Русские народные говоры
Шрифт:
Как видно, специфичность развития русского языка и его местных разновидностей заключается в том, что диалектные черты в их структуре никогда глубоко не затрагивали основу русского языка. Однако, несмотря на это, все же можно утверждать, что в определенные эпохи отдельные местные диалекты русского языка достаточно отчетливо отличались друг от друга не только в области фонетики, но и в области грамматического строя и основного словарного фонда.
Нивелировка местных диалектов, утрата диалектных особенностей в русском языке реально выражается в том, что образующаяся в эпоху складывания национального русского языка устно-разговорная литературная норма его постепенно начинает проникать в местные диалекты и распространяться по всей территории данного языка. Носители русских говоров, усваивая нормы устной литературной речи, утрачивают вместе с тем ранее характерные для их языка местные особенности. Поэтому процессы утраты диалектных особенностей в языке могут проходить тем интенсивнее, чем больше язык носителей местных говоров подвергается литературному воздействию. Ясно, что в эпоху капитализма нивелировка местных говоров не могла проявляться отчетливо, так как отсутствие широкого народного образования ограничивало влияние литературного языка.
Быстрее и интенсивнее процесс утраты диалектных особенностей идет в эпоху социализма, что связано с широким развитием народного образования в нашей стране, а вместе с тем и с увеличивающимся влиянием литературного языка на местные говоры. Хотя усвоение литературных норм населением, ранее говорившим на местном диалекте, это не простой и не легкий процесс, требующий значительного количества времени, — в наши дни он идет ускоренным темпом.
Прежде всего теперь едва
Характер диалектных различий русского языка
Диалектные различия между говорами русского языка чрезвычайно многообразны, причем они проявляются во всех сторонах их языковой структуры: и в фонетике, и в морфологии, и в синтаксисе, и, наконец, в лексике. Однако особенностью диалектных различий русского языка является то, что не все они имеют равное значение, не все они носят один и тот же характер. Одни диалектные различия затрагивают систему говора, его языковую структуру; другие затрагивают эту систему лишь в небольшой степени; третьи вообще имеют частный характер.
1
В русском языке диалектные различия первого рода, т. е. различия, касающиеся самой языковой структуры говора, больше всего наблюдаются в фонетике, где диалектные особенности могут затрагивать систему фонем. Так, например, в одних русских говорах есть две самостоятельные фонемы: ц и ч’, а в других на их месте произносится только одна: или ц, или ч’; или: в одних говорах существует фонема ф, являющаяся глухой парной к в, а в других — ф отсутствует, и на месте этого звука произносится х или хв. Подобные факты можно отметить и в области гласных, где в одних говорах различаются три степени подъема: верхний — и, ы, у, средний — е, о и нижний — а, а в других — четыре, так как к указанным звукам прибавляются еще гласные средне-верхнего подъема — е и о закрытые (е, о).
Такие диалектные различия относятся к самой фонетической системе разных диалектов и потому представляются существенными. Можно указать на такого рода различия и в области изменения гласных в первом предударном слоге после мягких согласных. Известно, что в этом положении в литературном языке на месте звуков а, о, е произносится один звук ие, т. е. и, склонное к е, или, как говорят, литературный язык характеризуется системой «иканья». Такое произношение звуков в нем носит системный характер и определяет среди прочих черт общий облик устной литературной речи. В противоположность этому, в южновеликорусских говорах существуют разные системы «яканья», т. е. произношение в данном положении на месте звуков а, о, е или одного а, или а, чередующегося в определенных условиях с и [8] . Все подобные явления также носят в этих диалектах системный характер, и как бы далеко ныне русские говоры ни ушли по пути нивелировки, эти системные отношения в области фонетики могут быть вскрыты в них при непосредственном наблюдении или при изучении.
Несколько иной характер имеют диалектные различия второй группы — различия, затрагивающие языковую систему говоров лишь частично. Такие различия наблюдаются, например, тогда, когда отдельный звук речи в каком-либо говоре имеет иное образование, чем в других говорах. Так, в северновеликорусских диалектах, как и в литературном языке, звук г является взрывным по своему характеру, а в южновеликорусских — фрикативным . Казалось бы, система согласных этих разных говоров не затронута данным различием. Ведь оба эти звука играют одинаковую роль в системе разных диалектов, одинаково различают звуковые оболочки разных слов: например, мот, нот, пот, кот равно противопоставлены и гот, и от. Однако на самом деле система согласных частично затронута, так как г и вступают в разные отношения с иными звуками. Известно, что г, попадая в положение конца слова, оглушается в к, т. е. парным по глухости-звонкости в говорах с г является к, а х остается вне пары, одиночной фонемой по глухости-звонкости. Если же в говоре есть , то оно в конце слов оглушается в х, и тогда парными по глухости-звонкости будут — х, а к останется вне пары. Но такие соотношения затрагивают лишь данные три фонемы, а не всю систему согласных. Точно так же обстоит дело и со звуками к, г, х в их мягких разновидностях. В литературном языке и в большинстве говоров эти звуки выступают как мягкие лишь в положении перед и и е: рук’и, ног’и, сох’и, рук’е, наг’е, сах’е, а во всех остальных положениях они всегда твердые. Это вполне определенная система, в которой фонемы к, г, х являются внепарными по твердости-мягкости [9] . В иных же говорах к, г, х
9
Парные по твердости-мягкости фонемы могут находиться в тождественных фонетических условиях и различать звуковые оболочки разных слов (ср. рат — р’ат, мол — мол’, тук — т’ук), а к, г, х и к’, г’, х’ не выступают в таких тождественных условиях и не противопоставляют друг другу звуковые оболочки разных слов. См. подробнее Р. И. Аванесов и В. Н. Сидоров, Очерк грамматики русского литературного языка, Учпедгиз, 1945, стр. 55—58.
