Русские гусли. История и мифология
Шрифт:
Встречаем в сказках и упоминание о животных, ставших у русских князей родовыми эмблемами. Так, в одной версии сказки братья превращаются злодейкой-тёткой в волчат: «А царица в это время сына родила. По колено ноги в золоте, по локоточки руки в серебре, на каждой волосинке по жемчужинке. Понесла старшая сестра царевича в баню. В предбаннике ударила его по спине да и говорит:
— Был ты царский ребенок, будь ты серый волчонок.Оборотился царевич серым волчонком и в лес побежал».
Расколдовывает царевичей только материнское молоко:
«Иди прямой дорогой в нехоженый лес, там в избушке живут два серых волка, это и есть два брата-царевича.
«Ухватили волки по белому хлебцу, проглотили их, почуяли материнское молоко, об пол грянулись, стали царевичами: по колено ноги в золоте, по локотки руки в серебре, на каждой волосинке по жемчужинке» 67 .
Не есть ли это родовое предание лютичей-вильцев, сохранившееся в сказке, не их ли легендарные предки в генеалогическом мифе бегали царевичами-волками по лесу? Эта сказка, возможно, объясняет и происхождение названия племенного союза, ибо лютичи и вильцы — это и есть волки, буквально — «волчичи», потомки волков. Причём предание сообщает, что братьев-волков было минимум двое. Можно предположить, что в связи с распространённой славянской традицией возникновения племенных этнонимов 68 одного из сказочных царевичей-волчат звали Лют, а другого — Вильц, или Вильт. Как известно, лютичи-вильцы были большим племенным союзом. Если всё так, то мы были правы и в предположении возможных причин появления волков на каменном барельефе Дмитровского собора во Владимире. Волк — символ княжеской династии лютичей-вильцев. Вероятно, поэтому в связи с генеалогическим преданием балтийских славян Егорий Храбрый, патроним вильцев-лютичей, становится в более поздней фольклорной традиции покровителем волков.
Находим вариант той же самой сказки, в которой появляются львы:
«А вы, мои детушки, где родилися-воспиталися?» — «Где родились, мы и сами не ведаем; а выросли на этом острове, нас львицасвоим молоком выпоила».
Тут сняли молодцы свои шапочки, глядит Марья Додоновна, а у них у всех на лбу красно солнышко, на затылке светел месяц. «Ах, мои милые детушки! Видно, вы мои рожоные!» 69 .
В древности молочное родство (родство через кормилицу) почиталось наравне с кровным.
В замечательной книге «Откуда родом варяжские гости?», посвященной генеалогии Рюрика и варяжских князей, В.И. Меркулов неоднократно обращает внимание читателей на то, что « Северные народы брали за правило выводить свою родословную от богов. «Младшая Эдда», например, возводила англосаксонские и скандинавские династии к Одину, а того, в свою очередь, называла потомком троянских царей. Династия вандалов и руссов восходила к полулегендарным и божественным персонажам, что нашло отражение в их именах» 70 .
Автор также подчёркивает: «Имена "русских" королей были своего рода продолжением генеалогии "русских" богов. Родоначальник династии Радегаст носил то же имя, что и главное божество в храме Ретра. Адам Бременский писал о Ретрском святилище как о центре языческого богослужения. Главное место там занимал золотой идол Радегаста с львиной головой, особо почитаемый ободритами» 71 .
То есть лев как династический и генеалогический символ Владимиро-суздальских князей вполне мог восходить к генеалогическому мифу, сохранившемуся в процитированной выше сказке. А сама княжеская династия некогда могла вести отсчёт своей родословной от мифического львоподобного Радегаста, первопредка княжеского рода. Возможно, именно поэтому лев стал родовым знаком потомков Радегаста — Владимиро-Суздальских князей.
Сказочное предание напоминает этрусскую легенду о Ромуле и Реме, основателях города Рима, вскормленных волчицей, только в нашей легенде
В упомянутых вариантах этой сказки нашли отражение генеалогические предания древних славянских княжеских родов с южно-балтийского побережья. Они повествуют о происхождении знатных родов от царя Ивана, использовавших в качестве родовой эмблемы символ льва (наследники Радегаста — Владимиро-Суздальская династия) и волка (лютичи-вильцы). На соборе во Владимире в перечне этих символов встречаем и грифона (поморяне). К этому же списку следует отнести эмблему сокола (Рюриковичи), вероятно, геральдический символ младшего брата — сказочного царевича, приплывшего с матерью на Руян в бочке. Именно его род становится старшим в княжеской династии.
Все приключения царевичей заканчиваются, когда к ним на остров приезжает царь Иван, отец. Он узнаёт сыновей по своим особым наследственным признакам и остаётся жить с ними на острове:
«— Здравствуй, — говорят, — родимый батюшка! Уж как тут царь обрадовался! И остался он на острову жить со своей семьей.А злых сестер в бочку посадили, горячей смолой засмолили, в море-океан опустили. Так им и надо!» 72 .
Или такой вариант:
«Поехал царевич в новое царство; долго ли, коротко ли — увидал град великий; остановился у палат белокаменных. Марфа Прекрасная и девять сыновей вышли навстречу; обнималися-целовалися, много сладких слез пролили, пошли в палаты и сделали пир на весь крещеный мир. Я там был, пиво и вино пил, по усу текло, а в рот не попало» 73 .
Своим переездом, описанным в мифе, царь Иван переносит центр своего царства на новое место. Возникает новый славянский мистический и политический центр, новый «пуп земли» — сказочный остров Буян — исторический Руян.
1.6. Казак Мамай
На юге России и на Украине ситуация с гусельной традицией неоднозначная. С одной стороны, мы знаем из былин «киевского цикла», что в Киеве у князя Владимира на пиру постоянно играют гусляры. Его лучшие богатыри также известны как превосходные музыканты-гусельники. Значит, в древности гусельная традиция на территории современной Украины существовала. С другой стороны, не может не бросаться в глаза то, что большинство из известных гусляров, появляющихся в былинном Киеве, — это люди приезжие. Соловей Будимирович прибывает на кораблях из Варяжской (Балтийской) Руси, из города Леденца или из города Волина, с северо-запада. Ставр Годинович родом «Из тоя из земли Ляховицкия» 74 , то есть оттуда же — с Балтийского Поморья.