Русская революция. Книга 2. Большевики в борьбе за власть. 1917—1918
Шрифт:
Своему успеху в Циммервальде и Кинтале в 1915–1916 годах и позднее в России в 1917 году Ленин был обязан тем, что ловил социалистов на слове и требовал, чтобы они поступали согласно их собственным заявлениям. Этим он завоевал поддержку немногочисленной, но преданной группы соратников в иностранных социалистических кругах. Что еще более важно, это парализовало его противников и не давало им объявить ему открытую войну, поскольку, заняв такую позицию, он как бы захватил моральные высоты социалистического движения. Лидеры Интернационала презирали Ленина за клевету и интриганство, но не могли осудить его, не осудив при этом самих себя. Эта тактика позволила Ленину постепенно оттеснять международное социалистическое движение влево, пока ему не удалось отделить от него собственную фракцию, что он уже проделал с русской социал-демократией.
Следует, однако, помнить, что годы войны были для Ленина и Крупской временем суровым и тяжелым, периодом бедности и изоляции от России. Они жили в районах, граничащих с трущобами, ели в обществе
Единственным светлым моментом ленинской ссылки была его связь с Инессой Арманд, родившейся во Франции в семье артистов мюзик-холла, женой состоятельного русского. Начитавшись Чернышевского, она порвала с мужем и присоединилась к большевикам. С Лениным и его женой она познакомилась в Париже в 1910 году. Вскоре она при молчаливом согласии Крупской стала возлюбленной Ленина и верным его соратником. Бертрам Вольф видел в ней «преданную романтическую героиню», но Анжелика Балабанова, много раз встречавшаяся с Инессой, описывала ее как «идеального — абсолютно пассивного — исполнителя [ленинских] приказаний», «прототип идеального большевика, со способностью неуклонного, безусловного подчинения»{138}. Представляется, что она была единственным человеческим существом, с которым Ленин смог установить близкие личные отношения.
Хотя Ленин никогда не терял надежды на свершение общей европейской революции, реальные сроки отодвигались все дальше. Царское правительство успешно преодолело военный и политический кризис 1915 года и к 1916-му оказалось готово начать наступательную кампанию. Иногда получая от своего агента в Петрограде, А.Г.Шляпникова, сведения об ухудшающемся положении в России и массовом росте недовольства в городах{139}, Ленин не придавал этому большого значения, видимо, считая, что царское правительство способно справиться с этими трудностями. Обращаясь к собранию молодых социалистов в Цюрихе 9(22) января 1917 года, он говорил, что, хотя революция в Европе и неизбежна, «мы, старики, может быть, не доживем до решающих битв этой грядущей революции»{140}. Эти слова были произнесены Лениным за восемь недель до падения царизма.
ГЛАВА 2
БОЛЬШЕВИКИ В БОРЬБЕ ЗА ВЛАСТЬ
Современность дала нам прекрасное средство заставить людей идти за нами: нужно убедить их, что, исполнив наш замысел, они поступят как деятельные, критичные, независимые и свободолюбивые существа; поступив же иначе, останутся пассивными и зависимыми. Каким же бараном нужно быть, чтобы безнадежно запутаться в этой сети.
Несмотря на то что принято говорить о двух русских революциях 1917 года — февральской и октябрьской, — только первая из них вполне заслуживает названия революции. В феврале 1917 года Россия пережила настоящую революцию в том смысле, что восстание, положившее конец царизму, возникло стихийно, хотя и не без толчка со стороны, а образованное в результате него Временное правительство получило единодушную всенародную поддержку. Не так было в октябре 1917 года. События, приведшие к свержению Временного правительства, развивались не спонтанно, но стали следствием заговора, задуманного и осуществленного хорошо организованной группой конспираторов. Заговорщикам потребовалось три года гражданской войны и массового террора, чтобы подчинить себе большинство населения. В октябре произошел классический государственный переворот, захват государственной власти меньшинством, проведенный в угоду демократическим условностям того времени, с видимостью поддержки и участия в нем большинства населения, но на деле без привлечения масс. Это привнесло в революционную деятельность методы, более пригодные для войны, чем для политики.
