Русские не сдаются

Leka-splushka

И вот опять пытается изготовить свою ненормальную нечеловеческую еду.

– Постой-постой! Отдай венчик. А я говорю, отдай, несносное создание! Весь в отца, прости, Господи!

– Но, тетя!

– Ничего не тетя! Знаешь, давай уже вместе разрабатывать рецептуру. Я, конечно, никогда не готовила невкусные каменные кексы, но... Слушай, а что если спросить рецепт у миссис Смитт? Изабелла ужасно готовит, знаешь ли! И даже сладкая выпечка у нее получается с чесночным привкусом.

– И все будут говорить, что вы у нее рецепт брали, –

буркнул Гарри, радея за репутацию семьи в глазах местных кумушек.

– Угум. Ну, знаешь... с одной стороны... а с другой стороны – моя кухня мне чем-то дорога, ради нее можно рискнуть репутацией. Может... Может, тебе сходить одному? Скажешь, что тебе нужны именно такие кексы, как готовит она. Эта дурища не устоит перед твоим ангельским взором. И хорошей порцией лести. Или можешь к старухе Фигг сходить. Не представляю, умеет ли она готовить, но точно должно получиться невкусно. И сплетен от нее можно не бояться – кто поверит этой чокнутой?

– А это идея! Сперва схожу к миссис Фигг, а потом попробую через Адама Смитта вызнать рецепт его мамаши.

Но связываться с задавакой Адамом не пришлось – миссис Фигг знала рецепт отменных каменных кексов. Прям как у Хагрида получилось!

Домой Гарри вернулся поздно, с мешком кексов, весь в кошачьих волосах и со странной задумчивостью в глазах. Буркнул приветствие, с грохотом бросил выпечку в углу прихожей и побежал на чердак. Заинтригованный Дадли выковырял один кекс, постучал им по стене, проверяя качество, и побежал следом, перепрыгивая через ступеньки.

– Ты чего? – спросил он, обнаружив кузена, азартно перебирающего волшебные книги.

– Дадли, мы только в школу покупали “Волшебные твари”? Или ты еще дома хранишь экземплярчик?

– Только в школу. Книжек и так две. А чего? У меня вот есть еще несколько книг Скамандера про зверей. Только не здесь, а в моей комнате.

– Слушай, а такие кошки необычные, лопоухие, большеглазые и шерстка пятнистая. Помнишь таких?

– Низлы, их еще лазилями называют. Паскудный характер и миленькая внешность. Почти, как краппы. У ненормальных и питомцы ненормальные.

– Н-да. Слушай, а старуха Фигг-то не сумасшедшая! Она – ненормальная!

– Врешь!

– Зуб даю! У нее полный дом лазает этих лазилей. Сам-то попробуй вспомнить!

– Да я чего-то как-то пропустил. Сам знаешь, мама особо не любит эту старушку... Вот же! Как я так проглядел низлов?

– Ну, допустим, не проглядел. Я так думаю, что мистер Латекс, который в нашем тайном шалаше на пустыре жил, вполне мог быть отпрыском Фигговых кошечек.

– Но он у меня недолго прожил! Всего три года и сбежал!

– Его могли украсть обливейторы. Магическим зверям нельзя в магловском мире.

– Вот гады!

В Хогвартс профессор Квиррел больше не вернулся. Наверное, остался ухаживать за братом. Если ему и сделали новое тело, то тело это еще ничего не умеет. И не до преподавания им обоим.

Было бы очень интересно узнать,

как там все получилось, но спрашивать неприлично, а на завуалированные вопросы учителя отмалчиваются или вообще ругаться начинают.

Бабушка Невилла прислала пространное письмо о магических шпаргалках. Можно сказать – целая книга про жизненно важные уловки. Со схемами, рецептами зелий и посекундным расписанием привычек экзаменаторов. Что ценно – экзаменаторы и по сей день все те же, что принимали экзамен у леди Августы.

Жаль, что для многих уловок нужны были навыки посерьезнее умения превращать крысу в табакерку. Там за одни шпаргалки экзаменатор может сразу выставлять высший балл.

Чтобы сделать пару магических шпор, предстояло выучить трансфигурацию, зельеварение и чары еще года на два-три вперед. Эти взрослые! И шутки у них одинаковые, вообще-то.

Папины идеи были куда проще.

Но папа делился ими неохотно.

Тем не менее, письмо леди Августы бережно свернули и спрятали на чердаке. Было бы здорово его отдать переплетчику, как сделала тетушка для вырезок из журнала про розы, чтобы как книжка получилось. Но такую ценность лучше не светить.

Кузены решили про письмо даже одноклассникам не рассказывать, а то протреплются еще.

В огромном кабинете, в котором они писали экзаменационные работы, было не только жарко, но и невыносимо душно.* Перед экзаменами всем раздали специальные перья, заколдованные так, что тот, кто брал в руки это перо, лишался возможности хитрить.*

Дадли скосил глаза, настраиваясь. Вид он при этом имел донельзя дурацкий, но тут уж ничего не поделать:

“Гарри”, – подумал он и увидел кабинет глазами кузена. – “Перья! Они зачарованы от хитрости!”

“А что нам?” – возникла равнодушная, почти осязаемая мысль. – “От хитрости, но ведь не от наглости. Я начинаю”.

Гарри достал пергамент, поворошил его и принялся делать вид, что пишет черновик. Перо зачарованное не дрогнуло.

Дадли, подглядывая глазами кузена в исписанный ответами пергамент, который они пронесли на экзамен в стопке чистых листов, быстро-быстро записывал сразу набело.

Про экзаменаторов информация оказалась лишней – приезжие принимали экзамены только у выпускников – у пятого и у седьмого курса. Первокурсников же тестировали учителя.

Профессор Флитвик по одному приглашал их в свой кабинет и требовал заставить плясать лежащий на столе ананас.*

Профессор МакГонагалл дала им задание превратить мышь в табакерку.* Количество полученных за экзамен очков зависело от того, насколько красивой получалась табакерка.* Но если у табакерки были усы, балл автоматически снижался.* Гарри, которому пришло настроение поговорить, ударился в философские рассуждения о сути прекрасного и о том, сколь по-разному видят прекрасное люди. Но декан была непреклонна и сняла сразу два балла – за усы и за мышиные лапки, скребущие по столу. Ну ничего она не понимает в прекрасном! Вот профессор Снейп бы оценил.