«Русская верность, честь и отвага» Джона Элфинстона: Повествование о службе Екатерине II и об Архипелагской экспедиции Российского флота

Лейкин Юлия

Правила, касающиеся службы британских офицеров в зарубежных армиях и флотах, требовали, чтобы миссия Фуллертона сохранялась в секрете. Инструкции Фуллертону и его отчеты пересылались через генерал-губернатора Лифляндии Юрия Юрьевича Броуна (сам Броун был родом из Ирландии и состоял на российской службе с 1730 г.) 144 . Далее, когда были найдены офицеры, желавшие служить в России, разрешение на их приглашение должен был испросить у правительства один из дипломатических представителей (либо граф А. Р. Воронцов в Лондоне, либо граф Джон Хоубарт, первый граф Бакингемшир, британский посол в Петербурге), так как было известно, что сами офицеры не могли просить такого разрешения 145 . К середине 1764 г. результатом миссии Фуллертона стало приглашение в Россию по меньшей мере пяти британских офицеров 146 . Между тем в посланиях генерал-губернатору Броуну Екатерина II высказывала пожелания, чтобы Фуллертон пригласил до восьми офицеров (одного или двух флагманов, трех капитанов и двух-трех лейтенантов). И на этом императрица не собиралась останавливаться, она надеялась, что пример этих британцев и их добрые рекомендации заинтересуют и других их соотечественников принять российские приглашения 147 . Задача, впрочем, осложнялась тем, что в России требовали, чтобы эти офицеры (в особенности флагманы, офицеры адмиральского ранга) имели «добрую» репутацию, были знающими в «морской архитектуре» и «экономии корабельной», говорили не только на родном языке, но и по-французски или по-немецки и способны были принести пользу Адмиралтейству («могли бы достойными членами быть в управлении нашего адмиралтейства») 148 .

Не случайно Фуллертону так и не удалось уговорить отправиться в Россию подходящих под эти требования моряков высокого ранга.

144

Биографию Броуна см.: Сдвижков Д. А. Письма с Прусской войны. Люди Российско-императорской армии в 1758 году. М.: Новое литературное обозрение, 2019. С. 575–577; Henderson T. F. Browne, George, Count de (1698–1792) // Dictionary of National Biography, 1885–1900. London: Elder Smith & Co., 1886. Vol. 7. P. 45.

145

Инструкции Фуллертону (Сборник материалов и статей по истории Прибалтийского края. С. 326, 330–332).

146

Меркулов И. В. Российский морской офицерский корпус в царствование Екатерины II. С. 64. См. также: Cross A. G. Samuel Greig, Catherine the Great’s Scottish Admiral // Mariner’s Mirror. 1974. Vol. 60. No. 3. P. 252. Меркулов и Кросс называют имена Грейга, Роксбурга, Гордона, Клеланда и Дугласа как офицеров, рекрутированных в результате миссии Фуллертона, однако в опубликованной переписке Фуллертона и Броуна встречается только имя Дугласа.

147

Инструкции Фуллертону (Сборник материалов и статей по истории Прибалтийского края. С. 321, 324). Один из биографов отмечает, что Чарльз Дуглас привел в Россию Самуила Грейга, однако Дуглас, видимо, посчитал возмутительным и грозящим обвинением в измене предположение, что он мог бы рекрутировать британских работников для помощи в строительстве российских кораблей: Valin Ch. Fortune’s Favorite: Sir Charles Douglas and the Breaking of the Line. Tucson, AZ: Fireship Press, 2009. P. 17.

148

Екатерина II – Ю. Ю. Броуну (Сборник материалов и статей по истории Прибалтийского края. С. 321).

Фуллертон покинул Британию в 1764 г., однако уже через четыре года начало Русско-турецкой войны придало новый импульс усилиям по поиску и вербовке опытных иностранных офицеров на российскую службу, прежде всего во флот. Согласно последним подсчетам, можно заключить, что около половины из 75 иностранцев, принятых на российский флот между 1764 и 1774 гг., были британцами 149 .

Российские дипломатические представители, прежде всего М. М. Философов в Копенгагене, И. Г. Чернышев и А. С. Мусин-Пушкин в Лондоне, получили указания приложить все усилия к поиску новых морских офицеров. Хотя и не вполне понятны способы, какими они выискивали кандидатов, но можно предположить, что дипломатические представители продолжали, как и Фуллертон, полагаться на посредников и рекомендации, получаемые ими по им одним известным каналам на местах 150 .

