Русская поэзия XIX века. Том 2

Коллектив авторов

<1861 (?)>

ПАМЯТИ ДОБРОЛЮБОВА

Вечный враг всего живого, Тупоумен, дик и зол, Нашу жизнь за мысль и слово Топчет произвол. И чем жизнь честней и чище, Тем нещаднее судьба; Раздвигайся ты, кладбище,- Принимай гроба! Гроб вчера, и гроб сегодня, Завтра гроб… А мы стоим Средь могил и – «власть господня», Как рабы, твердим. Вот и твой смолк голос честный, И смежился честный взгляд, И уложен в гроб ты тесный, Отстрадавший брат. Жаждой правды изнывая, В «темном царстве» лжи и зла Жизнь зачахла молодая, Гнета не снесла. Ты умолк; но нам из гроба Скорбный лик твой говорит: «Что

ж молчит в вас, братья, злоба? Что ж любовь молчит? Иль в любви у вас лишь слезы Есть для ваших кровных бед? Или сил и для угрозы В вашей злобе нет? Братья, пусть любовь вас тесно Сдвинет в дружный ратный строй, Пусть ведет вас злоба в честный И открытый бой!» Мы стоим, не слыша зова… И, ликуя, зверски зол, Тризну мысли, тризну слова Правит произвол.

<1861>

* * *

Крепко, дружно вас в объятья Всех бы, братья, заключил И надежды и проклятья С вами, братья, разделил. Но тупая сила злобы Вон из братского кружка Гонит в снежные сугробы, В тьму и холод рудника. Но и там, назло гоненью, Веру лучшую мою В молодое поколенье Свято в сердце сохраню. В безотрадной мгле изгнанья Твердо буду света ждать И души одно желанье, Как молитву, повторять: Будь борьба успешней ваша, Встреть в бою победа вас, И минуй вас эта чаша, Отравляющая нас.

<1861>

* * *

Те же всё унылые картины, Те же всё унылые места: Черный лес да белые равнины, По селеньям голь и нищета. А кругом все будто стоном стонет… И вопрос тоскливый сердце жмет: Лес ли то со стоном сосны клонит, Или вьюга твой мне стон несет, Изнемогший в вековом томленье, Искушенный в вековом терпенье, Мой родной, несчастный мой народ?

<1861 (?)>

ПЯТЕРО

Над вашими телами наругавшись, В безвестную могилу их зарыли И над могилой выровняли землю, Чтоб не было ни знака, ни отметы, Где тлеют ваши кости без гробов,- Чтоб самый след прекрасной жизни вашей Изгладился, чтоб ваши имена На смену вам идущим поколеньям С могильного креста не говорили, Как вы любили правду и свободу, Как из-за них боролись и страдали, Как шли на смерть с лицом спокойно-ясным И с упованьем, что пора придет - И вами смело начатое дело Великою победой завершится. Пора та близко. Пусть могила ваша Незнаема, пусть царственная зависть Старается стереть повсюду память О вашем деле, ваших именах,- В глуби живых сердец она живет! И с каждым днем таких сердец все больше, Самоотверженных, могучих, смелых И любящих. Близ места вашей казни Есть пышный храм. Там гордыми рядами Стоят великолепные гробницы, Блестя резьбой и золотом. Над ними Курится ладан, теплятся лампады, И каждый день священство в черных ризах Поет заупокойные обедни. Гробницы эти прочны; имена Их мертвецов угодливой рукою Глубоко в камень врезаны. Напрасно! От одного дыхания Свободы Потухнет ладан и елей в лампадах, Наемный клир навеки онемеет, И прахом распадется твердый мрамор, Последняя их память на земле. Пора близка. Уже на головах, Обремененных ложью, и коварством, И преступленьем, шевелится волос Под первым дуновеньем близкой бури,- И слышатся, как дальний рокот грома, Врагам народа ваши имена, Рылеев, Пестель, Муравьев-Апостол, Бестужев и Каховский! Буря грянет, Под этой бурей дело ваших внуков Вам памятник создаст несокрушимый. Не золото стирающихся букв Предаст святые ваши имена Далекому потомству – песнь народа Свободного; а песнь не умирает! Не хрупкие гробницы сохранят Святую вашу память, а сердца Грядущих просветленных поколений,- И в тех сердцах народная любовь Из рода в род вам будет неизменно Гореть неугасимою лампадой.

