Русская сталь

Воронин Андрей Николаевич

— Сюда становитесь, к машине. Руки на капот,

— А в чем дело? — вскинулся тот самый сопровождающий, который обещал Глебу беспроблемный досмотр.

— Узнаешь.

Вполне стандартный диалог. Но если под сиденьем спрятано оружие, человек не будет тупо интересоваться, в чем дело. Он попробует заговорить зубы, как-то переключить внимание людей в камуфляже. Или, наоборот, промолчит с деланым равнодушием.

Глеб вдруг разгадал происходящий спектакль. Вполне искусный, способный ввести в заблуждение. Эти люди специально переоделись, чтобы

под видом ментов застрелить его при свидетелях. Сейчас кто-то из машины поведет себя «неадекватно», даст повод открыть огонь. И единственной реальной мишенью станет он, Сиверов.

Не считая его, «аудюху» покинуло четверо. Двое легли животами на капот, не оставив там свободного места. Двое прислонились к подсвеченному фонарем раскидистому тополю, прилепили ладони к стволу повыше головы.

— А тебе отдельное приглашение?

Сиверов стоял у дверцы машины, от него требовалось только развернуться и положить руки на крышу. Начав движение, он на развороте ударил ближайшего ряженого ногой в живот. Тот сложился вдвое. Сиверов стал падать с ним за компанию, иначе автоматная очередь второго «спецназовца» прошила бы грудь навылет. Теперь она только разнесла вдребезги боковые стекла в машине. Третий в камуфляже оказался менее расторопным, только успел передернуть затвор.

Сиверов выхватил короткоствольный автомат из рук вырубленного ударом противника. Упав на бок, дал с земли короткую, но предельно точную очередь. Второй и третий «спецназовцы» свалились как подкошенные.

— Ты что сотворил? — растерянно пробормотал человек у капота. — Ментов порешил?

Поднимаясь на ноги, Сиверов отметил в этом бандите определенный талант. Ничего не скажешь, вошел в роль.

— Погнали, нечего здесь торчать, — Глеб стер с автомата свои отпечатки пальцев и бросил его между двумя трупами.

Водитель и трое сопровождающих обалдело влезли обратно в салон. «Ауди» тронулась с места. Мимо проплыла застывшая, как на стоп-кадре, компания подростков с крашеными волосами.

— Все бы миром кончилось, — пробормотал, собираясь с мыслями, человек рядом с водителем. — А как теперь? Менты за такие дела…

— Подставил ты нас капитально…

— Не менты это были, ряженые, — ответил Сиверов, отряхивая с себя придорожную пыль. — Наверное, конкуренты прознали лишнее. Кого-то не устраивают переговоры,

На несколько минут в салоне воцарилось молчание. Все кроме Сиверова дышали тяжело, как после кросса.

— С чего ты взял? — наконец выдавил из себя водитель.

— Долго объяснять, — отмахнулся Сиверов. — Короче, не менты это. Ментов я знаю как облупленных. Смотрите веселей, не так уж все плохо.

Свернув с трассы, «Ауди» проехала пару километров по грунтовой. Водитель остановился, дав возможность одному из сопровождающих выйти и позвонить. Тот отошел на порядочное расстояние, предполагая у Сиверова фантастические слуховые способности. Вернулся мрачнее тучи.

— Они ждут. Я сказал, что по трассе мы не поедем.

Водитель кивнул. После получасовой тряски по ухабам

они заехали в очередной поселок, остановились возле убогого местного клуба и вошли через черный ход.

В небольшом зале горел только один светильник. Он позволял видеть небольшую сцену с бархатным занавесом бордового цвета и ряды деревянных сидений, безжалостно исцарапанных публикой.

Некоторые места были заняты. Сиверов насчитал восемь человек. Еще примерно столько же стояло у стен. Люди из «Ауди» тоже остались.

— Рад приветствовать, — негромко произнес Глеб, как будто он в качестве хозяина принимал собравшихся в клубе. Навстречу встал Картавый.

— Мы тоже рады, что дело обошлось. Новости нас, конечно, не обрадовали. Но справки мы навести успели: это в самом деле были ряженые. Кому-то хочется пустить переговоры под откос. Но сила, я думаю, на нашей стороне.

— Тогда давайте по делу. Хватит на сегодня спектаклей.

Глеб не стал говорить прямо о режиссерах спектакля. Он сел на предложенное место в первом ряду. Здесь ему предстояло сидеть спиной к остальным, не имея возможности разглядывать их лица. Он особо в этом и не нуждался.

— Неплохо бы для начала еще раз выслушать ваши предложения, — раздался незнакомый Слепому голос.

— Никаких глобальных идей, — пожал он плечами. — Мне заплатили аванс, попросили смотаться сюда. Вот он я, приехал. Может, завтра-послезавтра переведут бабки, тогда буду работать дальше. Хотя, конечно, всякая задержка гасит мой энтузиазм.

***

Молодая женщина по имени Алиса летела в Ереван на открытие памятника своему прадеду. Человек этот не был связан с ней кровным родством, он всего лишь усыновил после Первой мировой войны сироту Манушак. Но бабушка всегда рассказывала о нем как о родном отце.

Американский плавильный котел давно перемешал расы и народности. Алиса была гражданкой США с латиноамериканской фамилией по отцу и ирландской по мужу, не знала другого языка, кроме английского. История бабушкиного прибытия в Америку казалась ей столь же далекой и легендарной, как истории времен Гражданской войны между Севером и Югом.

На бабушкиной родине Алиса никогда не бывала, только помнила над ее кроватью красивую фотографию горы Арарат на фоне ярко-голубого неба и другую вырезку из журнала — снимок старинной церкви на небольшом каменистом островке посреди озера.

Алиса слышала историю о покушении прадеда на Талаат-пашу. Последнее время, когда призрак новых терактов «Аль-Кайды» мерещился каждому американцу дома и на работе, ее смущали обстоятельства давнего дела. По сути это было справедливое возмездие, но по форме похоже на террор.

Бабушка Манушак никогда не рассказывала, как потеряла родителей, как попала в сиротский приют вместе с сотнями таких же девочек. Наверное, если б она поведала историю тех дней, Алисе было бы легче сделать для себя окончательный вывод.