Русская новелла начала xx века

Чехов Антон Павлович

Корабль плавно подошел к пристани. Английский офицер в красном мундире ждал комиссаров. Путники и свита разместились в трех экипажах и шагом двинулись в гору.

Из упрямства Моншенью не хотел сознаться, что ему нравится тропическая природа.

— Жара и небо, больше ничего. Нет, это ужасно. Недостает еще чернокожих.

— Взгляните сюда, маркиз, и возьмите скорей ваши слова обратно. — Штюрмер указывал на девушку в зарослях алоэ.

— В самом деле, — удивился де-Бальмен, — Как

она стройна! Золотые кудри и белое платье. Совсем сказочная принцесса.

— Наверное, девчонка с губернаторской кухни, — сказал маркиз.

— Сейчас мы это узнаем. Будьте добры сказать нам, мисс, где находится дом губернатора сэра Гудсона Лоу?

Девушка медленно подняла на графа синий холодный взгляд.

— Не знаю, сударь.

— Но разве вы не из губернаторского дома?

— Я имею честь состоять в свите его величества.

— Какого величества? — вскричал, насмешливо хохоча, маркиз.

— Императора Наполеона.

— Я не знаю такого. Генерала Бонапарта, хотели вы сказать, дитя мое?

— Нет, отец мой. Я служу его величеству императору Наполеону.

— Тому, кто сидит здесь на цепи?

— Тому, кто обессмертил Францию неувядаемой славой.

— Кем же вы служите при Наполеоне? — спросил, улыбаясь, Штюрмер.

— Я заведую столовым серебром, и моя обязанность ежедневно предлагать императору послеобеденный кофе.

— Какая важная должность!

От жары и досады маркиз пыхтел. Штюрмер улыбался, по граф де-Бальмен с участием вглядывался в девушку.

— Извините, мисс, а как ваше имя?

— Меня зовут Елена.

С легким поклоном она исчезла в кустах. Коляска тронулась дальше.

— Браво, граф, — вымолвил барон Штюрмер. — Вот и начало романа. Вы настоящий казак, дорогой граф.

Маркиз обмахивался платком.

— Я был прав, как всегда. Это служанка Бонапарта и, конечно, его любовница. Знай она, кто мы, она разговаривала бы иначе.

— Елена, — повторил задумчиво де-Бальмен. — Какое совпадение.

— Надо полагать, однако, что это не святая Елена. Та вряд ли пойдет в кухарки, даже к Бонапарту.

— Вы слишком злы, маркиз.

Какаду забился на плече своего хозяина с пронзительным криком.

Второй месяц встречали на острове комиссары и все еще не были представлены пленнику. Наполеон отказался их принять. Приходилось дожидаться новых инструкций.

Моншенью обзавелся полдюжиной попугаев и беседовал с ними на разных языках. Под личным его наблюдением старый малаец кормил зеленохвостых краснокрылых крикунов, чистил и мыл их. Прочее время маркиз кушал мороженое и лимонад, проклинал жару и заставлял секретаря писать в Париж длиннейшие письма с жалобами на дороговизну и расходы.

Де-Бальмен с утра до вечера катался верхом.

Изящный и стройный, носился он по кремнистым тропинкам и желтым холмам, то вдоль гранатовых аллей, то близ шумящего водопада. Часто проезжал граф окрестностями Лонгвуда, где жил Наполеон, но ни разу не удалось ему увидеть пленного императора. Зато в первый же день ему встретилась Елена.

— Доброе утро, святая Елена! — крикнул он весело.

— Доброе утро, граф.

Елена стояла с корзинкой на руке.

— Что это вы несете?

Она, как и в первый раз, медленно подняла глаза.

— Это фрукты для императорского стола.

— Послушайте, святая Елена, почему вы его зовете императором?

— Потому, что он великий император был, есть и будет. Разве это неправда?

Граф увидел, что шутливый тон ему дается плохо. Он сказал еще несколько пустых слов и умчался галопом.

На третий день он встретил опять Елену, назавтра тоже. Девушка его не избегала. Беседы становились длиннее.

— Скажите, Елена, где научились вы так говорить по-французски.

— Нигде. Я француженка из Парижа.

— Не может быть. У вас английское лицо.

— Это случайность. Вы ведь тоже шотландец родом, а называетесь русским.

— О, мои предки выехали в Россию еще при Иакове II. Но откуда вы это знаете?

Елена потупилась.

— Не помню, кто рассказал мне это.

Скоро граф понял, что не видать Елены для него так же трудно, как не дышать. Несколько раз он хотел ей сказать об этом и неизменно смущался под ее медленным и спокойным взглядом.

— Однако сколько достоинства в этой мещаночке, — думалось ему.

Третий комиссар, барон Штюрмер, совсем не выходил из дому. По целым дням играл он в карты с ботаником Велле.

Однажды утром все три дипломата получили приглашение от губернатора явиться к нему по делу. Моншенью и Штюрмер отправились вместе. Маркиз по дороге рассказывал о попугае макао, захворавшем от жары, о страшных ценах на острове и об интригах английского правительства. Скоро им встретился де-Бальмен. Комиссары втроем взошли в приемную. Губернатор вышел им навстречу с любезной улыбкой на лошадином лице.

— Прошу садиться, господа. Мне очень грустно, но долг прежде всего. Боюсь, что добрые наши отношения могут испортиться. Барон Штюрмер, правда ли, что ваш спутник Велле передал генералу Бонапарту письмо от сына и прядь волос?

Штюрмер побледнел и снял очки.

— Вам донесли неверно, сэр. Велле, правда, привез письмо и локон, но не Бонапарту, а его камердинеру от матери, которая служит в Вене.

— Все равно, без моего разрешения он не имел права это делать. Я вынужден сообщить обо всем князю Меттерниху.