Русские генералы 1812 года
Шрифт:
Именно эти кампании сыграли очень важную роль в становлении Милорадовича как боевого командира. При встрече на итальянской земле Суворов демонстративно отличил сына старинного приятеля и покровительствовал ему.
Между прочим, легенда гласит, что, знакомясь с генералами своей армии и услышав имя Милорадовича, Суворов якобы прослезился, заявив, что знавал Мишу «еще вот таким», показывая рукою на аршин от пола, когда «едал у его батюшки Андрея пироги, а маленький Михайло Андреевич уже тогда хорошо ездил на палочке и лихо рубал врагов деревянною саблею».
Тогда
В Итальянской и Швейцарской кампаниях Суворова наш герой всегда находился на острие главного удара – впереди своего полка, и не раз его личное мужество решало исход боя. Впервые это случилось на реке Адде (порой его называют сражением при селении Лекко) 15—17 апреля 1799 г. В той тяжелой битве французы революционного генерала Жана Виктора Моро, соперника самого Бонапарта, заняли выгодную позицию на крутом обрывистом берегу Адды. Несмотря на серьезное численное превосходство русских и австрийцев, в первый же день французы стали так сильно наседать на отряды переправившегося через реку генерал-майора П. И. Багратиона, что потеснили их. Русских спасли только своевременная помощь другого генерал-майора – Милорадовича и… наступившая ночь! Милорадович предоставил именно Багратиону право успешно закончить бой, сказав при этом, что здесь не место считаться старшинством! Суворов, лично поблагодарив Милорадовича за достойный поступок, упомянул о нем в донесении государю и объявил в приказе по армии. За победу при Адде император пожаловал Милорадовичу орден Св. Анны 1-й степени, а его солдатам – по серебряному рублю.
С Михаилом Андреевичем, а вернее, с его любимыми апшеронцами связан и один печальный эпизод в самом начале Итальянского похода. Под именем графа Романова в армию прибыл сын императора Павла I великий князь Константин Павлович. 20-летний юноша очень спешил: проведав от генерал-поручика Вилима Христофоровича фон Дерфельдена, что Суворов ведет войну очень быстро, Константин боялся, что ему не придется повоевать и не достанется боевой славы. Но он напрасно торопился – все еще только начиналось!
Ф. Виньон. Портрет великого князя Константина Павловича. Гравюра. 1814 г.
По самоуправному указанию цесаревича солдаты генерала Розенберга вступили в бой с превосходящими силами Моро под Бассиньяно. Началось все с того, что юный «Александр Македонский» подначил решившего было отходить на более выгодные позиции генерала Розенберга, упрекнув его в трусости, на неоправданную атаку вражеской крепости. Для самолюбивого Розенберга великокняжеский упрек-окрик был чем-то сродни удару хлыста по боевой репутации. В результате лишь стойкость пришедших
Неуемное желание царевича побывать в «деле» дорого обошлось армии. Доподлинно неизвестно, как Суворов отчитал Константина Павловича. (Его свите и самому Розенбергу были пообещаны военный трибунал и Сибирь!) Но более царевич, вышедший после головомойки от «русского Марса» заплаканным, никогда не позволял себе своевольничать, став со временем ревностным поклонником суворовской «Науки побеждать», и с отличием проделал Итальянский и Швейцарский походы. Он весь переход через Альпы совершил пешком.
Суворов так оформил приказ по армии, что мало кто понял, какие именно события случились под Бассиньяно. Больше всех «выиграл» от жаркого дела Милорадович. Именно с той поры он сблизился с Константином
Павловичем, которого и раньше знал как шефа лейб-гвардии Измайловского полка. Будучи с ним на короткой ноге, Михаил Андреевич всю свою оставшуюся жизнь пользовался его благорасположением. Их дружба – они активно переписывались – оборвется лишь четверть века спустя, когда бравый генерал попытается «вручить» опустевший престол цесаревичу Константину, но тот категорически откажется. Но всему свое время…
Если верить рассказам, именно в ту пору Милорадович показал всем свою исключительную храбрость, граничащую с бахвальством. Переправляясь через реку на виду у французов, он специально привлек к себе внимание вражеских стрелков. Михаил Андреевич вынул из кармана ленту ордена Св. Анны и, надев ее на себя, усмехаясь, бросил офицерам: «Посмотрим, умеют ли они стрелять?!» Недюжинная личная отвага всегда будет краеугольным камнем его полководческого мастерства, в чем он был сродни наполеоновским маршалам Мишелю Нею и Иоахиму Мюрату.
Несчастливое для русской армии дело под Бассиньяно упрочило боевую славу Милорадовича. Обожавший стремительных и решительных офицеров Суворов сразу оценил Милорадовича и назначил его своим дежурным генералом, по сути, допустив его в круг особ, которым он доверял. Более того, он поручал ему (как, впрочем, и другому своему любимцу – Багратиону) ответственные задания на ратном поле, благо солдаты его обожали. И наш молодец-удалец справлялся с ними на ура, в частности в многодневном сражении при Треббии 6—8 июня 1799 г. с французским генералом Жаном Стефаном Макдональдом, будущим наполеоновским маршалом. Столь же хорош Милорадович был со своими апшеронцами и в упорнейшем бою под Нови 4 августа 1799 г. Великолепен в Швейцарском походе. Удар его авангарда сыграл важную роль в разгроме французских войск, оборонявших у озера Обер-Альп подступы к Сен-Готардскому перевалу.
Между прочим, рассказывали, что с переходом через Сен-Готард связан один прелюбопытный эпизод. При спуске с одной крутой горы в долину, занятую французами, солдаты Милорадовича заколебались. Заметив это, Михаил Андреевич воскликнул: «Посмотрите, как возьмут в плен вашего генерала!» – и покатился на спине с утеса. Обожавшие своего «отца-командира» солдаты дружно последовали за ним, свалились французам словно снег на голову, раздавив их, подобно горной лавине.