Русские сказки в обработке писателей
Шрифт:
— А то я голых баб не видел, — равнодушно буркнул Женя.
— Знаешь, — вкрадчиво сообщила Наталья, — тебе точно станет легче, если ты ей отомстишь! Вы будете квиты и спокойно заживете дальше!
— И как мстить? — тупо спросил Женя, нервно зевнув.
— Ты тоже с кем-нибудь переспи! — подсказала Наташка, крутившаяся у шкафа в одном белье и принимавшая интригующие позы.
— С кем? — взвыл Женя, с омерзением глянув в сторону дивана.
Вопрос застал Наташку врасплох. Она была более высокого мнения о своих достоинствах. То, что пьяный мужчина, сидя в одной комнате с полуголой Натальей, искренне не видит, с кем
— Дурашка, а я на что? — Она сдернула лифчик, бросив им в Женю.
— Синтетика, — профессиональные рефлексы работали лучше физиологических. Женя первым делом пощупал прилетевший бюстгальтер и только потом поднял глаза на хозяйку.
— А тут всё натуральное! — намекнула Наташка. Ею овладел настоящий охотничий азарт: сможет ли она расшевелить этого индюка, как Валька? Как он при такой реакции вообще умудрился изменить Галине?
— Да? — Женя пощупал штаны и гордо встал. Покачнувшись, он завалился на Наташку, умело сделавшую подсечку и уронившую гостя на чистое белье.
Она тут же легла рядом и покорно подождала, пока сильно подвыпивший кавалер переползет в положение «сверху».
Судьба любит вмешиваться в наши планы. Когда человек идет, словно по тонкому канату, балансируя на грани удачи и каждый момент рискуя свалиться в глубокую пропасть невезения, в последний момент, когда цель уже близка, его величество случай аккуратно толкает нас под локоть. Раз — и вы на самом дне, хотя еще мгновение назад купались в лучах призрачной надежды. Услышав в коридоре тихие шаги, Наташка зажмурилась и притянула к себе засуетившегося Женю. Он неловко забарахтался.
— Ах, вот оно как! — раздался яростный баритон, и Женя улетел в дальний угол, частично оборвав штору.
В том, что голос принадлежал отнюдь не Валентине, сомневаться не приходилось. Наташка резко распахнула глаза и уставилась на возвышающегося над ней Федора.
— Значит, занята ты сегодня?! — свирепо наступал на нее бывший муж. — Вот что у тебя за работа! Так я и знал!
— Минуточку, — Наталья села и удивленно подняла брови. — Тебе-то какое дело, как я свои законные выходные провожу?
Федору было дело до всего, что касалось Наташи. Несмотря на раздельное проживание, собственнических инстинктов блудливый супруг не утратил, полагая, что мужчина полигамен, а женщина на подобное роскошество права не имеет. На отсутствие в его жизни Натальи он смотрел с сожалением. При этом собакой на сене Федор себя не ощущал, полагая, что имеет право блюсти моральный облик матери своего ребенка. К желанию «блюсти облик» примешивалось еще нечто не совсем понятное, что выводило Федю из себя и давало моральное право по-хозяйски раскидывать самцов, пробиравшихся в Наташину спальню. Ни к одной из своих подруг он ничего подобного не испытывал. Даже вторая жена, отбывшая с сыном и родителями на ПМЖ за рубеж, не волновала его так, как своенравная Скачкова, хорошевшая день ото дня, заставляя Федора мучительно страдать. Ему не столько хотелось вернуть ее себе — собственно, подобная мысль даже не всплывала в его мозгу в оформленном виде, рассредоточившись по укромным уголкам сознания, — сколько обижало, что у других есть возможность прибрать Наталью к рукам. У Федора же был билет в один конец, который он весьма нерационально использовал, о чем теперь смутно сожалел.
Фортуна, как компьютер, сводит воедино разрозненные линии судеб
Женя, переживший неожиданный полет и процентов на пятьдесят протрезвевший после удара затылком о стену, с тоской рассматривал соперника. Наверное, рослой фигуристой Валентине не хватало в жизни именно такого фактурного блондина. Хотя вряд ли этот широкоплечий красавчик смог оценить ее по достоинству, если даже перепутал с Натальей. Значит, не оценил, не подметил тех мельчайших черточек, которые так любил и знал Женя.
И тут на поле боя ступила Валентина, тихо проскользнув в открытую дверь в самый разгар событий. Коротко взглянув на валявшегося в растрепанных чувствах Женю, на полуголую взволнованную Наташку и роскошного мужика, видимо, и являвшегося упомянутой «личной жизнью» подруги, Валя всхлипнула и выскочила из комнаты.
— Развлекайтесь, — процедил Федор и тоже удалился, уверенный, что развлечься у парочки теперь вряд ли получится.
Женя, которому не дали высказаться, процедил сквозь зубы:
— Нет, мне это нравится, он же ещё и хамит! Спит с моей женой и меня же оскорбляет!
Произошло нечто непостижимое, сильно выбивавшееся из Натальиных планов. Но резюме встречи подвести не получалось, так как она не ожидала столь неадекватной реакции присутствующих друг на друга и на ситуацию в целом.
В результате усилий мадемуазель Скачковой Валентина убедилась, что Женя собрался ей изменить с Натальей; Женя был уверен, что Валентина завела любовника, а Федор лишний раз получил подтверждение моральной неустойчивости бывшей супруги. Все разбежались крайне недовольные судьбой и друг другом.
Рыдающая Валентина далеко не убежала. За несколько минут она успела перебрать массу вариантов обвинительных речей и даже могла бы вернуться, чтобы озвучить самый хлесткий и обидный, если бы не истерические рыдания. Но она не вернулась, приземлившись на ближайшей скамейке и зайдясь в бурной истерике. Жизнь, как бумеранг, плавно пущенный за горизонт, с тихим свистом вернула долг, попав по самому больному. На этой лавке и подобрал ее Федор, пребывавший в не менее растрепанных чувствах. Он преследовал две цели: на первом месте было желание выяснить подробности касательно соперника, безусловно, известные этой девушке, а на втором — джентльменский долг утешить симпатичную даму. Во всяком случае, до момента, пока она не заревела, девушка была вполне ничего, что не могло не отпечататься в памяти внимательного к подобным нюансам Феди.
В то время как «вероломная» Валентина прижилась у Федора с целью отомстить подлому Евгению, а заодно и попытаться каким-то образом устроить личную жизнь, брошенный Женя пробовал восстановить душевное равновесие посредством совместного пьянства с Толиком. Именно Толик в процессе психотерапевтического сеанса, плохо выговаривая часть букв и с трудом отыскивая нужные падежи, вспомнил Галочку.
Воспоминания его не несли на себе никакой романтической нагрузки, просто у мужчин закончилась чистая посуда и закуска. А с продолжением банкета в условиях хлебосольного гостеприимства у Толика ассоциировалась только Галина. В тот вечер Женя провалился в сон с мыслью: без Галочки жизнь была не такой хорошей штукой, как с ней.