Русская республика (Севернорусские народоправства во времена удельно-вечевого уклада. История Новгорода, Пскова и Вятки).
Шрифт:
Но когда псковские посольства одно за другим ездили в Москву, во Пскове, 2-го сентября 1477 г., на княжем дворе сделалась ссора между псковичами и княжедворцами или шестииками, как назывались они в Новгородской и Псковской Землях. Пскович вез на торг продавать капусту из своего огорода мимо княжего двора; один шестник схватил у него наручие (кочан) капусты и стал кормить княжеского барана. Псковичи, увидавши это, приняли такой поступок за оскорбление их прав, прицепились к шестнику; за шестника заступились его товарищи. Псковичи были вытеснены из княжеского двора; шестники погнались за ними; свалка началась на площади на торгу; выскочил сам князь в панцыре, с луком, начал стрелять и заоохо-чивать своих к стрельбе. Он был пьян в то время. "И пошли шестники на весь мир, — говорит летописец, — они стреляли из луков, кололись ножами, а псковичи, застигнутые врасплох, отбивались каменьями . Но разнеслась об этом весть по всему городу; посадники, бояре, житейские люди бросились со всех концов города на торг на выручку своих с оружием; люди благоразумные старались разгонять обе стороны. Тут шестники увидели, что им может не на шутку достаться, когда выведут псковичей из терпения, и скрылись в своем княжеском дворе. Много псковичей было тогда ранено н избито; кому в рот, кому
Это событие вывело наконец Псков из терпения. На другой день после такого побоища,утром, собралось вече; несмотря на то, что великий князь не дозволял псковичам ни в каком случае без воли своей прогонять изо Пскова князей-наместников, решили: князю Ярославу тотчас же отречься от княжения, а псковичам выпроводить его из города; между тем, отправить в Москву посольство с известием об этом. 5-го сентября посольство поехало в Москву; Ярослава высылали, но он уперся; сказал, что не пойдет, а будет дожидаться решения великого князя во Пскове. Псковичи не смели выгнать его силой. Он, со своей стороны, послал к великому князю жалобу на Псков; описывал псковичей своевольиниками, упрекал их, что они освободили тех, которых он и его наместники по своему судебному приговору заковали.
Между тем, по прежнему посольству псковичей с жалобой на Ярослава, 20-го сентября приехали во Псков великокняжеские послы — два боярина и дьяк. Они принесли такой ответ от московского государя: — "Вы, псковичи, жаловались на князя Ярослава, что он и его наместники творят насилие по пригородам и волостям, и берут людей без суда; но вы не жаловались на него в этом, когда великий князь был в Новгороде". — "Мы боялись худшаго себе — сказали на вече (большей упалки)". — "А князь Ярослав, — возразили им, — и тогда на Псков жаловался, и прежде того жаловался, и теперь опять жалуется". В заключение послы высказали такое решение великого князя: — Отдайте винных, что были по суду закованы в пригородах; а если того не исправите, то я, князь великий, моля Бога и Пречистую Богородицу, хотим это исправить, а князя Ярослава я, великий князь, осаживаю в Пскове на столе". Бояре прожили две недели во Пскове и домогались исправы: требовали, чтобы псковичи выдали головой князю и его наместникам тех лиц, которых они заковали, а псковичи освободили, iогда псковичи старались уладить дело и смягчить поминками московских бояр, уполномоченных великого князя. Никогда, — говорит совермеп-ный летописец, — во Пскове не было таких послов; ничем их; нельзя было задобрить; в две недели Псков заплатил рублем 80, а они брали дары, а все-таки держали сторону ненавистного князя. Псковичи вышли из терпения, и вече дало такой решительный ответ: — "Мы не можем, бояре, выдавать головою невинных людей; так не делалось по старому обычаю при прежних господарях; вы нам насильно сажаете князя Ярослава; мы не можем с ним ужиться, — он творит над нами насилия; мы пошлем послов об этом бить челом нашим господарям, чтобы оставили нас при старинах". Бояре уехали с неудовольствием; псковичи еще на дорогу дали им денежные поминки, но один из бояр не принял; зато как только эти послы доехали до рубежа, то отняли у провожатых и деньги, и платье, и лошадей, и самих поколотили.
