Русские навсегда
Шрифт:
Со страниц на Калугина смотрело страшное и совсем недавнее время. Переломить хребет заокеанской Империи тогда не удалось. Но американская экономика надорвалась. Тем более что заполучить в свое безраздельное пользование нефтяные разработки Саудовской Аравии не получилось. А ведь даже последний идиот понимал, ради чего была развязана эта бойня.
Калугин закрыл одну папку. Придвинул к себе другую.
После ранения Антон Михайлович женился и занимался очень разнообразными и даже странными вещами. Экспедиции в заброшенные уголки
Однако последний лист досье поставил Калугина в тупик.
«Привлечение к активной деятельности невозможно. Лоялен. Полностью выведен из актива».
– То есть гражданин Лаптев ни по каким делам, ни под каким соусом не может быть втянут в работу ГРУ и в списках потенциально активных агентов не значится? – Калугин удивленно откинулся на спинку кресла. – Что же тогда господин бравый половник делает в этой каше с дисками? Странно как-то…
Он закрыл папку, которая вместо ясности еще больше запутала дело.
В проходе появился Иванов.
– Владимир Дмитриевич, не желаете? – Он протянул кулечек с пончиками.
– Вполне. А что-нибудь более горячее, чем пончики, есть?
– Есть! – Алексей положил на стол еще одну папочку. – Результат по отпечаткам пальцев.
– И? – Калугин сунул в рот пончик, оказавшийся, кстати, теплым и свежим.
– Семен Евгеньевич Бортко. Тридцать восемь лет. Судимый за ограбление. Не женат. Детей нет. Живых родственников нет. Работал водителем в массажном салоне. То есть развозил проституток.
– А вот это номер. – Калугин взял еще один пончик. – Я надеюсь, он не в том доме жил?
– Нет.
– Хорошо. А что у нас делал на лестнице ночью водитель из массажного салона? А ну-ка протряси этот салон!
– Есть! – Иванов развернулся на каблуках.
– Стой! – Калугин встал, надел пиджак. – Я с тобой.
36.
– Господа. – Хорошенькая секретарша, чуть полноватая блондинка, попыталась грудью преградить дорогу. – Господа, туда нельзя. Сейчас нельзя туда! Подождите в приемной! Господа!
– Федеральная служба безопасности, – тихо рыкнул Иванов, махнув перед носом девушки корочками. – Потрудитесь, гражданочка, отойти.
– Э-э… – Блондинка растерянно хлопала глазами. – Туда же нельзя…
Но Калугин уже закрыл за собой дверь.
Большой кабинет, отделанный в лучших традициях черт знает какого застойного времени. На стенах панели темного дерева, кажется, даже натурального, мягкий, темно-бордовый паркет. Все солидное, тяжелое, натуральное. В углу притулилась небольшая, ярко освещенная барная стойка. Стаканы, бутылки, все блестит…
– Простите,
Калугин присмотрелся. В дальнем конце комнаты, за огромным, как двуспальная кровать, столом, сидел человечек.
– ФСБ! – нарочито громко произнес Иванов. – К вам с визитом.
Человечек закашлялся.
Донеслось сбивчивое бормотание:
– Давай все. На сегодня… Нет, не как вчера. Не надо под столом. Ой, прекрати. – Человечек хихикнул, будто от щекотки. – Все-все! Давай, брысь! На рабочее место! Да! Ну, киса… Ну, мусик…
Из-за стола поднялась высокая черноволосая женщина. Широкие бедра были затянуты в игривое трико с вырезами по бокам, сзади к символической юбочке крепился длинный кошачий хвостик. Женщина поправила сползающий кожаный лифчик и, поджав губки, вышла из кабинета. Проходя мимо Алексея, стрельнула глазками и облизнулась. Иванов шумно вздохнул.
– Чем могу быть полезен? – Человечек вышел из-за стола и оказался вполне обыкновенным мужчиной средних лет, с круглым лицом и залысинами. – Хвостов Борис Юрьевич…
Он протянул руку Калугину, затем Иванову.
– Надеюсь, все в порядке? – поинтересовался Хвостов. – В нашем салоне всегда поддерживается высокий уровень… И с клиентами всегда очень хорошие отношения. Гадостей не держим. Даже алкоголь только… Только высшего сорта! Кстати. – Он метнулся к бару. – Не желаете? Коньяк? Виски? Ром даже… хороший.
– Спасибо. Мы на работе. – Калугин показал корочки. – Калугин Владимир Дмитриевич, а это мой заместитель, Алексей Геннадьевич Иванов.
– Очень жаль, очень жаль… Ром действительно хороший… – Хвостов развел руками, затем указал на стулья. – Прошу садиться, прошу… Если, конечно, вы не…
Калугин сел. Пододвинул стул Иванову.
– Хорошо, – резюмировал Хвостов и уселся напротив.
Алексей громко кашлянул.
– Что? – вздрогнул Борис Юрьевич. – А?
Иванов глазами указал куда-то вниз.
– Где? – не понял Хвостов, но, опустив взгляд, стремительно покраснел. Кровь настолько обильно прилила к его лицу, что Калугин на какой-то момент испугался, не хватит ли директора удар. – Боже мой! Простите!
Борис Юрьевич вскочил, отвернулся к окну, заправляясь и застегивая «молнию» на брюках. Что-то там не ладилось, директор нервно дергал замочек, чертыхаясь себе под нос.
– Красивый кабинет, – неожиданно заявил Алексей.
– Да уж, – отозвался Калугин, осматриваясь. – Нам бы так… А то все железо, стекло…
– Точно…
– Никакой душевной атмосферы…
Хвостов наконец справился с непокорной «молнией» и замер. Потом решительным движением пригладил волосы, быстро ощупал себя, словно проверяя, не торчит ли не по делу что-нибудь еще, и с улыбкой повернулся к посетителям.
– Простите за это маленькое недоразумение. Итак! – Он снова сел на стул, закинул ногу на ногу. – Чем могу быть полезен?