Русская красавица. Кабаре
Шрифт:
– Эй! – высовываюсь в вагон, – Дим, ты не мог бы помочь… Тут нагреватель не включается.
Говорю без тени игривости. Дмитрий воспринимает правильно, спокойно заходит, по-деловому всматривается в прибор.
– Бабы, что с вас взять, – сокрушается. – Тут же ясно нарисовано, сначала включить воду.
С этими словами Дмитрий поворачивает кран, и оставленный кем-то в неправильной позе душ, резко обдаёт меня ледяной водой. Прикрываю рот обеими руками, чтоб не завизжать, мечусь, ища спасения, и в результате, вся мокрая, заскакиваю
– Сейчас нагреется, не боись, – шепчет мне и отрывает взгляд от прибора, – Ой! – говорит, сглатывая.
На миг смотрю в зеркало. Мокрая, со слипшимися волосами, в абсолютно прозрачном, прилипшем к коже белом костюме… Холодный душ разгоняет утреннее бессилие, собственный вид направляет мысли в не совсем цивильное русло. Ну и что, что артист? Я ж не детей с ним растить собираюсь… И вообще, не знак ли это – такие картинки в зеркале.
Стираю с лица бегущие от волос струйки. Ловлю серьезный взгляд Дмитрия и не могу уже от него оторваться.
– Ты правда сразу понял, что я проснулась из-за нашего вчерашнего разговора? – выдавливаю из себя кокетство, потому как думаю, что ему это сейчас нужно. Это глупо, но полезно. Мужики любят, когда ими поражаются. Мне все равно – а ему приятно…
– Нет. Я тебя просто на понт взял. Это очень плохо?
– Хуже не придумаешь, – отвечаю серьезно. – Вину придется искупать…
Дмитрий понимает мои слова по-своему (может даже правильнее, чем я сама себя понимаю ), захлопывает дверь и закрывает защёлку.
– Для начала искупаю Марину. С виной позже разберемся… Иди ко мне.
Ну, я и иду…
Шквал… Впиваемся губами, вспомнив вдруг оба, как давно этого желали. Пальцы шарят в поисках застежек, языки ощупывают непривычные, незнакомые еще губы… Подныриваю под его футболку, в поисках спасения от воды и укрепляя объятия.. Скорее! Высвободиться от налипшего между нами материала, соприкоснуться телами, делиться сердцебиением… Как всегда в первый раз все скомкано, смазано, подчинено одному лишь острому желанию, и больше ничему. Я даже не запомнила его плечи на ощупь…
– Эй, сколько можно! Дайте сначала всем совершить утренние процедуры, а потом уже мойтесь! Кто вы там внутри? – в дверь колотит Валентин.
– Минуточку! – отвечаю громко.
– Что значит, минуточку? Эй? Я уже много больше тут жду… Да с кем я разговариваю, в конце-то концов?!
Дима прикрывает мои губы ладонью, отмахивается, мол, «не обращай внимания». Крепко сжимая, возвращает мою соскользнувшую, было, ногу себе за спину.
– Твою мать! Ну что они все, сговорились, что ли…
Раздаётся звонок и я, сама не понимая, что творю, лезу в стоящую на полкочке у зеркала косметичку за телефоном. Ругаясь себе под нос, недовольно хмурюсь, но трубку беру, а, видя имя звонящего, радуюсь совершенно искренне.
– Да, Свинтус, говори! – бывший возлюбленный,
Жестом умоляю Дмитрия простить, выползаю из-под футболки, выхожу из-под душа. Телефон водонепроницаемый, но все равно под прямые струи воды подставлять его не следует.
– Чем занимаешься? – спрашивает Свинтус.
В ответ безудержно смеюсь, только сейчас поняв, как глупо все вышло. И Дмитрия обидела, и костюм намочила, и главное, никакого успокоения и гармонии с собой не обрела. Физически просто истекаю желанием, да голова мешает. Настолько смешно все вышло, что закончить начатое без смеха не смогу. А тут еще Валентин под дверью…
– Я пойду сейчас за режиссером! Нет, за начальником поезда! Освободите немедленно. Эй, проводник! – судя по стихающим крикам, Валентин умчался за проводником.
Дмитрий в упор глядит на мой телефон, потом отжимает волосы и футболку. Воспользовавшись отсутствием стража под дверью, он выскальзывает в коридор, даже полслова мне не сказав.
– Что там у тебя происходит? – интересуется Свинтус.
– Пока сама не знаю, но вряд ли что-то слишком плохое, – отвечаю. – Так, глупости всякие. А у тебя что?
Судя по высветившемуся номеру, Свинтус сейчас восседает в своем офисе.
– В Москве я. – говорит. – Game over, командировка окончилась трагичным успешным возвращением…Я, знаешь, даже остаться там жить собирался. Ну, вроде как в эмигранты заделаться… Но передумал. Не то там совсем… Вернулся. Приезжаю, а тут – ни одной живой души. Все разъехались, как в школьные годы на каникулы. Ты когда вернешься?
– Через два месяца.
– Ладно. Ты, звони, не пропадай…
– Сам звони! – говорю. – Всегда тебе рада, особенно в такие моменты. Только, знаешь что? Ты такими звонками скоро всех моих поклонников распугаешь и обязан будешь на мне жениться…
– Только не говори, что я позвонил как раз в момент первого романтического поцелуя, – издевательски засмеялся Свинтус. – Зная тебя, ни за что не поверю, что ты сняла бы трубку.
Да что ж это такое делается! Кругом виновата, кругом скомпрометирована, кругом пристыжена. Кутаюсь в полотенце, выхожу в тамбур, прежде чем несносный Валентин успевает просечь, кто мешал ему умыть скукоженный от старости и сна фейс.
– Неудачный день, – вздыхаю, как бы сама себе, но и вынимаю из Диминой пачки сигарету. – Все бы ничего, когда б я так не тормозила… Столько дел, прямо не знаю, за какое хвататься! – всплескиваю руками, демонстрируя свою беспомощность. – Тебе не холодно? – спрашиваю по возможности заботливо.
– Нет, – Дмитрий стоит с намотанной на голову футболкой и глядит куда-то сквозь меня. – Не холодно, но уже и не жарко. Знаешь, ведь телефонный разговор и мытье головы – действительно куда более толковые занятия, чем то, которым я пытался тебя увлечь… Нелепые телодвижения, бессмысленный расход калорий!