Русская мафия — ФСБ

Мальсагов Владимир

Позже я вернусь к некоторым подробностям, а тогда, по его возвращении в Москву, он был арестован просто по оперативной информации, так как все знали, что это его рук дело, но не было ни заявлений, ни свидетелей, и хотя при желании МВД могло найти улики, этапировать в Новороссийск и раскрутить это дело, но Хану, Тасу, руководству ФСБ был очень невыгоден такой поворот, и поэтому все данные были затребованы в ФСБ, а самого Усмана через несколько суток выпустили на свободу.

В 1989 или 1990 году, в мае месяце, Хана и Руслана арестовывают с большой шумихой в прессе со статьями, такими, как «Чеченская мафия», с последующим преследованием и выдавливанием «лиц чеченской национальности» из Москвы, и с этого времени были сданы многие позиции, занимаемые чеченцами как в нелегальном,

но так же и легальном бизнесе. Многие — особо не угодные — были отстреляны, а с подбросом банковских операций по «авизо», которые, как известно, печатал «Гознак» Монетного Двора, и только по заказу Госбанка РФ, Чечня, становившаяся своеобразной «черной дырой», приобретала черты идеального места (и прежде всего для Кремля и правящей верхушки) для проведения всякого рода финансовых афер и махинаций, что подтолкнуло и чеченцев принять во всем этом участие. А легкое, внезапное обогащение, сопряженное со взаимными обманом и разбирательствами, что и поныне продолжаются среди отдельных лиц, принесло и некоторое разобщение в народе.

Таким образом, банковские аферы с использованием «авизо», невозвратные кредиты, торговля валютой, оружием и прочие возможности масштабного обогащения внедрялись по разработке аналитических отделов спецслужб по заказу Кремля. В результате львиная доля наживы отошла Сосковцу, Коржакову, Барсукову и их преступной «бригаде».

Глава 14. Чеченский «воздух» — авизо. Банковские аферы

В данном контексте имеет смысл подробней сказать об «авизо», или операциях с так называемым «воздухом». В Грозном около Госбанка образовалась стихийная биржа, где можно было приобрести все от свободно конвертируемой валюты, оружия любых систем и марок, патронов к нему, золотых слитков 99,99 до полного банковского пакета, состоящего из бланка «авизо», отпечатанного на бумаге, защищенной водяными знаками, в Гознаке, так же как и рубли России, и бланков типовых договоров, заверенных печатями. Это был пакет для проведения межбанковской денежной проводки.

Старая система перечисления денег в СССР, существовавшая еще с 1917 года, которую многие могут помнить по почтовым переводам, работала так: на бланке «авизо» особым шифром, хранящимся у главных бухгалтеров банка, вписывалась денежная сумма, подлежащая к оплате. Банк был обязан выплатить клиенту сумму, указанную в «авизо».

Что делал с 90-х годов криминалитет? Центробанк специально передал в чеченский нацбанк «авизо», которые были оттуда похищены для последующей перепродажи на бирже. Покупатель пакета вводил на простой пишущей машинке шифр суммы на «авизо», оформлял договоры между двумя фирмами об оплате, и через подкупленное в каком-то российском городе лицо, работающее в банке, либо через управляющего банка этот пакет направлялся в РКЦ (Рассчетно-кассовый центр города или области) для предъявления к оплате, откуда передавался в уполномоченный банк.

Кто попроще — оформлял кооперативы или другие предприятия на свой паспорт, и милиция легко вычисляла их, а кто поизощренней — тот проводил банковские операции на подставную фирму, открытую на фальшивые документы, и снимал огромные наличные суммы, соответственно делясь ими с банкирами. Милиции легко было вычислить те фирмы, которые имели фактически нулевой баланс — а тут вдруг на их счета поступали миллиардные суммы, — но проходили и такие сделки. Только предварительно нужно было делиться с 6-м отделом (по борьбе с оргпреступностью), а не только с банкиром.

Но еще долго после того, как сделки с «авизо» получили слишком большую известность, и МВД взяло под контроль все переводы крупных денежных сумм, «загоняли воздух» телетайповым перечислением. Как это происходило?

