Русская правда. Устав. Поучение
Шрифт:
Не осуждайте меня, дети мои или другой, кто прочтет: не хвалю ведь я ни себя, ни смелости своей, но хвалю Бога и прославляю милость Его за то, что Он меня, грешного и худого, столько лет оберегал от тех смертных опасностей, и не ленивым меня, дурного, создал, на всякие дела человеческие годным. Прочитав эту грамотку, постарайтесь на всякие добрые дела, славя Бога со святыми Его. Смерти ведь, дети, не боясь, ни войны, ни зверя, дело исполняйте мужское, как вам Бог пошлет. Ибо, если я от войны, и от зверя, и от воды, и от падения с коня уберегся, то никто из вас не может повредить себя или быть убитым, пока не будет от Бога повелено. А если случится от Бога смерть, то ни отец, ни мать, ни братья не могут вас отнять от нее, но если и хорошее дело – остерегаться самому, то Божие сбережение лучше человеческого.
Письмо Владимира Мономаха к Олегу Святославичу
ПИСЬМО ВЛАДИМИРА МОНОМАХА К ОЛЕГУ СВЯТОСЛАВИЧУ
О, многострастный и печалны азъ! [187] Много борешися сердцемь, и одолвши, душе, сердцю моему, зане, тлньн сущи, помышляю, како стати пред страшным судьею, каянья и смренья не приимшим межю собою.
О, я, многострадальный и печальный! Много борешься, душа, с сердцем
187
О, многострастный и печалны азъ! – Этими словами открывается письмо Владимира Мономаха своему двоюродному брату Олегу Святославичу (Олегу «Гориславичу» «Слова о полку Игореве»), написанное, как доказывает наиболее авторитетный исследователь сочинений Мономаха И. М. Ивакин, в 1096 г. Этой датой, как мною предположено выше, и объясняется включение всех сочинений Мономаха в «Повесть временных лет» именно под этот 1096 г. Обстоятельства, при которых написано это письмо, следующим образом рассказаны В. Л. Комаровичем: «В Поучение, как сказано, вставлено письмо Мономаха к Олегу Черниговскому – тому самому, которого “Слово о полку Игореве”, за “сеявшиеся” им усобицы, вместо Святославича величает с горькой иронией “Гориславичем”. Письмо к нему начинается внутри Поучения, вероятно, со слов: “О, многострастный и печалны азъ!” – и написано значительно раньше, чем само Поучение, а именно в том самом 1096 г., на который падают породившие это письмо события. Борьба из-за вотчины Олега, Чернигова, в свое время отданного несправедливо Владимиру, но уступленного им обратно Олегу, как рассказано в Поучении, в 1094 г., возобновилась, лишь только Мономаху со Святополком удалось одержать верх над помогавшими Олегу половцами. Выгнанный из Чернигова, Олег затворился в Стародубе и после осады вынужден был принять условия победителей. Но усобица, как пожар, успела уже перекинуться и на более отдаленные области. В муромо-рязанские владения Олега вторгся сидевший перед тем в Курске младший Мономахович Изяслав, овладел было Муромом, но в битве с подоспевшим туда Олегом, 6 сентября 1096 г., был убит. Это-то событие и послужило поводом к переписке Мономаха с Олегом. Впрочем, к ней причастен еще старший Мономахович, сидевший в Новгороде, Мстислав, двинувшийся оттуда оборонять ростовские владения своего рода, лишь только их захватил, вслед за победой над Изяславом, Олег. Принудив Олега уйти из Ростова и Суздаля, Мстислав, говорит летопись, “приде Суждалю и, седя ту, посылаше к Ольгови, мира прося, глаголя: Азъ есмь мнии тебе, слися к отцю моему”. То же писал он ему и раньше, перед выступлением из Новгорода: “Азъ пошлю молится съ дружиною своею къ отцю своему, и смирю тя со отцемь моим. Аще и брата моего убилъ еси, то есть недивьно, в ратех бо и цари и мужи погыбають”. Вот такое письмо к отцу, посланное Мстиславом, очевидно, уже из Суздаля, и понудило Мономаха написать, со своей стороны, Олегу. В письме к нему он прямо ссылается на почин в этой переписке своего старшего сына: “Да се ти написах, зане принуди мя сынъ мой… прислалъ ко мн мужъ свой и грамоту, река: “Ладимъся и смеримся, а братцю моему Судъ пришелъ. А в ему не будев местника, но възложив на Бога, а стануть си пред Богомь; а Русьскы земли не погубим””. Вняв совету своего старшего сына, Мономах и шлет Олегу слова примирения: “Послушах сына своего, написах ти грамоту”. Перед нами, таким образом, отрывок довольно оживленной переписки трех лиц, непосредственных участников породившего эту переписку события» (История русской литературы. Т. 1. С. 295–296).
Молвить бо иже: «Бога люблю, а брата своего не люблю», – ложь есть [188] . И пакы: «Аще не отпустите прегршений брату, ни вам отпустить Отець ваш Небесный» [189] . Пророкъ глаголеть: «Не ревнуй лукавнующим, ни завиди творящим безаконье» [190] . «Что есть добро и красно, но еже жити братья вкуп!» [191] Но все дьяволе наученье! то бо были рати при умных ддх наших, при добрых и при блаженых отцихъ наших [192] . Дьяволъ бо не хочет добра роду человчскому, сваживает ны. Да се ти написах, зане принуди мя сынъ мой, его же еси хрстилъ [193] , иже то сдить близь тобе [194] , прислалъ ко мн мужь свой и грамоту, река: «Ладимъся и смримся, а братцю моему судъ пришелъ. А в ему не будев местника [195] , но възложив на Бога, а станутъ си пред Богомь; а Русьскы земли не погубим» [196] . И азъ видх смренье сына своего, сжалихси, и Бога устрашихся, рекох: онъ въ уности своей [197] и в безумьи сице смряеться – на Бога укладаеть; азъ человкъ гршенъ есмь паче всх человкъ.
188
Молвить бо иже… ложь есть. – Ср.: 1 Иоан. 4, 20.
189
… «Аще не отпустите… ни вам отпустить Отець ваш Небесный». – Ср.: Мф. 6, 15.
190
… «Не ревнуй лукавнующим… творящим безаконье». – Пс. 36, 1.
191
«Что есть добро… жити братья вкуп!» – Ср.: Пс. 132, 1.
192
…то бо были рати при умных ддх наших, при добрых и при блаженых отцихъ наших. – Обращения к патриотическому примеру предков князей постоянны в летописи, где они вкладываются в уста князей и горожан. Например, в 1097 г. Мономах, узнав об ослеплении Василька Теребовльского, говорит: «Сего не бывало есть в Русьскй земьли ни при ддх наших, ни при отцихъ наших, сякого зла». В том же году киевляне обращались к Владимиру: «Молимся, княже, тоб и братома твоима, не мозте погубити Русьскы земли. Аще бо възмете рать межю собою, погани имуть радоватися, и возмуть землю нашю, иже бша стяжали отци ваши и дди ваши трудом великим и храбрьствомь, поборающе по Русьскй земли, ины земли приискываху, а вы хочете погубити землю Русьскую». Услышав об этом, Мономах «расплакавъся и рече: “Поистин отци наши и дди наши зблюли землю Русьскую, а мы хочем погубити”».
193
…сынъ мой, его же еси хрстилъ… – Мономах говорит здесь про своего старшего сына Мстислава, которого крестил Олег Святославич.
194
…иже то сдить близь тобе… – После того как 6 сентября 1096 г. Олег Святославич победил Изяслава (в битве Изяслав был убит) и «перея всю землю Муромску и Ростовьску», Мстислав Владимирович двинулся на него из Новгорода, выгнал его в Муромо-Рязанскую землю из Суздаля «и сдя ту, посылаше к Олгови, мира прося». Очевидно, Мстислав сидел в Суздале между Рождеством и Великим постом.
195
«А
196
«…а Русьскы земли не погубим»… – Забота о русской земле в целом, выраженная Мстиславом как здесь, так и в других случаях, сближает его с его отцом Мономахом. Призыв «не погубить земли Русской» не раз раздавался в устах Мономаха (ср., напр., под 1097 г.).
197
«…онъ въ уности своей»… – Мстислав родился в 1076 г., следовательно, во второй половине 1096 г. ему исполнился 21 год.
Ибо кто молвит: «Бога люблю, а брата своего не люблю», – ложь это. И еще: «Если не простите прегрешений брату, то и вам не простит Отец ваш Небесный». Пророк говорит: «Не соревнуйся лукавствующим, не завидуй творящим беззаконие». «Что лучше и прекраснее, чем жить братьям вместе». Но все наущение дьявола! Были ведь войны при умных дедах наших, при добрых и при блаженных отцах наших. Дьявол ведь ссорит нас, ибо не хочет добра роду человеческому. Это я тебе написал, потому что понудил меня сын мой, крещенный тобою, что сидит близко от тебя; прислал он ко мне мужа своего и грамоту, говоря в ней так: «Договоримся и помиримся, а братцу моему Божий суд пришел. А мы не будем за него мстителями, но положим то на Бога, когда предстанут перед Богом; а Русскую землю не погубим». И я видел смирение сына моего, сжалился и, Бога устрашившись, сказал: «Он по молодости своей и неразумению так смиряется, на Бога возлагает; я же – человек, грешнее всех людей».
Послушах сына своего, написах ти грамоту: аще ю приимеши с добромь, ли с поруганьемь, свое же узрю на твоем писаньи. Сими бо словесы варих тя переди, егоже почаяхъ от тебе, смреньем и покаяньем, хотя от Бога ветхыхъ своихъ грховъ оставления. Господь бо наш не человкъ есть, но Богъ всей вселени, иже хощеть, в мгновеньи ока вся створити хощеть, то Сам претерп хуленье, и оплеванье, и ударенье, и на смерть вдася, животом владя и смертью. А мы что есмы, человци гршни и лиси? – днесь живи, а утро мертви, днесь в слав и въ чти, а заутра в гроб и бес памяти, ини собранье наше раздлять.