Вслед за великокняжескими послами отправились снова псковские послы к великому князю с челобитьем. Отправились 1-го октября; воротились во Псков не ранее как 8-го января. Не зная долгое время о их судьбе, псковичи беспокоились за них. и потому-то летописец, говоря об их возвращении, выразился, что они воротились живы и здоровы, как будто намекая па то, что современники ожидали противного. Послы рассказали, как. не заставши великого князя в Москве, поехали они во Владимир: там был великий князь Иван Васильевич, не позвал их к себе: три дня пробыли они во Владимире; наконец, велено было им ехать в Москву и там дожидаться. В Москве ждали они четыре недели; наконец, великий князь приехал, позвал их к себе, выслушал и, когда они представили челобитье от Пскова, чтоб великий князь держал свою отчину по старине, великий князь сказал: — "Наша отчина, Псков, находила на двор нашего наместника, своего князя Ярослава Васильевича; этим она уже выступила из старины; она сама старину нарушила, а не я, князь великий". С тем послы и поехали прочь. Ясно было, что великому князю не нравилось более толковать о старине; ему не хотелось вовсе оставлять во Пскове старину.
Великий князь сделал свое дело; князь-наместник, вопреки желанию Пскова, остался во Пскове по воле великого князя. Но великий князь еще не хотел до конца раздражать и унижать псковичей; — ему еще они были нужны; он тогда собирался кончить с Новгородом; ему довольно было и того, что желание псковичей не исполняется, когда великий князь того не хочет; но держать долее князя Ярослава во Пскове не было нужды Иван Васильевич понимал хорошо, что Ярослав и его наместники зазнаются и поступают несправедливо; он определил их вывести, но не тогда, когда псковичи их выгоняли, а тогда, когда псковичи принуждены будут, по воле великого князя, повиноваться им против своего желания; чтоб таким образом избавление свое от ненавистных наместников псковичи почитали милостью великого князя, а не каким-нибудь долгом по старине. Притом же в видах Ивана Васильевича было, чтоб и наместники его не слишком зазнавались и помнили, что они зависят от произвола государя. Иван Васильевич продержал Ярослава после свидания со псковскими послами еще около двух месяцев, и неожиданно, 12-го февраля 1477 года, прислал ему грамоту: в ней приказывалось ему выехать из Пскова с княгиней и детьми в Москву и не оставлять во Пскове никого из своих. 23-го февраля князь Ярослав явился на вече, сложил, по обычаю, крестное целование и поехал. Псков, чествуя великокняжеского наместника, несмотря на все несогласие с ним, дал ему почетных провожатых, и на все станы вперед повезли ему и его дружине корм и напитки. Но его дружина по дороге нарочно делала разные бесчинства и оскорбления жителям и, наконец, расставаясь с Землей, которой он правил четыре года и четыре дня, сам князь ограбил приставов и, взяв из числа провожатых восемнадцать человек, приказал их заковать и повез с собой в Москву.
Вслед за ним потом отправились в Москву псковские послы просить нового князя; они по-прежнему указывали на двух: на Василия из Новгорода и на князя Ивана Володимировича.
Во Псков явился из Новгорода посол Иван Поклончеев и говорил: — "Псковичи! поцелуйте крест сейчас на нашем при-гожстве, опроче коростынскаго докончанья. Мы тогда явим все вам по нашему последнему крестному целованию; а когда вы нам этого не сделаете, так мы не хотим от вас никакого пригожества до великих князей, — пи челобитья вашего, ни послов".
27 -го августа прибыли обратно псковские послы, отправленные в Москву, и привезли известие, что приедут скоро послы великого князя. Между тем, из Новгорода выбирались тогда купцы с товарами и разные жители со своими имуществами во Псков; некоторые остались там; другие уезжали в Литву. Псковичи не имели теперь против Новгорода прежней злобы, удовлетворенной чересчур несчастиями Новгорода. Поступки великого князя со Псковом показывали уже слишком явно, до чего хочет великий князь московский довести оба города. Только страх и неизвестность удерживали Псков от союза с Новгородом в эту эпоху. Выигрыш Новгорода казался тогда уже очень сомнительным. Его ополчение было сокрушено в предыдущую войну; показалась очевидно слабость его военных сил; его волость была опустошена и не могла еще оправиться. Напротив, силы великого князя были огромны. Соединить свою судьбу с Новгородом в то время должно было казаться ужасным и безрассудным всякому, кто стал бы размышлять об этом без увлечения.