Маленький аппаратик телетайпа стоял у кого-то дома, подключенный к простому домашнему телефону; главное, что оператору, печатавшему на телетайпе, давали готовый шифр, который в то время менялся почти каждый день, и по большому секрету передавался из Центробанка филиалам банков России. Этот шифр знал только главный бухгалтер. На МФО (то есть реквизиты) банка, где предварительно открывалась «левая» фирма, на счет перегонялась телетайповым

перечислением крупная сумма денег. РКЦ и управляющий банка по существующей инструкции должен был делать запрос на подтверждение. Обычно этот запрос отсылался в течение трех дней после поступления суммы. При подтверждении запроса эта сумма как реальные деньги из РКЦ поступала на требуемый счет фирмы.

Но реквизиты банка, якобы отправляющего деньги, давались «от фонаря», и запрос уходил в воздух. А оператор, сидящий на телетайпе, через три дня делал подтверждение перевода. Таким образом, при существующем подтверждении деньги зачислялись на счет открытой левой фирмы, быстро снимались или разгонялись по разным реквизитам под различные договоры, и фирма исчезала.

После этих бешенных махинаций с крупными, миллионными и миллиардными суммами остались задолженности меж компаньонами, что выразилось в «разборках», порой доходивших до кровопролития и в Чечне.

«Воздушные деньги» послужили базовым капиталом для многих нынешних олигархов. Так, известные братья Хачалаевы, имеющие большой вес и авторитет в Дагестане (а один — даже является депутатом Госдумы России); покойный Гамид Гамидов — хороший спортсмен и управляющий одним из банков Дагестана; баландер Махач Махачев; да что и говорить, если «ЛОГОВАЗ» Бориса Абрамовича не обошли так называемые чеченские «авизо», отчего состояние фирмы упрочилось и дела пошли в гору. Счета «ЛОГОВАЗА», насколько известно со слов приближенных М. Муталибова, были заблокированы, 6-м отделом МВД велась проверка. И балкарка Фатима, кинувшая на пару миллионов долларов Мамеда Муталибова со товарищи, которые ее и искали по этой причине в Нальчике, — имевшая невероятную «проходимость» как проныра — и свою долю в «бизнесе» со спецслужбами, — утрясла эту тему. Тогда Баб, будучи тайным диссидентом, лишь начинал стричь купоны, чтоб впоследствии финансировать оппозицию ненавистного всеми Кремля.

Глава 15. Яндарбиевская амнистия для Хана

В конце 1991 года в Грозном уже шла молва о скором освобождении Хана. Как-то вечером, в один из весенних дней 1992 года, я приехал домой, и мне сказали, что кто-то заезжал на двух «мерседесах», и седоватый мужчина с усами меня спрашивал. А когда я сидел за ужином, меня вновь кто-то позвал.

Выйдя, я увидел Хана. Приятно удивился внезапному приезду, приветствуя его и приглашая зайти, — но он сказал, что не один, и предложил куда-нибудь поехать и посидеть за разговором. Тогда же Хан, только накануне освободившийся и еще плохо ориентировавшийся в городе, поинтересовался, где можно купить что-то из наркоты, точней, героин.

Я знал подноготную Грозного и ответил, что никто из барыг в настоящее время героином не торгует. Хан отреагировал — мол, надо было хоть кого-то в Москву отрядить: его возможности были не ограничены. И спросил, что можно придумать. Тогда мы подъехали к знакомому Рамзану, и он взял у кого-то стакан-другой маковой соломки, бутыль растворителя 647 и ангидрид уксусной кислоты, без которой героин никогда не создашь. И затем мы поехали в один из больших частных домов около тоннеля, ведущего на площадь «Минутка», и принадлежавшего зятю Хана — Тасу. И там в компании, в кастрюле на плите проварив соломку и выжав зеленый раствор, выпарили до густоты и, залив стаканом воды, прокипятили до полного выветривания растворителя. Отфильтровав раствор через ватку, получили хороший опийный отвар, содержащий большое количество морфина, проангидрировали — и химка, или героин-сырец высокого качества, был готов.

После употребления, мы проговорили в воспоминаниях ночь. Среди прочего, интересную вещь поведал мне Хан. Говоря о своей деятельности, о причине ареста, об освобождении, он рассказал о своих неоднократных беседах с генералом КГБ Сусловым, и как, полемизируя, они пришли к общему мнению, что куда лучше для всех, в том числе и для обывателя, «если преступность будет организованной, подконтрольной, а главное — управляемой, — чем стихийной, бытовой, уличной, совершаемой никому не подчиняющимися, не контролируемыми «отморозками», и что преступность как зло — неистребима, — так ее нужно использовать, управляя ею, в нужных целях и требуемом направлении».