10
См. подробнее в статье Р. И. Аванесова и В. Г. Орловой «Вопросы изучения диалектов языков народов СССР», журн. «Вопросы языкознания», 1953, №5, стр. 41—42.
2
Иной характер носят диалектные различия русских говоров в области морфологии. Здесь большинство различий уже не касается самой морфологической системы диалектов, ибо все русские говоры весьма близки между собой в области грамматического строя. Эта близость заключается в том, что основные морфологические категории являются общими, одними и теми же во всех говорах русского языка. Общее количество и соотношение частей речи, основные категории, присущие им, такие, как вид, залог, род, число, падеж и т. д., факты наличия трех родов существительных, двух чисел, шести падежей, двух спряжений глаголов, т. е. все, что определяет морфологическую структуру русского языка, — все это едино для всех говоров. Следовательно, морфологические категории, существующие, например, в литературном русском языке, наличествуют и во всех русских диалектах, и в этом смысле диалектных различий в области морфологии в русском языке почти нет.
Диалектные различия в морфологии, частично затрагивающие систему, языковую структуру говоров, есть в них лишь в очень небольшом количестве. Таково, например, явление, связанное с образованием форм прошедшего времени. В некоторых северновеликорусских говорах, наряду с обычной формой прошедшего времени на – л, сохраняются еще остатки сложных прошедших времен, характерных для древнерусского языка. Это такие формы, которые образовывались с помощью вспомогательного глагола-связки «быти» в настоящем или сложном прошедшем времени. Со связкой в настоящем времени и причастием на – л образовывалась форма перфекта: «есмь пришелъ», со значением «я пришел и в настоящее время нахожусь здесь» (прошедшее результативное). Со связкой «быти» в перфекте и причастием на – л образовывалось давнопрошедшее время: «есмь былъ пришелъ». Остатки этих форм в старых их значениях и сохранились в некоторых говорах. В них отмечены такие образования форм прошедшего времени, как «деревня населилась есть», «земля была высохла, да опять промокла» и т. д. [11] С таким же старым значением перфекта и давнопрошедшего времени во многих русских говорах употребляется в роли сказуемого деепричастие на – вши, – мши: «он одевши», «мы разумши», «што ты растягнумши», или: «он был уехавши», «солнце было закатившись» и т. п. [12] Такие явления, конечно, затрагивают морфологическую (и даже синтаксическую) сторону говоров, т. е. представляются весьма существенными. Но в настоящее время они являются уже пережиточными и довольно быстро утрачиваются.
11
См. подробнее в статье В. И. Чернышева «Описательные формы наклонений и времен в русском языке» («Труды Института русского языка АН СССР», т. 1, 1949).
12
См. там же.
Такого же порядка и явление утраты среднего рода в средневеликорусских и южновеликорусских говорах. Согласование существительных среднего рода с прилагательными и местоимениями женского (какая растения, такая время) или мужского рода (мой письмо, весь село), а также падежные формы от этих слов с окончаниями иных родов (купил мясу, такую платью) свидетельствуют о такой утрате среднего рода. Однако этот процесс не зашел далеко в говорах (полной утраты среднего рода нет ни в одном диалекте), а под влиянием литературного языка он вообще задержан [13] .
13
См. подробнее в интересной статье С. С. Высотского «Утрата среднего рода в говорах к западу от Москвы» («Доклады и сообщения Института русского языка АН СССР», вып. 1, 1948).
В основном же, в подавляющем своем большинстве, диалектные различия в области морфологии касаются не существа грамматических категорий и типов изменения слов, а звукового оформления той или иной категории. Например, во всем русском языке есть один и тот же творительный падеж множественного числа имен существительных. Нет ни одного русского говора, где этого падежа не было бы совсем или где вместо этой категории была бы какая-нибудь иная. Но в то же время в разных русских говорах творительный падеж множественного числа в звуковом отношении может оформляться по-разному: он может иметь окончания – ами (руками), – ам (рукам), – ама (рукама), – амы (рукамы). Или: во всех русских говорах есть категория 3-го лица настоящего времени глаголов, но в звуковом отношении она может выявляться тоже по-разному: с окончанием – т (ид’от), с окончанием – т’ (ид’от’), без окончания (ид’о), без перехода е в о (ид’ет — ид’ет’ — ид’е) и т. д. Все это своего рода фонетико-морфологические явления, так как они связаны с изменениями звуков, но с изменениями, протекающими лишь в определенных грамматических формах.