Русские народные сказки
Шрифт:
Надо нам к свадьбе изготовиться: сослужи-ка мне службу невеликую: в моем королевстве на таком-то месте стоит большой чугунный столб; перетащи его в дворцовую кухню и сруби в мелкие поленья – повару на дрова.
– Помилуй, королевна! Нешто я приехал сюда дрова рубить? Мое ли это дело! На то у меня слуга есть: Катома-дядька, дубовая шапка. Сейчас призывает царевич дядьку и приказывает ему притащить на кухню чугунный столб и срубить его в мелкие поленья повару на дрова. Катома-дядька пошел на сказанное место, схватил столб в охапку, принес в дворцовую кухню и разбил на мелкие части; четыре чугунных полена взял себе в карман «для переду годится!»
На
– Милый мой царевич, нареченный муж! Завтра нам к венцу ехать: я поеду к коляске, а ты верхом на богатырском жеребце; надобно тебе загодя объездить того коня.
– Стану я сам объезжать коня! На то у меня слуга есть.
Призывает Иван-царевич Катому-дядьку, дубовую шапку.
– Ступай, – говорит, – на конюшню, вели конюхам вывести богатырского жеребца, сядь на него и объезди; завтра я на нем к венцу поеду.
Катома-дядька смекнул хитрости королевны, не стал долго разговаривать, пошел на конюшню и велел конюхам вывести богатырского жеребца. Собралось двенадцать конюхов; отперли двенадцать замков, отворили двенадцать дверей и вывели волшебного коня на двенадцати железных цепях. Катома-дядька, дубовая шапка подошел к нему; только успел сесть – волшебный конь от земли отделяется, выше лесу подымается, что повыше лесу стоячего, пониже облака ходячего. Катома крепко сидит, одной рукой за гриву держится, а другой вынимает из кармана чугунное полено и начинает этим поленом промежду ушей коня осаживать. Избил одно полено, взялся за другое, два избил, взялся за третье, три избил, пошло в ход четвертое. И так донял он богатырского жеребца, что не выдержал конь, возговорил человеческим голосом:
– Батюшка Катома! Отпусти хоть живого на белый свет. Что хочешь, то и приказывай: все будет по-твоему!
– Слушай, собачье мясо! – отвечает ему Катомадядька, дубовая шапка. Завтра поедет на тебе к венцу Иван-царевич. Смотри же: как выведут тебя конюхи на широкий двор да подойдет к тебе царевич и наложит свою руку ты стой смирно, ухом не пошевели; а как сядет он верхом – ты по самые щетки в землю подайся да иди под ним тяжелым шагом, словно у тебя на спине непомерная тягота накладена.
Богатырский конь выслушал приказ и опустился еле жив на землю. Катома ухватил его за хвост и бросил возле конюшни:
– Эй, кучера и конюхи! Уберите в стойло это собачье мясо.
Дождались другого дня; подошло время к венцу ехать, королевне коляску подали, а Ивану-царевичу богатырского жеребца подвели. Со всех сторон народ сбежался – видимо-невидимо! Вышли из палат белокаменных жених с невестою; королевна села в коляску и дожидается: что-то будет с Иваном-царевичем? Волшебный конь разнесет его кудри по ветру, размечет его кости по чисту полю. Подходит Иван-царевич к жеребцу, накладывает руку на спину, ногу в стремено – жеребец стоит словно вкопанный, ухом не шевельнет! Сел царевич верхом – волшебный конь по щетки в землю ушел; сняли с него двенадцать цепей – стал конь выступать ровным тяжелым шагом, а с самого пот градом так и катится.
– Экий богатырь! Экая сила непомерная! – говорит народ, глядя на царевича.
Перевенчали жениха с невестою; стали они выходить из церкви, взяли друг дружку за руки. Вздумалось королевне еще раз попытать силу Ивана-царевича, сжала ему руку так сильно, что он не смог выдержать: кровь в лицо кинулась, глаза под лоб ушли. «Так ты этакий-то богатырь, – думает королевна, – славно же твой дядька меня опутал… только даром вам это не пройдет!»
Живет Анна Прекрасная королевна с Иваном-царевичем
– Любезная моя супружница, прекрасная королевна! Желается мне ехать вместе с тобой в свое государство.
– Пожалуй, поедем; мне самой давно хочется увидать твое государство.
Вот собрались и поехали; дядьку Катому за кучера посадили. Ехали-ехали; Иван-царевич заснул дорогою. Вдруг Анна Прекрасная королевна стала его будить да жалобу приносить:
– Послушай, царевич, ты все спишь – ничего не слышишь! А твой дядька совсем меня не слушает, нарочно правит лошадей на кочки да рытвины словно извести нас собирается; стала я ему добром говорить, а он надо мной насмехается. Жить не хочу, коли его не накажешь!
Иван-царевич крепко спросонок рассердился на своего дядьку и отдал его на всю волю королевнину:
– Делай с ним, что сама знаешь!
Королевна приказала отрубить его ноги.
Катома дался ей на поругание. «Пусть, – думает, – пострадаю; да и царевич узнает – каково горе мыкать!»
Отрубили Катоме-дядьке обе ноги. Глянула королевна кругом и увидала: стоит в стороне высокий пень; позвала слуг и приказала посадить его на этот пень, а Ивана-царевича привязала на веревке к коляске, повернула назад и поехала в свое королевство. Катомадядька, дубовая шапка на пне сидит, горькими слезами плачет.
– Прощай, – говорит, – Иван-царевич! Вспомнишь и меня.
А Иван-царевич вприпрыжку за коляскою бежит; сам знает, что маху дал, да воротить нельзя. Приехала королевна Анна Прекрасная в свое государство и заставила Ивана-царевича коров пасти. Каждый день поутру ходит он со стадом в чистое поле, а вечером назад на королевский двор гонит; в то время королевна на балконе сидит и поверяет: все ли счетом коровы? Пересчитает и велит их царевичу в сарай загонять да последнюю корову под хвост целовать; эта корова так уж и знает – дойдет до ворот, остановится и хвост подымет…
Катома-дядька сидит на пне день, и другой, и третий не пивши, не евши; слезть никак не может, приходится помирать голодною смертию.
Невдалеке от этого места был густой лес; в том лесу проживал слепой сильномогучий богатырь; только тем и кормился, что как услышит по духу, что мимо его какой, зверь пробежал: заяц, лиса ли, медведь ли – сейчас за ним в погоню; поймает – и обед готов! Был богатырь на ногу скор, и ни одному зверю прыскучему не удавалось убежать от него. Вот и случилось так: проскользнула мимо лиса; богатырь услыхал да вслед за нею; она добежала до того высокого пня и дала колено в сторону, а слепой богатырь поторопился да с разбегу как ударился лбом о пень – так с корнем его и выворотил.
Катома свалился на землю и спрашивает:
– Ты кто таков?
– Я – слепой богатырь, живу в лесу тридцать лет, только тем и кормлюсь, коли какого зверя поймаю да на костре зажарю; а то б давно помер голодною смертию!
– Неужели ж ты отроду слепой?
– Нет, не отроду; а мне выколола глаза Анна Прекрасная королевна.
– Ну, брат, – говорит Катома-дядька, дубовая шапка, – и я через нее без ног остался: обе отрубила проклятая!
Разговорились богатыри промеж собой и согласились вместе жить, вместе хлеб добывать. Слепой говорит безногому: