Русские исторические женщины
Шрифт:
Это-то время подъема общественного духа, время очень непродолжительное, дает нам не мало женских имен, которые оставили по себе историческое бессмертие.
II. Наталья Федоровна Лопухина
(урожденная Балк)
Немало прошло уже перед нами женских личностей, и, к сожалению, почти ни об одной из них нельзя сказать, чтобы жизни ее не коснулись те поразительные превратности судьбы, где высшая степень благополучия и славы сменяется глубоким несчасттем и страданиями, богатые палаты – сырой тюрьмой, монастырской кельей или занесенной
Но таково было время и таковы были люди.
Не была исключением между людьми своего века и Наталья Лопухина, которой привелось жить тогда, когда всем жилось или не в меру хорошо, или не в меру худо.
Наталья Лопухина, как мы видели выше, была племянница знаменитой красавицы немецкой слободы Анны Монс, родная сестра которой, Матрена Монс, была замужем за генералом Балком, и к которым молодой царь Петр питал особое благоволение.
Жизнь Натальи несколькими днями коснулась еще XVII-го столетия, потому что рождение ее относится к 11-му ноября 1699 рода.
Родившаяся в богатом и приближенном к Петру семействе, Наталья получила отличное, как принято выражаться, по своему времени образование, потому что Петр, силившийся высоко поставить в своем государстве знамя образованности и сам преклонявшийся пред знанием, желал и требовал, чтоб в его государстве все учились, и эта воля была, конечно, не чужда той мысли, чтобы, соответственно общему подъему образования в стране, и женщина получила сообразные ее полу знания.
Маленькая Наталья Балк должна была, поэтому, получить приличное образование, хотя оно, в сущности, было очень скудно и поверхностно. Но зато, как можно судить по отзывам современников, нравственного воспитания ей положительно недоставало, и, вырастая в таком семействе, она не могла вынести оттуда в жизнь хороших нравственных правил.
Она вынесла из этого семейства только то, чем оно отличалось, – физическую красоту и пленительность: красота была в роду Монсов и Балков.
«Получив отличное воспитание в доме родителей, – говорит несколько восторженный Бантыш-Каменский, – Наталья Федоровна затмевала красотой всех придворных дам и, как уверяют современники, возбудила зависть в самой цесаревне Елизавете Петровне.
Девятнадцати лет красавица Наталья была помолвлена замуж за морского офицера, любимца Петра Первого, лейтенанта Степана Васильевича Лопухина, двоюродного брата нелюбимой Петром царицы Авдотьи Федоровны Лопухиной, в последствии камергера и одного из сильных людей петербургского двора.
Судьбой девушки, по обыкновению, распорядился сам царь, который любил лично сватать за своих фаворатов и «денщиков» тех красавиц, кои считались достойными задуманных царем партий, и сам в качестве «дружки» или «маршала» возил их ко дворцу, не спрашивая иногда, любят ли друг друга жених и невеста.
«Петр Великий приказал мне жениться: можно ли было его ослушаться?» – говорил впоследствии муж Натальи, когда ему намекали на неверность к нему красавицы-жены. – «Я тогда же знал, что невеста меня ненавидит, и, со своей стороны, не любил и не люблю ее, хотя все справедливо считают ее красавицей».
А,
Наталья, по отзыву ее биографов, была мила, хороша, умна и возбуждала постоянную зависть со стороны всех именитейших красавиц петербургского общества.
«Толпа воздыхателей», – свидетельствует один из прежних жизнеописателей Лопухиной, именно все тот же восторженный Бантыш-Каменский, увлеченный насчет красавицы своим пылким историческим воображением, – «толпа воздыхателей постоянно окружала красавицу Наталью. С кем танцевала она, кого удостаивала разговором, на кого бросала даже взгляд, тот считал себя счастливейшим из смертных. Где не было ее, там царствовало принужденное веселье; появлялась она – радость одушевляла общество; молодые люди восхищались ее прелестями, любезностью, приятным и живым разговором; старики также старались ей нравиться; красавицы замечали пристально, какое платье украшала она, чтобы хотя нарядом походить на нее; старушки рвались с досады, ворчали на мужей своих, бранили дочек и говорили кое-что на ухо, но, таким образом, чтобы проходящие могли слышать, – понимается, с большими прибавлениями».
В первый же год замужества – 1718 (в год молодой кабалы Натальи) – всех родных ее мужа, постигла царская опала. Это был год казни по делу царевича Алексея Петровича, когда двоюродный брат мужа Натальи и родной брат царицы Авдотьи Федоровны Лопухиной, Абрам Федорович Лопухин сложил голову на плахе 9 декабря 1718 года и когда все прочие его родные пошли в ссылку – кто в Сибирь, кто в самые далекие города европейской России. Не весел был такой год для молодой замужней женщины и не могли быть радостны и без того немилые ей медовые месяцы.
Казнь миновала, однако, мужа Натальи, любимца царя. Но молодая женщина видела перед собой плахи и виселицы, столбы и колеса со воткнутыми на них головами казненных – и это казненные были ей, так или иначе, близки.
Немного спустя, страшная казнь постигла и самых близких ее сердцу родных – мать и дядю, красавца Виллима Монса: прекрасная голова, которая, как мы видели выше, была отрублена палачом, потом, для сохранения ее красоты, положена в спирт, поставлена в кабанете Екатерины Алексеевны и затем сдана в академию наук, в кунсткамеру, в назидание будущим поколениям – это была голова родного дяди красавицы Натальи Лопухиной.
Вместе с дядей постигла страшная опала и еще более дорогое для Натальи лицо – ее родную мать и родную сестру этого Монса-красавца: опала обрушилась на голову матери Натальи, генеральши Матрены Балк за то, как мы видели, что она позволяла своему брату любить Екатерину Алексеевну и прикрывала собой от царя Петра эту непозволительную любовь.
Но время и перемена обстоятельств скоро изгладили из памяти Лопухиной эти страшные впечатления – и то, как голова ее дяди торчала на колу, а потом стояла в спирту, и то, как на столбах был вывешен перечень взяток ее матери, – и красавица отдалась своим природным инстинктам и привитым в ней наклонностям, тем более, что не любила своего мужа, как и он не любил ее.