149

Меркулов И. В. Российский морской офицерский корпус в царствование Екатерины II. С. 68. Э. Кросс ранее называл цифру 55 (Кросс Э. Британцы в Петербурге: XVIII век. С. 202). Многие из этих рекрутированных прибыли в Россию во время Русско-турецкой войны 1768–1774 гг. Бенджамин Тисдэйл вспоминал, что принимал присягу 7 июля 1771 г. вместе с 11 другими лейтенантами российского флота: [Тиздель Б.] Записки командира корабля Мария Магдалина капитана Тизделя 1771–1793 / изд. с сокращ. Р. Севериков // Морской сборник. 1863. № 10. С. 1–116.

150

Меркулов И. В. Российский морской офицерский корпус в царствование Екатерины II. С. 67–68.

Переписка, сопровождавшая миссию Фуллертона, показывает, что для приглашаемых на российскую службу британских офицеров важно было урегулирование двух основных вопросов: вопроса о значительных денежных пожалованиях в России и вопроса о повышении офицеров в чине. Так продолжалось и позднее.

Поощрения, которые иностранные моряки офицерского ранга могли получить в начале своей службы в России, существенно зависели от их чина на новом месте, но обычно они включали повышение в чине на одну ступень, жалованье и пенсию, равно как и пенсию вдове и детям по смерти офицера, находящегося на службе 151 . Однако депеши миссии Фуллертона из Лондона показывают, что для офицеров адмиральского ранга эти условия в начале 1760-х гг. не были привлекательными: помогавший Фуллертону адмирал Гордон предполагал, что британские адмиралы так разбогатели в Семилетнюю войну, что их невозможно было соблазнить на русскую службу никаким жалованьем или пенсией (а те флагманы, что могли согласиться, едва ли были пригодны к службе 152 ). В то же время Гордон советовал российским агентам сосредоточить усилия на приглашении капитанов, так как среди них были талантливые моряки, которые не рассчитывали на продвижение по службе в Британии, но вполне подходили для того, чтобы получить адмиральские чины в России 153 . Отметим, что таким капитаном был в 1769 г. и Джон Элфинстон, принявший приглашение от российского посла графа И. Г. Чернышева.

151

Сборник материалов и статей по истории Прибалтийского края. С. 321.

152

«…они в прошедшую войну нажились и теперь имеют великое и неумеренное богатство, а хотя некоторые флагманы и есть, кои бы сюда ехать желали, но в службе вашего императорскаго величества не полезны быть могут» (Сборник материалов и статей по истории Прибалтийского края. С. 326).

153

Там же.

Описав подробнейшим образом свое пребывание на российской службе, Элфинстон обошел молчанием детали своего вступления на эту службу. Вероятно, подобное умолчание может свидетельствовать о том, что в поведении обеих сторон, заключавших соглашение (графа И. Г. Чернышева, с одной стороны, и Элфинстона, с другой), было нечто весьма щекотливое. К тому же согласие российской стороны в 1773 г. удовлетворить денежные претензии Элфинстона позволяет предположить, что не только имевшиеся в распоряжении Элфинстона секретные бумаги, которые Россия не хотела предавать гласности, но и сам порядок его приглашения на службу шли вразрез с деликатными «политическими правилами», принятыми в Британии. В России это должны были понимать.

В инструкциях Фуллертону и другим агентам, занимавшимся вербовкой на российскую службу иностранцев, подчеркивался секретный характер их миссии: соблюдение тайны в том, что касалось способов поиска опытных офицеров с хорошей репутацией и желанием служить в России. Благовидным прикрытием для Фуллертона было то, что он родился в Британии, и считалось, что он навещает отечество, а не выполняет инструкции Российского двора 154 .

В дальнейшем и Элфинстон, описывая в «Повествовании» свои отношения с И. Г. Чернышевым, А. С. Мусиным-Пушкиным, Н. И. Паниным, т. е. теми дипломатами, кто, по сути, обеспечил его переход на российскую службу, ни разу не коснулся подробностей вступления британских офицеров на службу российской императрице. Этим вопросом уже в XIX в. задался его внук. В подготовленной им биографии деда Александер Фрэнсис приводит явно недостоверную информацию о том, что якобы смелый маневр капитана у берегов Голландии поразил российского посла, который «проводил день в гостинице на берегу», и тот «представил императрице России (собиравшейся отправить флот атаковать турок), как желанно было бы иметь столь опытного морского офицера, как капитан Элфинстон, командовать эскадрой, и она на основании этого представления обратилась к британскому правительству позволить капитану Элфинстону вступить на ее службу, получив его взаймы на сезон» (с. 561). Это утверждение Александера вызывает серьезные сомнения, так как российского посла в момент «смелого маневра» Элфинстона в Нидерландах не было, а посол в Лондоне И. Г. Чернышев в депешах в Санкт-Петербург указал лишь на то, что заручился

относительно Элфинстона «хорошей рекомендацией» 155 .

