Русская комедия

Князев Владислав

— Правда, клиентки женского отделения бани номер один жалуются, что к ним постоянно заползает какой-то змей, — информировал Безмочалкин. — Но когда этого змея изловили, он оказался подвыпившим слесарем-сантехником мужского отделения.

— Все это означает, — подвел итоги флагманский квартет, — что на предмет змей нам должна открыться какая-то особая истина.

И многозначительно глянул в сторону барной стойки. Давай, мол, адмирал, команду искать истину. Там, где положено.

Но адмирал не услышал нас так, как мы того хотели. По всему было видно, что он напряженно мыслит.

Во всяком случае, складка на его лбу, копирующая изгиб Самарской Луки, стала такой глубокой, что в ней можно было разводить зеркального карпа или толстолобика.

— Соратники, — заговорил наконец мыслитель проникновенным голосом. — Чувствую, что в процессе сотворения удивительных колдыбанских былей нам действительно откроются такие истины, которые и не снились другим народам и другим эпохам.

— Чувствую, что нам придется иметь дело не с теми змеями, которых издавна знает человечество. Которые ползают по долинам и по взгорьям. Которых не так уж и сложно обнаружить и обезвредить.

— Чувствую, что мы столкнемся с особыми змеями. С такими, которые коварно забрались… — он перешел на шепот, — внутрь наших современников. В их умы и сердца.

— Да-да, змеи суетных помыслов и мелочных чувств — вот наши враги! Вот с кем придется воевать!

Эх, куда его понесло! Очень уж далеко…

Но только было мы хотели напомнить нашему удалому адмиралу, он же горе-лоцман, о главном нашем курсе, как вдруг…

— Ата-ас!

Истошный вопль раздался сверху. Мы догадались, что это вопит не покровительница Геракла богиня Афина и не наш ангел-хранитель, а исчадье ада Антоша Добронравов.

— Змеи! — ликовал он. — Справа по борту вижу стаю змей.

Глава четвертая

— Справа по борту — змеи!

Все как один обернулись направо и обомлели. Со стороны Жигулевских гор, где бродят дикие кабаны, а если ближе — со стороны ЖКО сажевого комбината, где базируется общественно-воспитательный центр микрорайона, к «Утесу» приближался… женсовет. В полном составе. По крайней мере, с хорошим кворумом.

До сего дня женсовет микрорайона дороги к нам не знал. Ни по компасу, ни по азимуту, ни даже по женскому любопытству. Что же сейчас привело колдыбанских общественниц на крутой волжский берег? Может, они все-таки случайно заблудились по дороге в универмаг или гастроном?

Но тут мы услышали ликующий голос нашего вожака:

— Поздравляю вас, мои удальцы, с боевым крещением! Судьба улыбается нам. Видел таких змей Геракл да и герои всех времен? Неблизко. Тем ослепительнее будет сияние нашей славы.

— Лука Самарыч, где вы видите змей? — изумленно вопросили мы. — Как вы можете всерьез повторять глупые слова балбеса-двоечника?

— О нет, соратники! Устами ребенка глаголет истина, и вы сейчас сами убедитесь в этом, — возразил пузан. — Чувствую всем нутром: безвременье приняло наш вызов. Его коварные змеи завладели помыслами и чувствами наших беззащитных современниц, притаились внутри каждой из них. Приказываю вам выманить этих змей и безжалостно уничтожить. Дерзайте! Я верю в вас!

С этими словами он шустро оказался на пороге подсобки.

— А вы, Лука Самарыч? — едва успели вопросить

соратники.

— Я появлюсь, как мне и положено, в самый ответственный момент, — заверил супергерой. — Когда надо будет принять на свои плечи тяжкое бремя славы.

— Но…

Но дверь подсобки уже хлопнула, а парадная дверь уже тянула свою фальшивую ноту. На сей раз нам показалось, что исполняются известные волжские куплеты «Комара муха любила». Кстати, впервые в этой аудитории. Но с какой стати? И кто муха, а кто комар? Тем паче что известные куплеты про комара завершаются ужасным глаголом совершенного вида. Помните?

«Сдох!» — явственно отчеканила певчая дверь последний глагол, и нога женсовета ступила на священную территорию «Утеса».

Женсовет был встречен как подобает: широкой лучезарной улыбкой.

Навстречу незваным гостьям вышел сам хозяин заведения — бармен в седьмой степени Юрий Цезаревич Подстаканников.

— Добро пожаловать! — радушно сказал он за всех, у кого уста были заняты широкой лучезарной улыбкой.

Поверхностный аналитик наверняка встрепенется: «Какое такое радушие? У вас же совсем другой приказ: убить змей!»

Одну минуточку, уважаемый головорез, не так сразу! Женсовет Приволжского микрорайона — не чета какому-нибудь столичному. Там сплошь и рядом — известные актрисы, думские депутатки, всякие там космонавтки да жены президентов. Что нам космонавтки, актрисы да жены президентов? Не указ. Но вот вам списочный состав Приволжского женсовета: Самосудова, Молекулова, Безмочалкина, Профанова… То не однофамилицы наших героев. Не сестры их, не тетки, не седьмая вода на киселе, которую, если зажать нос, можно проглотить залпом. То — законные наши супруги. То есть дражайшие жены. А мы соответственно — их подзаконные дрожайшие мужья (от слова «дрожать»).

Возглавляла боевую бригаду известная в Колдыбане гражданка-интернационалистка Марианна Пантелеевна. В девичестве — Золушкина. Впоследствии — Иванова-Шевченко-Рабинович-Петросян-Магомедова и… аж Растрелли. Разумеется, не враз, а последовательно, по порядку. Последний (точнее, шестой) раз она сочеталась законным браком месяц назад. Через месяц собиралась уезжать к мужу под солнце Италии и напоследок желала проявить себя на родине как-то особенно памятно.

Вполне возможно, она собиралась сотворить со своими подругами то же самое, что и с собой. То есть выдать их всех замуж еще по пять раз. Если так, тогда бы полбеды, тогда — ничего страшного…

— Добро пожаловать, уважаемые гостьи! — источал радушие хозяин точки № 13. — Вы находитесь в старейшем предприятии колдыбанского общепита, сокращенно ПОП, с правом розлива алкогольных напитков. Норма отпуска в одни руки — не более бутылки емкостью ноль пять литра. Милости просим!

— Умереть можно! — обратилась Самосудова к товаркам, игнорируя гостеприимство нашего полномочного представителя. — «Добро пожаловать». Это ж надо! С какой стати их жаловать? Да еще добром.

— А мне нравится эта наглость: «милости просим», — заговорила Безмочалкина. — Надо просить как положено. Как у великого поэта: призываем проявить милость к падшим… Ну и, разумеется, искреннее покаяние в своем падении…