Русские композиторы
Шрифт:
— Савва Иванович! — подкатывается к директору колобком человек в коротеньком фраке. — Шестеро хористов заболели! Инфлюэнца! А новые — партию хора из второго акта наизусть не знают-с! Что делать? Провал! Провал! Николай Андреевич изничтожит!
Добродушный Савва Иванович на миг приостанавливается, щурится, трет круглую седоватую бородку.
— А вы вот что… — озабоченность вдруг спадает с его лица. — А вы столы пиршественные из второго акта к хористам
— Помилуйте, Савва Иванович! Получится, словно меню в ресторации!
— Какая там ресторация! — машет рукой уже хохочущий Савва. — Береста! Берестой новгородской — вот чем эти ноты у нас будут!
Здесь к директору Частной оперы торжественным шагом приближается служитель, по случаю постановки оперы одетый в костюм новгородского боярина. Служитель издалека возвещает:
— Господин Римский-Корсаков прибыли-с!
— Ах ты, боже мой! — Савва Иванович враз бледнеет, срывается с места, торопится встречать дорогого гостя…
Через несколько минут все в здании оперы успокаивается, плавно в стороны расходится занавес — и гремит, и буйствует уже на сцене честной пир. Простодушные, а по временам и хвастливые богатыри вместе с купцами осушают гигантские кубки и чаши, совершают подвиг винопития. Об остальных подвигах они, кажется, начисто позабыли…
Кабы была у меня золота казна, Кабы была дружинушка хоробрая — Не сидел бы я сиднем в Новегороде, Не пировал бы день и ночь, не бражничал…Они поют, и мощная, переливающаяся из оркестра в хор, как море-океан, музыка захватывает всех. И никто даже не замечает, что один из богатырей вышел на сцену в черных остроносых туфлях. А другой — в синих модных брюках со штрипками. Никто не замечает, что над Ильмень-озером в камышах белеет вклеенный, но так и не закрашенный рассеянным Врубелем кусок холста.
— Поразительно! Ничего подобного не ждал! — говорит в антракте один студент другому. — Да ведь здесь настоящий, живой и непридуманный Новгород! Сама славная новгородская республика к нам в гости пожаловала!
И студенты быстро, чтобы не пропустить начало следующего акта, возвращаются из фойе в зал и замирают, слушая, как грозный Морской царь скликает своих дочерей, велит нырять им в омуты глубокие. Как бегут затем по нарисованному морю ярко выкрашенные киноварью корабли, как трогает нежные струны гусляр Садко. А тут как раз начинают петь заезжие «гости», то есть купцы: гость индийский, гость веденецкий, гость варяжский. И кто-то из студентов не выдерживает и кричит: «Браво, Шаляпин!» И весь зал, уже не сдерживаясь, выкрикивает неистово: «Браво! Браво!» И Федор Иванович Шаляпин, одетый грозным Варягом, чуть заметно, чтобы не прерывать оперу, кланяется…
А строгий и очень внимательный Римский-Корсаков, одиноко сидящий в царской ложе, снимает свои «двенадцатикратные» очки, трет глаза. В них, видно, что-то ненароком попало…
Тем временем все на сцене меняется: и уже плывет Садко по морю на дубовой доске. Он оставлен Морскому царю в расплату за двенадцать лет счастливой жизни. И вот Садко — на дне.
Но вот музыкальная чудо-сказка кончается. Кончается там же, где и началась: на берегу Ильмень-озера сидит одинокий и грустный Садко. Не сон ли все, что с ним приключилось?
«Не сон ли все это? — спрашивает себя композитор Римский-Корсаков. — Здесь, в Москве, все представили так, как я и хотел».
В царскую ложу вбегает Савва Мамонтов. Сквозь дикий грохот аплодисментов и вопли «бис! бис!» — он кричит композитору прямо в ухо: «Ну вот мы и показали надменному Императорскому театру, чего стоит Частная Русская опера! Будут знать, кого у себя в Питере ставить отказались!»
В театре начинают гасить свет. Зал пустеет. И сказочный мир Римского-Корсакова угасает вместе со свечами, рассыпается на отдельные мелодии, звуки. Правда тот, кто вошел хоть раз в этот мир, останется в нем навсегда…
Николай же Андреевич спешит назад, в Петербург. Там ждет его служба в консерватории, ждут, пусть и скучноватые, но очень нужные занятия за письменным столом. Ждут воспоминания о сказочных странах, в которых он побывал во время кругосветного путешествия на клипере «Алмаз». И главное, Николай Андреевич вновь собирается вписывать в толстые, аккуратно подшитые нотные тетради свои ни с чем не сравнимые волшебные оперы.
Высокий, немного сутулящийся господин с окладистой бородой и пылающими от восторга щеками покидает театр. К нему мигом подкатывает извозчик. А вслед господину Римскому Корсакову звучит, как это всегда бывает в пустом театре, тронутая сквознячком то ли гусельная, то ли скрипичная струна…
Музыка продолжается!
1844 год. Коля родился в городе Тихвин Новгородской губернии. Отец его служил губернатором. Мать была дочерью крепостной крестьянки. Старший брат, которого звали Воин, был военным моряком. Музыкальные способности Коли проявились рано.
1856 год. По семейной традиции, Коля поступил в Морской корпус в Петербурге. По воскресеньям он брал уроки фортепиано, посещал концерты и оперные спектакли. Особенно ему нравились оперы Глинки.
1861 год. Римский-Корсаков знакомится с Балакиревым и его кружком «Могучая кучка». Начинает работу над своей Первой симфонией.
1862 год. Морской корпус окончен. Николай Андреевич Римский-Корсаков отправляется в кругосветное путешествие на клипере «Алмаз». Три года длилось это замечательное путешествие. Молодой морской офицер набирался новых впечатлений, наложивших отпечаток на его творчество.
1865 год. Римский-Корсаков возвращается в Петербург. Начинается напряженная творческая деятельность.