Русские и нерусские
Шрифт:
Недоверие к любой власти — это у русских первейшее дело. Ругань в лицо и в спину начальству. «Русский бунт, бессмысленный и беспощадный». И покаянное оплакивание опрокинутой власти — задним числом.
Так же, как и явная наша склонность к протесту против любой несправедливости. Это у нас тоже вечное: вопль о попранной справедливости и о немедленном реванше. Независимо от общего миросостояния, то есть от истины. Мы истину расщепляем на две: есть правда-истина (нечто недостижимо-непостижимое, ибо правда у каждого своя), и есть правда-справедливость (постичь и достигнуть немедленно: Даешь передел! Наша берет! Было ваше — стало наше и т. д.).
Оказывается, и евреи «трехнуты» этой идеей? Замечательно! А может, это вообще общечеловеческий
— Я не хочу, чтобы было хорошо, я хочу, чтобы было по справедливости!
Родная душа, на сей раз американская.
Потому и говорим сегодня американцам:
— Никто не вправе указывать, что нам делать!
А Всевышний?
А.О. Всевышний все время говорит о «жестоковыйности» еврейского народа, о том, что он по любому поводу готов вступить в пререкания: народ спорит и пререкается с Моисеем, Моисей спорит и пререкается с Богом и даже подает ему «заявление об отставке», которое, в конечном счете, забирает обратно, — но только после ведения переговоров, после того, как Господь принимает его главные условия.
Л.А. Евреи с Богом пререкаются, спорят о законности, качают права. О, какая «жестоковыйность»! А у нас со Всевышним не спорят. Ему хамят: «Ну, ты, недоучка, крохотный божик!» Мы его норовим пырнуть ножичком из-за голенища, пришить, прибить. Потом ползаем в слезах: каемся. Какие там «условия»! Мы народ безусловный. Все или ничего!
А.О. Еврейская культура — это нечто гораздо более великое и обширное, чем ортодоксально-жесткий круг верований, моральных принципов и жизненного уклада, сложившихся некогда в среде восточноевропейского еврейства и известных в современном мире под общим названием «идишкайт». Признавая все значение «идишкайт», яв тоже время убежден, что это — всего лишь эпизод в истории нашей культуры. Она существовала задолго до того, как в шестнадцатом веке раввин Иосеф Каро опубликовал свой кодекс «Шулхан Арух», регламентирующий религиозную, семейную и гражданскую жизнь евреев. Существует и ныне, через несколько столетий после выхода этого основополагающего свода правил и понятий. Существует не только у нас в Израиле, ной в Америке, Германии, Венгрии, Йемене, Марокко, Ираке. И, разумеется, в России, где «возраст» ее исчисляется столетиями.
Л.А. Русская культура — это нечто гораздо более великое и обширное, чем ортодоксально-жесткий круг верований, моральных принципов и жизненного уклада, сложившихся некогда в среде восточноевропейской России, — памятных в современном мире как Московское царство, Российская империя, Советский Союз. Все это — лишь эпизоды в истории русской культуры. Она существовала задолго до того, как в шестнадцатом веке ее регламентировали на Стоглавом соборе, а до того в «Русской правде», она существует и ныне. но, боюсь, только в России, ибо в Америке, Германии, Венгрии, Йемене, Марокко, Ираке. русские вряд ли удержались бы в форме галута.
Опыт русской эмиграции показывает, что русские — как вода, принимающая форму сосуда, они теряют русскость, или уж — возвращаются под родные осины и восстанавливаются как русские — в своей тарелке.
Вот только родная территория у нас — как тарелка: плоская и без естественных границ.
А.О. Я намеренно подчеркиваю слово еврейское, а не иудейское, потому что слово иври — еврей более древнее, чем иехуди — иудей. Сравнивая то, как называют евреев в разных странах, скажем, в Германии, Англии, Америке, я предпочитаю русский вариант, поскольку русское слово еврей значительно ближе к его ивритскому собрату иври. Если бы царю Давиду сказали: «Ата иехуди» (Ты — иудей), он ответил бы: «Да, я из колена Иехуды». Так он понял бы сказанное, а все остальное, включая и «идишкайт», было бы вне его понимания.
