Русские навсегда
Шрифт:
– Ну, день-то у вас вышел запоминающийся.
– Да уж… – Девочки пригорюнились.
– Так как, вспомнить сможете?
Обе совершенно синхронно покачали головой.
– Нет…
– Ладно, пошли дальше. Что произошло потом?
– А потом шум-гам, драка. Грохот какой-то. Этот… наш мальчик…
– Сергей его звали, – неожиданно вспомнила Мила.
– Во-во, Сергей, – обрадовалась Рита. – Он выскочил, потом снова прибежал. Из тумбочки пушку схватил…
– Как был голый…
– И стрелять начал. А мы испугались…
– И за ним выскочили…
– Зачем? –
Девочки пожали плечами.
– Понимаешь, он такой нам показался… Надежный. Вроде с ним не страшно. И в потолок стрелял. Для острастки.
– А потом?
– Потом бандиты убежали.
– Сколько их было?
Рита покачала головой и посмотрела на Милу.
– Мы не считали, – ответила та. – Страшно было. Хозяин квартиры где-то валяется, тот паренек веселый тоже… Второго мы вообще не видели…
– Того, что с компьютером?
– Ага. А потом они убежали.
– Кто?
– Бандиты. А за ними и остальные, те, кто в квартире был… Только мы уже не считали, мы Сенечку нашли… – При воспоминании о мертвом водителе девочки моментально «сдулись». Видимо, Семена Бортко в фирме действительно любили и про премии директор не врал для красного словца.
– А когда человек с корочками пришел?
– Ах, этот?… Да сразу же и пришел. Почти сразу же… Как хозяева убежали. – Рита покрутила пальцами. – Кажется, он по лестнице спустился.
– Да, – подхватила Мила. – С верхнего этажа.
– Точно сверху?
– Точно. И в квартиру пошел.
– А корочки он когда показал? – спросил Иванов. – До того, как в квартиру пошел, или после?
– Нет… – Рита задумалась. – Кажется, потом.
– Точно потом, – подтвердила Мила. – Он сначала возле нас постоял, Сенечку потрогал. Тут…
И она показала на шею.
– На себе не показывай, – буркнула Рита.
– Я в приметы не верю! – огрызнулась Мила. – А потом в квартиру пошел. А когда Борис Юрьевич приехал, тот выскочил. И документ показал. Я еще испугалась, что он стрелять станет.
– Кто? – не понял Алексей. – Борис Юрьевич?
– Да нет, тот, что в квартиру пришел… Ну…
– Вы его описать сможете?
– Высокий такой, в плаще. И еще лицо такое… – Рита что-то показала около подбородка. – Пистолет у него был.
– В общем, понятно. – Иванов сделал последнюю запись и сложил ноутбук. – С художниками поработаете. Сегодня же.
– Сегодня мы не можем, – запротестовали девочки. – Сегодня никак… Борис Юрьевич…
– Нет, нет, – подал голос директор, стоявший все это время в дверях. – Я же сказал, девочки, сегодня никаких вызовов. Считайте, что вы в отпуске. Два дня. Три. Сколько надо! Поедете с товарищем и там все ему расскажете. Или не ему… В общем, сегодня никакой работы. А если надо, то и завтра… Только бы…
Фразу «…они от нас отвязались» Борис Юрьевич Хвостов не стал произносить вслух.
38.
Утро было тяжелым. Восьмидесятиградусная водка имела на редкость разрушительные свойства. В ушах шумело,
– Мозг – это орган, совершенно нечувствительный к боли… – прошептал Сергей, разглядывая потолок. – Совершенно нечувствительный к боли…
Под боком завозилась Оля.
– В холодильнике должно быть пиво, – буркнула она, устраиваясь поудобней.
– Опохмеляться нехорошо, – прошептал Сергей. – Нехорошо…
– А лежать тут трупом и стонать – хорошо? Постесняйся, орел, на тебя смотрит женщина. Давай шуруй к холодильнику, лечись.
– Безжалостные женщины…
– Давай, давай. Вперед.
Она повернулась к Сергею спиной и принялась выталкивать его из кровати попкой.
– Безжалостные женщины…
Но вставать все равно пришлось. С трудом переставляя ноги, Столяров выбрался из спальни.
На кухне было пусто. Остатки вчерашнего не то позднего ужина, не то очень раннего завтрака скукожились на столе. Коварная водка притаилась в углу. Невыключенный телевизор почему-то показывал серые полосы.
– Фильм ужасов, не иначе, – решил Сергей и направился к холодильнику.
На нижней полочке действительно обнаружилось пиво. Какой-то номер «Невского».
Столяров решительно достал бутылку, поставил ее в центр стола, стараясь не глядеть на водку. Рядом положил открывашку. Осмотрел картину с разных сторон. Внутренний дизайнер неожиданно заявил о себе. Сергей понял, что если фотографировать картинку под определенным углом, то будет видна пустая водочная бутылка и полная пивная. Под снимком можно приписать вечный слоган: «Пиво без водки…» Если подредактировать стол, выкинуть к черту остатки еды и сделать акцент на этикетке, то вполне можно запродать агентству, которое занимается разработкой «Невского» бренда.
Столяров-дизайнер, готовый работать вне зависимости от общего состояния организма, тут же создал в воображении готовый плакат. К «Пиву без водки…» добавилась приписка «Настоящее качество». Бутылка слегка подретушировалась и покрылась капельками испарины. Открывашка получила на ручку круглый лейбл все того же «Невского».
– Чего сидим? – поинтересовался Михалыч, появляясь в дверях. – О, пиво…
– Тс-с-с… – Сергей приложил палец к губам.
– Чего? – прошептал Михалыч. – Плохо, что ли?
– У тебя фотоаппарата нет?
– Представляешь, всегда с собой ношу, а сейчас забыл! – Михалыч развел руками. – Вот такая незадача. Проснись! Какой, к черту, фотоаппарат? На кой он тебе?
– А прикинь, едешь ты по Садовому, а там плакат такой, через улицу. На плакате вот это. – Сергей показал на стол. – И надпись: «Пиво без водки…» Здорово?
Михалыч замолчал, видимо, представив себе эту картину.
– Ты знаешь, – наконец сказал он, – я всегда не любил рекламу и рекламщиков. Напридумывают всякой гадости, а ты потом гадай, какое пиво, почему без водки… А остальное что, с водкой?… Гадость.