Русская готика

Тихомиров Артем Юрьевич

Олег шел не включая фонарик. Ему был известен здесь каждый камешек и каждая травинка. Наталья прониклась к нему благоговейным уважением. Кто я для него? Враг? Правда ли то, что он говорил… Но даже если Олег так думает по-настоящему, я не могу нести ответственность за Барышева. Не моя была идея насчет особняка.

Грязь произвела под ее ногой громкий влажный звук. Почти неприличный. Наталья вспомнила, как занималась сексом с Олегом на лесной тропинке.

Я не хочу все время оправдываться. В конце концов, я ему ничего

не должна, подумала она тут же с новым чувством – ревностным гневом.

Она шла еще минуту молча, стиснув зубы и переживая это новое ощущение, казавшееся раньше незнакомым, а потом решилась нарушить молчание:

– Олег, не иди так быстро. Пожалуйста.

Он остановился. Включился фонарик. Луч скользнул по влажной земле, по зарослям – в них сверкнули, точно россыпь алмазов, капли дождя – а потом остановился на лице Натальи.

– Хочешь вернуться? – спросил Олег.

С ума сойти, я тут, в глуши, с незнакомым человеком!

– Не хочу.

Мне и помощи-то ждать неоткуда! Он завел меня невесть куда…

– Нам нельзя идти тем путем, как днем, понимаешь.

– Почему?

– Так надо…

– Не понимаю.

– Ты городской человек.

– А, вот оно, ключевое понятие: городской человек. Ну да, все правильно, я живу в городе, всю жизнь жила, с детства. И что с того? Можно подумать, я умственно отсталая и не пойму, если мне расскажут, в чем дело, – сказала Наталья. – Так ты считаешь?

Олег опустил фонарик, выключил его, погрузив их фигуры в темноту.

– Лес живой. Я не знаю, кого и где можно встретить, я только чувствую иногда, что туда-то и туда-то лучше не ходить… Все вот это – не просто много деревьев, не просто кусты и трава. Здесь много кто живет.

– Звери?

– Нет. Для них нет названия. Но они могут быть злыми, могут быть добрыми. Это зависит от того, с чем ты приходишь в лес и как себя ведешь. Имен этих существ я, конечно, не знаю.

– Это боги?

– Возможно, боги этой земли. Можно верить в них или нет, это твое право, но они никуда не исчезали. Никуда и никогда. Надо лишь временами прислушиваться к их голосам, – сказал Олег.

– Это страшновато… – Наталья съежилась. – То есть, они на нас смотрят?

– Наверное. Те, у кого есть глаза. Может, и смотрят. – Он пожал плечами.

– Они запретили тебе идти той дорогой?..

– Нет. Просто… иногда лучше обойди стороной. Не спрашивай, не знаю.

– Подожди. – Наталья схватила его за рукав, когда Олег собирался повернуться, чтобы идти дальше. – А как эти… относятся к особняку. Если допустить, что там таится нечто плохое, что это странное, нехорошее место? Как?

Олег усмехнулся.

– Я не спрашивал. Я не так любопытен. Может быть, между ними есть договоренность. Меня не посвящали в такие тайны…

– Но я же не шучу!

– Я тоже.

Он

повернулся и пошел по тропинке. Наталья устремилась следом, стараясь не отставать. Лес жил. Его охраняли какие-то создания, старые хозяева этого мира, потесненные, но не изгнанные. Изначальные. Древние. Могут ли они благосклонно относиться к людям, которые отринули их? Нет, вряд ли… У Наталья мурашки бежали по спине. Ее страх был сродни детской боязни темноты: она рисовала в своем воображении образ призрака, бегущего следом за ней. В темноте всегда что-то прячется. Даже взрослым ты это понимаешь. Такова реальность.

Остаток пути они прошли не говоря ни слова. Наталья не могла сориентироваться в этой чащобе, в этих поворотах и петлях, хотя какое-то время пыталась запоминать маршрут. Словно леший водил их двоих по известным только ему дорожкам. Наталья нервничала все больше. Она чувствовала ледяной пот под одеждой и тяжелый стук сердца. В висках появилась ломота. Ей было страшно, но она не осмеливалась включить фонарик. Шла не разбирая дороги, ступая туда, где шел Олег, а под ногами расплескивались лужи и чавкала грязь.

Когда Наталья поняла, что они вышли к склону пологого холма, на котором стоял особняк, она чуть не закричала.

– Наконец-то! Думала, никогда это не кончится.

Олег молчал. Луч его фонарика устремился к дому и прошел по фасаду; на таком расстоянии световой пятно расплылось, усилив тьму вокруг. Тучи опять наползли на небо, подул ветер. Где-то затрещали ветви, точно сквозь заросли проталкивалось какое-то большое существо.

– Что происходит? – прошептала Наталья.

– Тебе не надо было идти.

– Но теперь я не найду дорогу обратно. Сама.

– Верно.

Световое пятно от фонарика Олега скользило по фасаду взад-вперед. Наталья представила, что кто-то может сейчас смотреть на них из пустых оконных проемов, из той влажной тьмы, и ее стало трясти. Лучше бы она сидела дома, в городской квартире. На худой конец, осталась бы у Шведовой.

– Идем, раз мы все равно здесь, – сказал Олег и взял Наталью за руку. Его пальцы были напряжены, но их прикосновение помогало справиться со страхом.

О чем я думала, когда настаивала на этой «прогулке»? О том, чтобы посмотреть дому в самое нутро? Ха-ха-ха, до ужаса смешно. Дура набитая! Даже при свете тусклой лампочки тебе не страшно – до тех пор, пока ее не выключат. И тогда… Наталья прислушалась к грозному шуму ветра в кронах деревьев, окружающих дом. Даже здесь, на расстоянии тридцати метров от особняка, было слышно, как, влетая в пустые окна, ветер издает вой, от которого волосы шевелятся на затылке.

Олег потянул Наталью за собой. Она пошла, вспоминая, как сегодня днем угрожала этому дому… бросала вызов.