Русская миссия Антонио Поссевино
Шрифт:
Замойский хотел поправить текст письма, но Баторий не разрешил:
— Вот и посмотрим, каков смельчак этот Иван.
— Мерить государственного мужа мерками воина нельзя, — спокойно заметил коронный канцлер, — слишком многое зависит от исхода одного-единственного поединка. Я бы на его месте отказался бы.
Баторий сердито сверкнул на него глазами, но промолчал: он слишком высоко ценил преданность и ум канцлера, чтобы ссориться с ним по такому незначительному поводу. И в трусости он Замойского заподозрить не мог.
12 августа московские послы уехали из Полоцка. Вскоре выехало и посольство Святого престола.
Глава четырнадцатая
ОТ НАРВЫ ДО НОВГОРОДА
Во время морского сражения брат Гийом и Ласло находились на той галере, что держалась осторожнее других и сбежала, когда стало ясно, что сражение проиграно. Капитаном корабля был уроженец Любека немецкий пират Петер Бюлов, прежде водивший ганзейские суда, но выгнанный со службы за убийство матроса. Его даже хотели отдать пожизненно гребцом на галеру, но брат Гийом, задействовав свои иезуитские связи, помог ему бежать из Любекской тюрьмы. И теперь он возглавлял небольшую пиратскую эскадру, имевшую постоянную стоянку на шведском острове Эланд. На галеры он всё-таки попал, но уже намного в более приятном качестве, нежели прикованный к веслу гребец.
Именно через него брат Гийом и сумел организовать нападение на купеческий караван, правда, при этом пришлось отдать большую часть находившегося при себе золота. Пиратам, кроме платы, был обещан весь перевозимый хольком и коггами груз, взамен надо было лишь убить русского посланника, что находился на первом корабле, и передать его бумаги иезуиту. Пушек и бойцов у пиратов было в несколько раз больше, чем на торговых кораблях, поэтому дело казалось простым. Пираты честно, насколько понятие "честность" применимо к их профессии, пытались выполнить обязательства, но удача в тот день была не на их стороне. Казавшийся почти беззащитным торговый караван оказался вдруг слишком зубастым, да и первый пушечный залп с холька, после которого потонула первая галера, здорово охладил пыл пиратов и заставил их усомниться в успехе предприятия.
Когда же торговцы, отделавшись лишь одной сломанной мачтой, потопили вторую галеру, исход боя был ясен. Моряки — народ суеверный, и когда налицо такое явное неблаго-воление фортуны, продолжать сражение не имеет смысла. Хотя сейчас силы, если считать пушки и бойцов, всего лишь сравнялись. Но у купцов была возможность расстреливать пиратов с разных кораблей, заставляя вражеских канониров метаться от одной цели к другой, а те оставались на одном месте, представляя собой хорошую мишень.
Бюлов, здраво оценив обстановку, решил бежать — при неблагоприятном ветре парусникам за галерой не угнаться ни за что! Так он и сделал. Гребцы налегли на вёсла, и вскоре место, где только что погибло больше трёх сотен их товарищей, скрылось вдали. На галере воцарилось уныние. Бюлов подошёл к брату Гийому:
— Не всегда удача бывает на нашей стороне.
— Я заплатил тебе деньги, — мрачно ответил иезуит.
— Свою долю я могу тебе вернуть, — ответил Бюлов, — но к моим людям подходить не советую.
Брат Гийом стоял молча. Рядом застыл Ласло.
— Я благодарен тебе, поэтому моя шпага и мой пистолет всегда на твоей стороне, — спокойно продолжил капитан, — но, если ты станешь настаивать, они, — он кивнул головой в
Брат Гийом посмотрел на него и ничего не ответил.
— Есть правила, которых я нарушить не могу. И никто не может. Чтобы поддерживать в команде дисциплину, им вынужден следовать даже капитан.
Брат Гийом уже понял, что поделать больше ничего нельзя: приказ Поссевино он выполнить не сумел, да теперь уже и не сумеет. Даже если он и встретит Истому, тот наверняка уже успеет передать свои записи царю или московскому канцлеру — Андрею Щелкалову. Да и лучше, если этой встречи не будет.
— Где я должен вас высадить? — спросил Бюлов.
— В Нарве.
— Не могу. Московиты галеру сразу задержат и станут разбираться, кто мы такие.
— Тогда где?
— В устье Наровы. Оттуда до Нарвы десять — пятнадцать вёрст. Дорога хорошая, наезженная.
— Пусть будет устье.
Бюлов посмотрел на него с сочувствием:
— Мне немного известно о шведских планах. Кое-кто в Стокгольме заинтересован во мне и моих ребятах, поэтому за бутылкой вина порой бывает очень откровенен. Они намерены до осени захватить всё побережье залива. Первой будет Нарва, потом Копорье. Если хочешь попасть к московитам, тебе не следует там задерживаться.
Капитан отошёл, чтобы отдать распоряжение комиту, и вскоре галера, до этого шедшая на северо-запад, стала заворачивать вправо. Ветер был попутным, и Бюлов распорядился поднять парус.
К вечеру следующего дня брат Гийом и Ласло высадились на берег. Уже смеркалось, а здесь, на балтийском берегу, даже летняя ночь очень прохладна. Пройдя не больше версты вдоль берега, они нашли рыбацкую лачугу, хозяин которой пустил их переночевать и даже накормил, взяв за кров и еду самую маленькую медную монету, что нашлась у иезуита. Кроме этого, в его кошельке лежало ещё четыре золотых дуката, тридцать два серебряных талера и немного меди, но об этом говорить не следовало: рыбак бедный, ночь тёмная, вокруг — никого. Мало ли, какая мысль придёт ему в голову.
Наутро, похлебав ухи, брат Гийом и Ласло отправились в Нарву. Несколько раз за время недлинного пути они замечали конные разъезды русских стрельцов — московиты ждали нападения и хотели заблаговременно обнаружить, если шведы решат высадить войска на берегу. Хотя, скорее всего, к Нарве просто подойдут те полки, что стоят сейчас в северной Ливонии. Но у русских здесь, кажется, довольно много войск, если они могут позволить себе там много людей выделять на охрану побережья. В Нарве им с Ласло следует быть осторожными, там наверняка стоит большой гарнизон.
Спустя три часа они уже толкались по нарвскому базару. Следовало купить русскую одежду, чтобы не выделяться иноземным платьем. Брат Гийом ожидал, что на них все будут смотреть и показывать пальцами, но этого не было. Жители города привыкли, что на торжище постоянно толкаются люди в самых разных одеждах. После того как русские войска двадцать три года назад взяли город, он стал воротами, через которые потоками шло большое количество товаров из Руси в Европу и обратно. Немцы, датчане, раньше — даже поляки со шведами попадались. Порой заходили английские купцы, но они по традиции чаще предпочитали открытый ими путь в Архангельск — пусть только летом, зато подальше от войны. Деньги любят тишину…