в человеческую голову". Поступательное историческое развитие не прекратится только в том случае, если, дойдя в одном направлении до предела, люди пойдут вновь новым путем, но уже в др. направлении. В известной мере склоняясь к теориям исторического круговорота, Данилевский полагал, что ни один из К.-и. т. не может претендовать на то, что он представляет высшую точку мирового развития человечества. Вместе с тем он подразделяет К.-и. т. на уединенные, к-рые не передают плоды своей деятельности, и преемственные, способные подготавливать почву для развития последующих К.-и. т. Воздействие преемственных К.-и. т. определяется им как пересадка, прививка и удобрение. Пересадка обычно осуществляется посредством колонизации. Народ, подвергнувшийся прививке, превращается в средство для чужеродного К.-и. т. Удобрение же, напротив, способствует развитию и того народа, к-рый удобряет, и того, к-рый удобряется. Но, знакомясь с ценностями др. К.-и. т., новый тип может заимствовать только то, что "стоит вне сферы народности". Каждый К.-и. т. должен создавать свои собственные основы самостоятельно. "Дух", "природа" народов не заимствуется, ибо в противном случае они усваивают чужую культуру, утрачивая собственную. А это означает обречь себя на подражательность, признать бессмысленным свое историческое прошлое и будущее. Данилевский писал, что слово "Европа" имеет не географический, а культурно-исторический смысл."…Европа есть сама германо-романская цивилизация. Оба эти слова — синонимы" (Россия и Европа. М., 2003. С. 79). Европейская цивилизация всегда стремилась к навязыванию своего образа мыслей, часто — насильственным образом. Подвергая критике западников, Данилевский утверждал, что они под общечеловеческой цивилизацией понимают то, что получило развитие на Западе, т. е. противопоставляют рус, славянскому европейскую цивилизацию. Последняя, по его словам, уже оставила позади фазис плодоношения, обилия цивилизационных результатов, что свидетельствует о скором ее конце. На смену ей должна прийти зарождающаяся славянская цивилизация. Характеризуя ее, Данилевский прежде всего подчеркивал, что она лишена агрессивного содержания. В ней общенародный элемент доминирует над личным, индивидуальным, ибо характер ряда славянских народов сформировался под влиянием православия, воспитавшего у них покорность, почтительность и т. д. Однако эта цивилизация только формируется. Поэтому у России лишь два пути: или вместе с др. славянами образовать всеславянскую цивилизацию, или полностью утратить свое культурно-историческое значение. Объединенной Европе (европейскому К.-и. т.) может противостоять только объединенное славянство (славянский К.-и. т.). Концепция К.-и. т. Данилевского в кон. XIX в. явилась предметом полемики, развернувшейся на страницах мн. книг и журналов (К. И. Леонтьев, В. С. Соловьев, Страхов и др.). В XX в. она оказала заметное влияние на взгляды О. Шпенглера, А. Тойнби, Гумилева).