Большевистский переворот пережил две фазы. В течение первой, продолжавшейся с апреля по июль, Ленин пытался захватить власть в Петрограде с помощью уличных демонстраций, подкрепленных вооруженной силой. Его намерением было довести эти демонстрации, по примеру февральских восстаний, до массового мятежа, который передал бы власть сначала Советам, а затем, незамедлительно, его партии. Стратегия эта потерпела поражение: третья попытка, предпринятая в июле, чуть было не закончилась разгоном партии большевиков. К августу большевики пришли в себя и накопили достаточно сил, чтобы возобновить борьбу за власть, но на этот раз они использовали другую стратегию. Троцкий, принявший на себя руководство делами на то время, что Ленин скрывался от полиции в Финляндии, избегал
Начало февральской революции застало Ленина в Цюрихе. Оторванный от родины с момента начала войны, он с головой ушел в швейцарскую социалистическую политику, привнося в нее чуждый ей дотоле дух нетерпимости и вздорность{141}. Дневниковые записи, сделанные им зимой 1916/1917 годов, свидетельствуют о маниакально активной, но не систематической деятельности: то он издавал полемические брошюры, то интриговал против отступников из числа швейцарских социал-демократов, то читал Маркса и Энгельса.
Новости из России дошли до Швейцарии с опозданием в несколько дней. О беспорядках, происходивших в Петрограде, Ленин узнал неделю спустя из репортажа в «Neue Zuricher Zeitung» от 2(15) марта. В репортаже, полученном из Берлина и помещенном на второй полосе, между донесениями с театра военных действий, сообщалось, что в русской столице произошла революция и что Дума арестовала царских министров и захватила власть {142} .
Ленин решил немедленно вернуться в Россию, он упрекал себя в том, что не «рискнул» переехать в Скандинавию в 1915 году, когда это еще было возможно {143} [30] . Но каким образом это сделать теперь? Единственный путь в Россию лежал через Швецию. Чтобы добраться до Швеции, ему следовало пробираться через союзные территории, то есть Францию, Англию и Голландию, либо пересекать Германию. Ленин поручил Инессе Арманд выяснить со всеми возможными подробностями, какова была для него вероятность получить визу Великобритании, но возлагал на это мало надежд, поскольку англичане, имевшие сведения о его пораженческой программе, должны были в визе отказать. Затем ему пришел в голову фантастический план въезда в Стокгольм по подложному паспорту: он попросил своего агента в Швеции Фюрстенберга-Ганецкого найти шведа, документами которого он мог бы воспользоваться; им было выставлено условие, чтобы человек этот не только напоминал его внешне, но, поскольку Ленин не знал шведского языка, был бы еще и глухонемым {144} . Ни один из этих планов, конечно же, не осуществился. Поэтому Ленин ухватился за идею, высказанную Л.Мартовым в Париже группе эмигрантов-социалистов 6(19) марта того же года: просить немецкое правительство через швейцарского посредника о разрешении на транзитное пересечение территории Германии для въезда в Швецию в обмен на немецких или австрийских интернированных лиц {145} .
30
Вероятно, он имел в виду предложение, сделанное ему А.Л.Парвусом во время их встречи в 1915 г.
Неистовствуя в Цюрихе, по словам Троцкого, как дикий зверь в клетке, Ленин тем не менее не упускал из виду политическую ситуацию дома. Ему было важно, чтобы его соратники в России придерживались правильного политического курса до тех пор, пока он сам не появится на сцене. Особенно его волновало, как бы они не последовали «оппортунистической» тактике меньшевиков и эсеров и не поддержали «буржуазное» думское правительство. В телеграмме, отправленной 6(19) марта в Петроград через Стокгольм, он обрисовал свою тактику: «Наша тактика: полное недоверие, никакой поддержки новому правительству; Керенского особенно подозреваем; вооружение пролетариата — единственная гарантия; немедленные выборы в Петроградскую думу; никакого сближения с другими партиями»{146}.
К тому моменту, когда Ленин телеграфировал своим соратникам эти распоряжения, Временное правительство было у власти в стране всего неделю и едва ли имело уже возможность обнаружить свое политическое лицо. Как бы то ни было, находясь далеко от места событий, получая сведения о них из вторых и даже третьих рук через западные телеграфные агентства, Ленин не мог основательно судить ни о намерениях, ни о действиях нового правительства. То, что он настаивал на «полном недоверии» и отказе в поддержке правительству, не могло, следовательно, быть результатом неодобрения проводимой им политики, — скорее в этом нашло отражение заведомое решение отстранить его от власти. Требование не сближаться с другими партиями свидетельствовало о настойчивом желании заполнить образующийся вакуум власти исключительно партией большевиков. Приведенный краткий документ говорит о том, что всего через четыре дня после получения известия о февральской революции Ленин уже замышлял большевистский государственный переворот. Его приказ «вооружать пролетариат» позволяет думать, что он планировал этот переворот как вооруженное восстание.