Русская история: мифы и факты. От рождения славян до покорения Сибири
Шрифт:
Князь Дмитрий Иванович, собрав «воя многы», пошел ему навстречу и по дороге узнал, что Мамай стоит за Доном, ожидая прихода Ягайло с литовской ратью. Князь Дмитрий перешел с войском Дон и расположился на поле у устья Непрядвы. Там и произошло побоище: «Месяца септября в 8 день, на Рожество святыя Богородица, в субботу до обеда». Перечисляются погибшие князья, некоторые бояре, в их числе Александр Пересвет. Наконец, Бог помог князю Дмитрию, и «поганые побегоша». Воины захватывают богатую добычу, в том числе «стада конии, вельблюды и волы, имже несть числа, и доспехъ, и порты, и товаръ».
К Дмитрию приезжают рязанские бояре и сообщают о предательстве рязанского князя Олега: он и Мамаю помогал, и «на реках мосты переметал».
«Мамаевы же князи, сшедше с коней своих, и биша челомъ царю Токтамышу и даша ему правду по своей вере... и яшася за него, а Мамая оставиша, яко поругана, Мамай же, то видевъ, и скоро побежа со своими думцами и съ единомысленникы. Царь же Токтамыш посла за ним в погоню воя своя и оубиша Мамая».
Тохтамыш сообщает Дмитрию о своей победе над Мамаем и воцарении в Золотой Орде, и все русские князья посылают царю богатые дары.
«Краткая повесть», несомненно, достоверно передает события, но обзорно, без деталей. Их отсутствие ещё ни о чем не говорит — летописец мог счесть их частными. Но слово его дорогого стоит, и если он упоминает в составе войск Мамая фрязей, черкасов и ясов — значит, они заметны даже при общем обзоре событий. Заметен и Александр Пересвет — один из десяти поименованных павших. В «Повести» названы союзники Мамая — Ягайло Литовский и Олег Рязанский. Наконец, автор сообщает, что Мамай был убит в погоне, посланной за ним Тохтамышем, и что русские князья охотно признали власть нового ордынского царя.
«Пространная летописная повесть» [97] известна по летописям XVI — XVII вв., восходящим к летописному своду 1448 г. Текст повести обычно издается по списку Новгородской Карамзинской летописи XVI в. «Пространная повесть» включает все фактические данные «Краткой повести», но содержит ряд подробности, сближающих её с «Задонщиной», — в ней отмечена роль двоюродного брата князя Дмитрия — Владимира Андреевича Серпуховского, сообщается о приходе на помощь Дмитрию литовских князей Андрея и Дмитрия Ольгердовичей. Подчеркнута полководческая роль и исключительный личный героизм князя Дмитрия. Автор не жалеет чёрных красок, рисуя «зловерного и поганого» Мамая, «нечьстивого» Ягайло и особенно «велеречиваго и худаго Олга Рязанскаго, не снаб девшему своего христианства».
97
Пространная летописная повесть о Куликовской битве // Воинские повести Древней Руси. М., 1985. С. 179-202.
Из новых подробностей в «Пространной повести» сообщается, что Дмитрий получает благословение епископа Герасима. Послание с благословением от Сергия он получает за два дня до битвы:
«Князь же великый прииде к реце к Дону за два дни до Рожества святыа Богородица. И тогда приспе грамота от преподобнаго игумена Сергиа, от святаго старца, благословенаа; в ней же писано благословение его таково, веля ему битися с татары: "Что бы еси, господине, тако и пошол, а поможет ти Богъ и святаа Богородица"».
Поединок перед боем в «Пространной повести» не описан, но есть первая сшибка сторожевых полков, в которой принял участие князь Дмитрий. В измятых и пробитых доспехах Дмитрий всю битву сражался в первых рядах. Его пытались убедить поберечь себя, но он считал это своим долгом:
«О семь убо мнози князи и воеводы многажды глаголаша ему: "Княже господине, не ставися напреди битися, но назади
В «Пространной повести» описано, как Господь помог христианам:
«В девять часов дня, а начались битва в шесть дня [98] , Господь послал на помощь христианам ангелов и полк небесных мучеников. Стали они избивать татар, и те побежали (о засадном полку ни слова). Христиане же погнались за татарами: «И гониши их до реки до Мечи, и тамо бежащих бесчисленое множество побишя. Князи же полци гнаша съдомлян, бьюще, до стана их, и полониша богатства много, и вся имениа их, и вся стада содомскаа».
98
С 12 до 3 часов дня по современному времени.
В конце «Пространной повести» появляются новые подробности гибели Мамая. После поражения от Тохтамыша он побежал в Крым, в окрестности генуэзского города Кафы, и просил кафианцев принять его под защиту, те согласились и впустили его «с множествомъ имениа, злата и сребра», затем же, посовещавшись, решили его обмануть: «И ту от них убьен бысть».
Если объединить непротиворечивые сведения «Задонщины» и «Летописных повестей», то вырисовывается история, расходящаяся с каноническим, основанным на «Сказании о Мамаевом побоище», описанием Куликовской битвы. Получается, что Дмитрий не ездил за благословением к Сергию, а получил духовное напутствие от епископа Герасима; Сергий же прислал ему грамоту с благословением. Не было поединка Пересвета и печенега перед битвой, а была сшибка сторожевых полков. В русском войске действительно сражались чернецы Александр Пересвет и Ослябя, или Ослебя, и Пересвет погиб в разгар битвы. Ничего не известно о засадном полке — битва длилась три часа, победили с Божьей помощью. Союзники Мамая, Ягайло и Олег, в битве не участвовали, но Олег какие-то мосты разрушил. Неясна роль фрязей Кафы в гибели Мамая. Ясно лишь, что он надеялся на их помощь как союзников. Очевидно также, что ни Дмитрий, ни другие князья не пытались сбросить власть Золотой Орды; они были согласны подчиняться законному царю.
«Сказание о Мамаевом побоище» — самое большое и художественно сильное произведение Куликовского цикла. Оно же и самое подробное в описании Куликовской битве. Как исторический источник «Сказание» зачастую ненадёжно — для автора художественная выразительность значила много больше исторической точности. По мнению большинства исследователей, «Сказание» было написано на рубеже XV — XVI вв. Дошло около 150 списков, которые разделили на четыре редакции — все они восходят к первичному не сохранившемуся тексту. Наиболее ранней считается «Основная редакция», лежащая в основе остальных трех, ее датируют второй четвертью XVI в. В «Основной редакции» заметны заимствования из «Задонщины» и «Пространной летописной повести».
«Сказание» изобилует неточностями, очевидно, допущенными не по незнанию, а намеренно, для драматизации событий. Уже в начале повести сообщается, что «князь от въсточныа страны, имянем Мамай, еллин сый верою, идоложрец и иконоборец», послушав рассказы о походах Батыя, решил его превзойти и поселиться на Руси: «И бе в себе нача глаголати къ своим еулпатом и ясаулом, и князем, и воеводам, и всем татаром яко: «Аз не хощу тако сътворити, яко же Батый, нъ егда дойду Руси и убию князя их, и которые грады красные довлеють нам, и ту сядем и Русью владеем, тихо и безмятежно пожывем».