154

Там же. С. 322, 324, 330.

155

АВПРИ. Ф. Сношения с Англией. Оп. 35/6. Д. 217. Реляции И. Г. Чернышева императрице Екатерине II. Л. 91; Д. 220. Депеши И. Г. Чернышева Н. И. Панину. Л. 23.

Еще при осуществлении миссии Фуллертона щекотливость ситуации с рекрутированием британских моряков на российскую службу усугублялась тем, что переговоры между Лондоном и Петербургом о согласовании размеров жалованья офицеров в России занимали длительное время; эти переговоры также велись через рижского генерал-губернатора Броуна. Как выясняется, особенно непреклонны были британские «поручики», желавшие вступить на российскую службу в чине капитана первого ранга с окладом 600 рублей годовых в дополнение к «столовым деньгам» и покрытию прочих расходов 156 . Поскольку во всей корреспонденции между сторонами из осторожности имена потенциальных офицеров российской службы были опущены, остается неясно, кого на этих условиях могли приглашать и чьи претензии были удовлетворены. Примечательно, что статьи соглашения, аналогичные подписанным при вступлении на российскую службу Элфинстона, обсуждались и были согласованы еще при ранних переговорах в 1763–1764 гг.

156

Сборник материалов и статей по истории Прибалтийского края. С. 338–339. В переписке указывалось, что капитанам полагалось жалованье 800 рублей в год и на российской службе ранг капитан-командора; нижним офицерам, которые желали быть поручиками, было положено жалованье 180 рублей в год. Также все желали получать жалованье с момента их принятия на российский флот и требовали, чтобы их перемещение от места жительства до Петербурга производилось за счет российской казны (Там же. С. 339–340).

Изучение социального и материального положения офицеров Королевского флота разных рангов показывает, что материальная заинтересованность становилась важным стимулом для перехода на службу другой державе. Вероятно, материальная сторона могла стать решающей и для Джона Элфинстона. Не похоже, чтобы Элфинстон как капитан (с 1759 г.) Королевского флота во время Семилетней войны приобрел в Англии те богатства, о которых рассказывал Фуллертону адмирал Гордон. Нежелание британских офицеров адмиральского ранга служить в России, о котором он сообщал, лишь подтверждает, что призовые деньги, получаемые от захвата купеческих судов, рассматривались в Британии как весьма прибыльная статья дохода на королевской службе. Не ясным только остается вопрос, просили ли другие британские офицеры включать в их соглашения о переходе на российскую службу пункты о призовых выплатах. Элфинстон попросил, чтобы ему выплачивались призовые деньги по английской формуле, и в его договоре при переходе на российскую службу было указано, что он получит 1/8 всех призов, которые он и его эскадра захватят 157 . В дальнейшем уже российский контр-адмирал Джон Элфинстон подчеркивал, что призовые деньги серьезно могли способствовать и мотивации команд. Поэтому когда он получил свою эскадру, то ввел в ней именно английскую систему распределения призов (с. 239–240).

157

Rodger N. A. M. Honour and duty at sea, 1660–1815 // Historical Research. 2002. Vol. 75. Issue 190. P. 438–439. Об английской формуле расчета призовых денег см.: Kemp P. Prize Money: A survey of the history and distribution of the naval prize fund. Aldershot: Wellington Press, 1946. P. 16–17.

