Русские флибустьеры
Шрифт:
– Пушечные замки - за борт, - ответил Орлов.
– Впрочем, один можно взять с собой. По прибытии передайте его в артиллерийское управление, пусть ознакомятся. Снаряды же подходят к главному калибру «Ориона». Есть смысл пополнить боезапас. На всякий случай.
– Вряд ли у нас еще будет такой случай, - сказал Беренс.
– Постараемся обойтись без конфликтов. Запас угля у нас будет изрядный, к тому же мы можем большую часть пути пройти под парусами. Не со скоростью клипера, естественно. Но все же экономия. Вода и продукты - отдельный разговор. На «Орионе» имеется опреснитель.
– В море не оголодаешь, - весело заметил Жигарев.
– Помнится, когда сюда шли, рыба сама на палубу залетала. Эх, не пропадем! Давайте, господа, приступим к бункеровке, руки чешутся!
Шпаковский стал засучивать рукава.
– Приступим, господа. Путь предстоит неблизкий, уголек для нас дороже золота.
– Он вдруг осекся.
– Да, путь-то неблизкий. Но в таком случае~ Гм~ Павел Григорьевич, Кирилл Андреевич! Вы все слышали. У нас, как видите, нет выбора. Но вы~ Вы теперь часть экипажа. И больше того, без вашей помощи ничего бы не получилось. Ваш вклад~ Я не силен в таких речах, но вы и сами все понимаете. Со своей стороны, как командир корабля~ И как начальник работ~ Как офицер, в конце концов, могу заявить одно. Придем в Россию, вас примут как героев. И окажут вам любую помощь, любые будут приняты меры для вашего возвращения, коли вы того пожелаете. Но~ Что вы думаете?
– Нам надо посоветоваться, - сказал Кирилл.
Лука Петрович сосредоточенно проворачивал каменный пестик в деревянной ступке, то и дело подбрасывая в нее щепотку бурых хлопьев. Илья лежал в гамаке и, казалось, спал. На бледном лице с заострившимся носом проступили мелкие веснушки. Ванька Акимов, расстелив на коленях тряпицу, чистил револьвер.
Все трое молча выслушали Кирилла. И ни один не торопился с ответом.
– Ты сам-то как, Паша?
– не открывая глаз, наконец, произнес Остерман.
– Я-то?
– Орлов пожал плечами.
– Не знаю пока. Может быть, сойду в Кюрасао. Там большой порт, много кораблей. Дождусь, кто в Штаты пойдет. Наймусь матросом. Дело, можно сказать, знакомое.
– Бывал там?
– Нет.
– Я так и понял.
– Илья потер глаза кулаком и попытался приподняться.
– Вань, помоги.
Акимов отложил разобранный револьвер и, бережно обняв Илью за плечи, помог сесть в гамаке, спустив ноги.
– Я так и понял, - повторил Остерман, - что ты ничего не понял насчет Кюрасао. Порт - это порт, угольные причалы - это угольные причалы. Они на разных концах острова, это раз. Два - кто тебя возьмет? Только такие же отпетые, как ты. А им доверять нельзя. Скажут, что идут в Тампу, а сами махнут в Дакар. И куда ты денешься?
– Дакар? Все ближе Архангельска.
– А чем плох Архангельск?
– с улыбкой спросил Илья.
– Лично я там не был. Даже интересно посмотреть.
– Сейчас не до шуток, - сказал Кирилл.
– Время тратить не будем. Спускаем вельбот, пойдем на нем. Под парусом. В штиль - на веслах. Хотя штиля-то как раз не предвидится. Штормовой сезон. Ну да ладно, нам не привыкать. До Юкатана тут совсем
Старый боцман отложил пестик, понюхал то, что скрывалось в ступке, и поморщился:
– Ох и зелье, ох и отрава. И как только они его пьют?
– Он подсыпал желтого порошка из кисета и снова принялся толочь смесь.
– Я тебе, Кирила Андреич, так скажу. У меня тут четверо лежачих. Им еще неделю лежать, а кому и больше. Сегодня я им одну травку даю. Завтра другую дам. А перевязки менять - кто им будет? А гной если пойдет - кто прижжет, чтоб дальше не гнило? Кто?
– Ты это в том смысле, что кроме тебя некому?
– спросил Кирилл.
– Как же они без тебя обходились столько лет, не понимаю! Петрович, не крути. Скажи прямо: не веришь, что можем на лодке дойти?
– Да люди и на доске море переходили.
– Лука Петрович отставил ступку и стал рыться в холщовой сумке, висевшей на переборке.
– Куда ж я веточки свои подевал-то? Неужто оставил где?
– Илья, а ты чего молчишь? Ты что, согласен с ним?
– Не согласен, - сказал Остерман.
– Я не лежачий, а сидячий. Ну, положим, еще не ходячий, скрывать не стану. Зато ползучий. Но не лежачий, это точно.
Орлов решил, что пора и ему сказать свое слово.
– Вельбот большой. Запасов много войдет. А на Юкатане еще и пополним. Я там знаю несколько поселков на восточном берегу.
– Да и мы тот берег знаем, - сказал Кирилл нетерпеливо.
– Дело-то не в запасах, разве не видишь? Они уже в Архангельск нацелились! Верно я понимаю?
– А что такого?
– удивился Остерман.
– Нет, я решительно не понимаю, что такого? Почему бы и нет? Тем более, нам обещают геройские почести. И обратный билет первого класса. Разумеется, на рейс Одесса - Нью-Йорк. Потому что из Архангельска пароходы в Америку не ходят.
– Ходят, - не оборачиваясь, буркнул Лука Петрович.
– Еще как ходят.
– Ну нет, я не согласен! Только через Одессу! Кира, ты только представь, как мы с тобой придем на Большой Фонтан! Никто нас не ждет, никто не узнает, мы с тобой ходим, как два иностранца, курим сигары, слушаем разговоры и делаем вид, что ни словечка не понимаем! А какие-нибудь босяки непременно задумают почистить наши карманы от лишнего груза, это уж обязательно! А мы им по ушам~ - Его голос прервался нервным смехом.
– Черт, надо же! Я и сам чуть не поверил, что такое может быть.
– Значит, ты с нами?
– спросил Кирилл, вставая.
– Идем, Паша, вельбот готовить. Бань, ты как?
Акимов помотал головой.
– Я с Лукой Петровичем. Как он, так и я.
– Минуточку!
– сказал Остерман.
– Кира, ты не понял. Я остаюсь.
Кирилл снова опустился на рундук.
– Ты же сказал~
– Да, я сказал, что такого не может быть. Потому что Одесса уже не та. И мы уже не те. Но она на старом месте, Кира. Никуда не делась. Это мы куда-то делись, понимаешь? И если можно вернуться на старое место, то почему нет?
– Мое место - дома, - сказал Кирилл.
– Поздно что-либо менять. Мой дом в Галвестоне. Да, это не Одесса. Но я должен вернуться домой.