Сентября 15-го приехал во Псков посол, дьяк Григорий Вол-пин, первый раз в июне уже посещавший Псков. Снова начал он поднимать Псков на Новгород, и две недели трубил псковичам, чтоб они посылали скорее взметную грамоту и выступали в поход. — "У нас нет князя" — говорили псковичи. — "Я вам приставлен воеводою от великаго князя, — сказал он: — сейчас садитесь на коней; а где великаго князя найдем, он даст вам там наместника и князя .
Псковичи не ранее как 30-го сентября отправили в Новгород свои взметные (или розметные) грамоты. Но тут опять приехал из Новгорода гонец, подвойский Панкрат, убеждать псковичей действовать заодно с Новгородом. Он просил, чтобы Псков отправил вместе с новгородскими послами своих к великому князю. Дьяк Волнин схватил было этого новгородского гонца, но псковичи упросили его не трогать посла и отпустили его в Новгород. Дьяк по-прежнему неотвязно требовал, чтобы псковичи выступили. Псковичи медлили. 'Мы пошлем еще раз гонца своего к великому князю, — говорили они: — пусть он нам сам повелит и даст нам князя; а князь, как приедет к нам и поцелует крест, тогда он с нами и сядет на коня, и мы с ним сядем: а до тех пор не хотим". Тут 10-го октября случился сильный пожар в городе. Это несчастье дало повод отделываться от неприятной обязанности идти в поход. Псковичи послали к великому князю посольство, извещали, что Псков разорен пожаром, и просили освободить их от войны. Но великий князь задержал послов и увел с собой в поход, а во Псков отправил князем Василия, из Шуйских. 16-го ноября прибыл он во Псков. Девять месяцев великий князь оставлял Псков без князя,наконец, прислал его. но не по старине, не по избранию и желанию псковичей, а по своей воле. Он показывал псковичам и теперь, что уже права для них нет, что все зависит от воли московского государя: захочет он — вовсе не пришлет им князя; захочет — пришлет не по их желанию, а того, кого ему будет угодно. 19-го ноября этот князь был посажен на стол, в доме Живоначальной Троицы. Над ним совершен обряд, так же как совершался над вольпоизбран-ными князьями в старину. Вместе с князем прибыл во Псков великокняжеский воевода Василий Дятлев, и потребовал, чтоб псковичи шли немедленно. Отговорка пожаром не была принята в уважение. Псковичи оповестили своим пригородам, чтоб немедленно выходили.
Ополчение Псковской Земли действовало с меньшей энергией, чем в прежнюю войну. Нельзя было не сознавать, что, добивая Новгород, псковичи готовили ту же участь и своей Земле впоследствии. Главное их участие в последней катастрофе Новгорода состояло в том, что они подвозили запасы для осадного войска, стоявшего около Новгорода — хлеб, муку, рыбу, мед. и псковские купцы продавали разные товары в Ивановом войске.
III. Падение независимости и свободы Пскова
Новгород пал. Псков получил от великого князя позолоченный кубок.
– — "Смотрите же, псковичи, — говорил посол великого князя, правя поклон Пскову вместе с кубком; — я, князь великий, хочу вас, свою отчину, держать в старине; и вы, паша отчина, слово свое держите честно над собою и наше себе жалованье. Чтоб вы это знали и помнили!" Вслед затем безостановочно продолжалось дело постепенного уничтожения свободы Пскова.
Думая, что за услуги, оказанные Псковом великому князю под Новгородом, можно теперь высказать великому князю те неприятности, какие Псков терпел от великокняжеского произвола, заменявшего старину, псковичи отправили послов в Москву, и жаловались, что послы московские, едучи по дороге, обижают людей, у проезжих отнимают лошадей и имущества, грабят по станам и на подворье в городе, требуют грубо от Пскова поминков не по силе; и что им Псков дает, — они того не принимают, и делают разные оскорбления людям. Но великий князь взглянул грозно на эту просьбу, подивился и гораздо больше поверил своим боярам.