По прибытии в Петербург и в морском походе Элфинстону пришлось взаимодействовать с другими британскими моряками, разными путями оказавшимися в России. Прежде всего таковым был шотландец С. К. Грейг, попавший в Россию в 1764 г. во время миссии Фуллертона, но задержавшийся на долгие годы. Он скончался в России в 1788 г. в чине адмирала, и его заслуги были высочайшим образом оценены 158 . Примечательно, что Элфинстон при первых встречах не скрывал своего расположения к Грейгу, надеясь, что тот станет для него поддержкой в отношениях с командующим Архипелагской экспедицией графом А. Г. Орловым и что их объединяют общие представления о стратегии и тактике морского боя. Но Элфинстон не смог найти в Грейге союзника против Орлова и Спиридова. Надежды на него сменились раздражением, когда Грейг не убедил Орлова в преимуществах плана Элфинстона в Хиосском сражении и при Чесме и когда командор Грейг посмел вмешаться в тактический план контр-адмирала Элфинстона 159 . Позднее Элфинстон и вовсе обвинил Грейга в предательстве, когда тот не пожелал раскрыть ему – соотечественнику! – хитрый план Орлова по удалению Элфинстона в Россию (правда, не ясно, знал ли сам Грейг об этом плане!). Впрочем, родственника Грейга – Уильяма Роксбурга, также принятого на российскую службу в 1764 г., – Элфинстон лично просил стать капитаном на своем корабле и до самой гибели «Святослава», кажется, был вполне доволен его службой.

158

Cross A. Samuel Greig, Catherine the Great’s Scottish Admiral // Mariner’s Mirror. 1974. Vol. 60. No. 3. P. 251–265.

159

Это также отметил даже позже приехавший в Россию Джеймс Тревенен, современник Грейга. В 1780-е гг. в своем дневнике он писал: «Admiral Elphinston first taught the Russians to fight at sea, but disagreeing with Spiridov, so that they thwarted each other in all their notions, Count Orlov perceived that it was absolutely necessary to take the command of the fleet upon himself, which he did, and then depended totally upon the counsels of Greig, who was Captain of his ship. This is a known fact to all that were there and nobody disputes it, so that whatever naval transactions passed in that war belong to Greig». Цит. по: Cross A. Samuel Greig, Catherine the Great’s Scottish Admiral. P. 254–255.

В «Повествовании» Элфинстона читатель встретит имена и других британских моряков (шотландцев, ирландцев и англичан), служивших в Архипелагской экспедиции. Их путь на российскую службу различался. Роберт Дагдейл вступил на борт «Св. Евстафия» в 1769 г., когда первая эскадра Спиридова была у берегов Англии, капитаны Престон и Арнолд в 1770 г. были наняты на английские транспортные суда, но когда эти суда пришлось отправить назад в Англию, в 1771 г. они обратились к А. Г. Орлову и вступили на российскую службу. Престон прослужил до 1799 г., когда был уволен со службы в чине контр-адмирала 160 .

160

ОМС. Ч. 4. С. 613–614.

Несколько дюжин английских моряков оказались на российской службе на кораблях, которые были наняты у английских судовладельцев и мастеров в Портсмуте и в Средиземноморье. Капитаны Джеймс Боуди, Джордж Арнолд и Дишингтон привели в Архипелаг из Англии три транспортных корабля экспедиции, которым Элфинстон на время дал названия «Граф Панин», «Граф Орлов» и «Граф Чернышев». Английские моряки упоминаются в «Повествовании» Элфинстона и как члены команды брандера Томаса Макензи 161 и других вспомогательных судов. Элфинстон замечает, что около 40 англичан составляли команду пинка «Св. Павел», когда тот шел из Кронштадта к Портсмуту, но затем они сошли на берег и на пинк собрали русскую команду. Позднее в тексте появляется указание на то, что всего в составе экспедиции служили около 40 англичан, которых Элфинстон предлагал отправить в Ливорно или Маон. По представлениям османской стороны, о чем сообщает Элфинстон, эскадра под командованием англичанина Элфинстона состояла преимущественно из английских моряков, что усиливало у турок страх от прибытия «российского» флота. Однако реального числа англичан (моряков, лекарей, лоцманов и др.), как отмечено ниже (с. 418–419), подсчитать пока не представляется возможным.

161

Показательно, как Элфинстон выбирал перед Чесменским боем на брандер командира, которому предстояло поджечь османский флот. Элфинстон уверяет, что старался не выказать соотечественнику Макензи предпочтения, предлагая опасное, но славное предприятие старшим офицерам-русским, и он не скрывал ликования, когда после отказа старших офицеров за дело взялся Макензи, который, по свидетельству Элфинстона, и зажег первым турецкий флот. Элфинстон знал, что Томас Макензи родился в России, но происходил из семьи шотландского якобита, прибывшего в Россию в 1736 г. командиром корабля и дослужившегося до адмиральского звания. Судя по всему, в глазах Элфинстона Томас Макензи оставался прежде всего британцем.