Л.А. Русский вариант еврейства (опыт сохранения «зова крови» независимо от языковых, религиозных
Идея — теоретически абсурдная (ибо нет у русских евреев точки опоры, точки приложения, точки расселения, — если не считать опереточного Биробиджана), практически же идея здравая. И неопровержимая — то тех пор, пока существует сама
Россия — «мир миров», в котором русеют и перекликаются «особые субэтносы», оставаясь при этом «россиянами» (слово, узаконившее этот живительный абсурд).
Но какой абсурд не имеет шанса оказаться спасительным в вертящемся мироздании?
А закон?
А.О. Вернемся к Аврааму. Каков смысл его слов: «Судия всей земли поступит ли неправосудно»? Говоря современным языком, он заявляет высшей власти, скажем, президенту, что тот не может быть выше конституции. «Хотя именно Ты установил законы, но и Ты должен поступать согласно этим законам, и Ты не вправе относиться к закону с пренебрежением».
И это — одна из самых глубоких, самых принципиальных идей, которые питают культуру Израиля. Это — залог демократических устоев. Любой человек, любой простолюдин, любой пастух может, подобно пророку Амосу, вступать в спор даже с Всевышним. Это — наша традиция, идущая из самой глубины веков и не утраченная поныне: уже в двадцатом веке хасидские раввины, потрясенные Катастрофой, вызвали Бога на «Суд Торы».
Л.А. Про евреев все правильно: закон — превыше всего. У русских ничего в этом духе не выходило, и нашелся грек, который освободил русских от законобоязни. Он сказал: не по закону здесь надо жить, а по благодати.
Так и живем.
Интересно: что происходит с законопослушными евреями, когда они попадают в карусель русской благодати? Как им крутиться в этой свалке любви-ненависти? За что держаться? За ту же «справедливость»?
А.О. Эта извечная тяга к справедливости мне видится одной из глубочайших основ нашей культуры — всюду и во все времена. Неслучайно во всем мире евреи были в первых шеренгах борцов за справедливость, пусть даже их участие в этой борьбе оказывалось трагической ошибкой, как это случилось в России в двадцатом веке. В любом уголке Земли, на любой баррикаде евреи занимали боевые позиции, сражаясь за справедливость — так, как они понимали ее. Во время Гражданской войны в Испании они были по обе стороны баррикад. Порою их ошибки носили даже трагикомический характер, но они не могли не броситься в бой с несправедливостью, потому что с молоком матери впитали мысль, что каждый еврей лично отвечает за порядок в мире.
Готовность встать на защиту справедливости, точнее сказать, особая чувствительность к любой несправедливости и стремление восстать против нее — это то, что лежит в самой сердцевине еврейского характера. Не Мессия, который придет, нет, ты лично несешь ответственность за все. Нередко это вело к ошибкам — трагическим, высоким, святым, комическим, преступным, абсурдным, просто глупым. Но источником всех ошибок было одно заблуждение: «Я иду исправлять этот мир!»
Л.А. Что до страсти исправлять весь мир, то русские тоже отметились в этой школе.
«Мы за все в ответе!» «Принявши целый мир в родню». «Чтоб на первый крик «Товарищ!» оборачивалась земля». Как удержаться при таком экстазе от «трагикомических ошибок», о которых так пронзительно пишет Амос Оз? Может, попробовать, как мы, русские, сверяться с благодатью, а не с законом, который, как известно, что дышло?
А.О. Разумеется, «исправители мира» есть и среди других народов. Но мне кажется, что этот импульс — исправлять сей мир — изначально «запущен» культурой еврейского народа, даже если у «исправителя» дедушка православный, а бабушка — католичка. Дело не в происхождении. Я говорю о том, что повлияло на этого человека: он читал Библию, он читал Пророков, или, по крайней мере, он читал литературу, возросшую на этой почве.