Послушал я сына своего, написал тебе грамоту: примешь ли ты ее по-доброму или с поруганием, то и другое увижу из твоей грамоты. Этими ведь словами я предупредил тебя, чего я ждал от тебя, смирением и покаянием желая от Бога отпущения прошлых своих грехов. Господь наш не человек, но Бог всей вселенной, – что захочет, во мгновение ока все сотворит, – и все же Сам претерпел хулу, и оплевание, и удары и на смерть отдал себя, владея жизнью и смертью. А мы что такое, люди грешные и худые? – сегодня живы, а завтра мертвы, сегодня в славе и чести, а завтра в гробу и забыты, – другие собранное нами разделят.
Зри, брате, отца наю: что взяста или чим има порты? но токмо оже еста створила души своей. Но да сими словесы, пославше бяше переди, брат, ко мн варити мене. Егда же убиша дтя мое и твое [198] пред тобою, и бяше теб, узрвше кровь его и тло увянувшю, яко цвту нову процветшю, якоже агньцю заколену, и рещи бяше, стояще над ним, вникнущи въ помыслы души своей: «Увы мн! что створихъ? И пождавъ его безумья, свта сего мечетнаго кривости ради налзох грх соб, отцю и матери слезы» [199] .
198
Егда же убиша дтя мое и твое… – По-видимому, сын Мономаха Изяслав, убитый в битве с Олегом в 1096 г., был, так же как и Мстислав, крестным сыном Олега. Отсюда слова: «дтя мое и твое».
199
.отцю и матери слезы… – Под отцом Мономах разумеет себя, под матерью же – свою первую жену Гиту Харальдовну – мать Изяслава.
Посмотри, брат, на отцов наших: что они скопили и на что им одежды? Только и есть у них, что сделали душе своей. С этими словами тебе первому, брат, надлежало послать ко мне и предупредить меня. Когда же убили дитя, мое и твое, перед тобою, следовало бы тебе, увидев кровь его и тело его, увянувшее подобно цветку, впервые распустившемуся, подобно агнцу заколотому, сказать, стоя над ним, вдумавшись в помыслы души своей: «Увы мне, что я сделал! И, воспользовавшись его неразумием, ради неправды света сего суетного нажил я грех себе, а отцу и матери его принес слезы!»
И рещи бяше Давыдскы: «Азъ знаю, грх мой предо мною есть воину» [200] . Не крове для пролиться, – помазаникъ Божий Давыдъ, прелюбодянье створивъ, посыпа главу свою и плакася горко; во тъ час отда ему согршенья его Богъ. А к Богу бяше покаятися, а ко мн бяше грамоту утшеную, а сноху мою послати ко мн [201] , зане нсть в ней ни зла, ни добра, да бых, обуимъ, оплакалъ мужа ея и оны сватбы ею, въ псний мсто: не видхъ бо ею перве радости, ни внчанья ею [202] , за грхы своя! А Бога для пусти ю ко мн вборз с первым сломь, да с нею кончавъ слезы, посажю на мст, и сядет акы горлица на сус древ желючи, а язъ утшюся о Боз [203] .
200
… «Азъ знаю, грх мой… воину». – Ср.: Пс. 50, 5.
201
…а сноху мою послати ко мн…– Кто была сноха Мономаха – вдова его сына Изяслава, – неизвестно.
202
…да бых обуимъ оплакалъ мужа ея и оны сватбы ею, въ псний мсто: не видхъ бо ею перве радости, ни венчанья ею… – Отсюда следует, что свадьба Изяслава была незадолго до его гибели. Мономах не смог на ней присутствовать, так как, очевидно, был со Святополком в это время в походе на Олега Святославича.
203
…да с нею кончавъ слезы, посажю на мст, и сядет акы горлица на сус древ желючи, а язъ утшюся о Боз.– Здесь Мономах, несомненно, пользуется образом народной поэзии. Ср. в Плаче:
Коковать буду, горюша, под околенкой,
Как несчастная кокошка во сыром бору,
На подсушной сижу да деревиночке,
Я на горькой сижу да на осиночке.
Надо было бы сказать тебе словами Давида: «Знаю, грех мой всегда передо мной». Не из-за пролития крови, а свершив прелюбодеяние, помазанник Божий Давид посыпал главу свою и плакал горько, – в тот час отпустил ему согрешенья его Бог. Богу бы тебе покаяться, а ко мне написать грамоту утешительную да сноху мою послать ко мне, – ибо нет в ней ни зла, ни добра, – чтобы я, обняв ее, оплакал мужа ее и ту свадьбу их, вместо песен: ибо не видел я их первой радости, ни венчания их, за грехи мои. Ради Бога, пусти ее ко мне поскорее с первым послом, чтобы, поплакав с нею, поселил у себя, и села бы она как горлица на сухом дереве, горюя, а сам бы я утешился в Боге.