<1861-1862 (?)>

* * *

Как

долгой ночью ждет утра Больной, томясь в бреду, Так в этой безрассветной тьме Я милой вести жду. День бесконечен… грудь полна Невыплаканных слез. Наступит ночь – ко мне бегут Рои зловещих грез. О, только б знать, что над тобой Без туч восходит день, Что, ясная, встречаешь ты Без слез ночную тень,- Как стало бы светло, тепло В холодной этой тьме! Пусть воли нет… Пока придет, Есть счастье и в тюрьме! Но дни и месяцы идут… Я жду,- напрасно жду… Так в ночь бессонную утра Не ждет больной в бреду.

<1862 (?)>

* * *

Снова дней весенних Дождались мы: Ласточки щебечут Над окном тюрьмы. Между гор зеленых Темной полосой Вьется вдаль дорога К стороне родной.

<1862 (?)>

* * *

Вышел срок тюремный - По горам броди; Со штыком солдата Нет уж позади. Воли больше; что же Стены этих гор Пуще стен тюремных Мне теснят простор? Там под темным сводом Тяжело дышать: Сердце уставало Биться и желать. Здесь над головою Под лазурный свод Жаворонок вьется И поет, зовет.

<1862 (?)>

* * *

Зарею обновленья В моей ночи взошла любовь твоя, В ней стали ясны мне и мир, и жизнь моя, Их смысл, и сила, и значенье. В ней, как в сиянье дня, Я увидал, что истинно, что ложно, Что жизненно, что призрачно, ничтожно Во мне и вне меня. Когда я сердцем ощутил биенье, Которым сердце билося твое, В нем мира целого вместилось бытие, Все радости людей, тревоги и стремленья. О свет все воскрешающей любви! Ты дал на дело мне и на страданье силы. Веди меня сквозь мрак моей живой могилы И к делу жизни вновь могучим призови!

<1862 (?)>

КОНСТИТУЦИОНИСТ

Тошно из уст его слышать и самое слово Свобода. Точно как будто кастрат стал о любви рассуждать.

<Между 1862 и 1864 (?)>

НЕДОРАЗУМЕНИЕ

Много у нас толковали в журналах о прессе свободной. Публика так поняла: гни нас свободно под пресс!

<Между 1862 и 1864(7)>

ПРЕДАННОСТЬ

Преданность вечно была в характере русского люда. Кто же не предан теперь? Ни одного не найдешь. Каждый, кто глуп или подл, наверное, предан престолу; Каждый, кто честен, умен, предан, наверно, суду.

<Между 1862 и 1864(?)>

* * *

Только помыслишь о воле порой, Словно повеет откуда весной. Сердце охватит могучая дрожь; Полною жизнью опять заживешь. Мир пред тобою широкий открыт; Солнце надежды над далью горит. Ждет тебя дело великое вновь, Счастье, тревога, борьба и любовь. Снова идешь на родные поля, Труд и надежды с народом деля. Пусть будет снова боренье со злом, Пусть и падешь ты, не сладив с врагом, Пусть будут гибель, страданья, беда,- Только б не эта глухая чреда.

<1863 или 1864 (?)>

* * *

Вечером душным, под черными тучами нас похоронят, Молния вспыхнет, заропщет река, и дубрава застонет. Ночь будет бурная. Необоримою властью могучи, Громом, огнем и дождем разразятся угрюмые тучи. И над могилами нашими, радостный день предвещая, Радугу утро раскинет по небу от края до края.

<1864 или 1865(?)>