Русские: стереотипы поведения, традиции, ментальность
Шрифт:
По регионам России наблюдается огромная разница в уровне зарплат: самая низкая оплата труда в Дагестане (около $30, что в три раза ниже средней российской нормы) и в Бурятии (в два раза ниже). А самыми богатыми являются центры газовой и нефтяной промышленности: Ямало-Ненецкий и Ханты-Мансийский округа (соответственно, в 3 и 4 раза выше средней российской нормы).
Важно отметить, что затраты на рабочую силу в России в 2000 г. составили только $1926 в год. [77] Для сравнения: в Западной Германии эти же затраты в 1996 г. составили $57 009, а во Франции — $47 076 в год. Таким образом, стоимость квалифицированного труда
77
Сивкова В. Как изменился за год средний класс // АиФ. Июль. 2002.
Однако оставим в стороне среднестатистические цифры, поскольку говорить о благосостоянии всего народа вообще — некорректно. По уровню благосостояния россияне разделяются на несколько групп в зависимости от следующих факторов: тип предприятия (государственный или частный сектор), профессия, возраст и регион проживания.
Из аналитического доклада 1998 г. ясно, что на частных предприятиях 54,6 % работников относят себя к средне- или высоко-обеспеченным, в то время как на государственных предприятиях основная часть работников (69,1 % считает себя малообеспеченными или живущими за чертой бедности). Средний уровень дохода на одного члена семьи работника частного сектора в 2 раза выше, чем у работника государственного предприятия: это $160 и $95!
По социально-профессиональному признаку различия между группами людей не столь очевидны. В целом, однако, ясно: среди сельских жителей в 1,5 раза больше бедных и в 2 раза меньше среднеобеспеченных, чем среди гуманитарной интеллигенции. Итак, самые бедные — это жители села (около $60), чуточку выше доходы у безработных, пенсионеров, рабочих ($70–86). Не в лучшем положении находятся профессиональные военные и милиционеры ($105,2). Очень тяжелое положение у служащих, работников гуманитарной сферы (учителя, врачи, ученые) и инженеров: от $110 до $128,2.
Важнейший фактор дифференциации населения — возраст. Уровень удовлетворения своей жизнью и материальным положением резко падает от одной возрастной группы к другой.
Все богатые «новые русские» — не старше 45 лет. Среди пожилых людей только 25 % имеют средний уровень жизни, а бедных среди них 33,1 %. А вот среди молодежи до 25 лет только 3 % граждан считают, что они живут за чертой бедности. Обобщая эти цифры, можно сказать, что за все реформы с начала перестройки пришлось расплачиваться в первую очередь тем, кто к моменту их начала был старше 40 лет, и особенно — старше 50 лет.
Советская модель распределения зарплаты учитывала стаж работника, который давал различные льготы и привилегии. Поэтому при советской власти именно старшие всегда оказывались в лучшем имущественном положении по сравнению с молодыми. Молодежь в те времена за свой труд «недополучала», была «на вторых ролях».
А теперь, когда стаж и опыт работы не принимается во внимание при начислении зарплаты и пенсии, люди старшего поколения чувствуют себя обделенными в большей степени по сравнению с молодыми, даже если у них одинаковая зарплата, так как статус их положения значительно понизился. Социальные роли молодежи и стариков поменялись.
Кроме того, здесь сказывается важная особенность оценки россиянами своего уровня благосостояния: прежде всего они соотносят свое положение с мнением окружающих, и только потом с уровнем своего дохода. Вспомним важнейшую установку русского архетипа — стремление «жить
В 1990 г. большинство населения (61,3 %) жили «так, как все», 25 % «лучше, чем другие», и только 7 % «хуже». Сейчас основная масса тех, кто «жил так же, как другие» сохранила свои позиции, правда, их чуть меньше (53,7 %); количество же тех, кто «стал жить хуже, чем другие» резко возросло: с 7 % до 29,6 % — почти в 4 раза!68 Наиболее драматично положение тех, кто и раньше жил в бедности. С учетом падения стандартов жизни их состояние можно назвать уже не просто бедностью, а глубокой нищетой.
Вывод. В соответствии с динамикой материального положения за прошедшие годы реформ можно выделить несколько групп россиян:
«новые богатые», положение которых за годы реформ улучшилось — 10,5 %;
«старые богатые», жившие раньше лучше окружающих, а сейчас «так же, как другие» — 4,7 %;
«середняки»: и раньше и сейчас «живут, как все» — 39,2 %;
«потерпевшие», считающие, что за годы реформ их положение ухудшилось — 27,1 %;
«новые бедные», считающие, что за годы реформ их жизненный уровень упал катастрофически — 14,1 %.
Постепенно в России, по мнению экспертов, формируется средний класс: сегодня он насчитывает приблизительно 10 млн семей. Впрочем, представители этой группы россиян несколько отличаются от аналогичной группы в развитых западных стра-.нах-, где, как известно, и Билл Гейтс считает себя «средним». Так, «средние» россияне обладают определенным социально-профессиональным статусом: обычно это образованные люди — менеджеры, руководители среднего звена, ведущие специалисты с зарплатой $300–600 на человека. Таких насчитывается в России 1,5 млн семей. А верхушка «среднего класса» составляет 2,5 млн семей — с зарплатой около $2000 на семью: это руководители малого и среднего бизнеса, преуспевшие юристы и врачи, В Европе такие люди получают тоже $2000 — $3000, но не на семью, а на душу.
Главное, что отличает «среднего» русского, это манера тратить деньги: 30 % на питание, остальные поровну — на услуги, на развлечения и на одежду. Как правило, он имеет мобильный телефон и автомобиль. Каждая средняя русская семья имеет в запасе $4000–4500, которые она откладывает «на черный день», на отдых за границей, на покупку автомобиля или шубы жене.
Кажется, что сухие цифры не отражают всей реальности. Главное же, что сегодня произошло с русскими, — это утрата привычного образа: вчерашний инженер торгует на рынке, а тот, кто раньше считался спекулянтом и презирался в обществе, — ныне обрел статус «ударника капиталистического труда». Психологически россияне расценивают свое положение неоднозначно, и не всегда прослеживается прямая зависимость только от материального достатка. Например, не надо упускать из виду влияние такого важного психологического фактора как потеря уверенности в завтрашнем дне, утрата чувства безопасности.
Однако, с другой стороны, не все сбрасывают со счета такие ценности, как приобретение личной свободы, свободы совести, передвижения, отсутствие цензуры, жесткого контроля над личной жизнью и т. д. Некоторые факторы могут взаимно дополнять или нейтрализовать друг друга. В целом, судя по полученным данным, восходящая социальная мобильность стала характерной для каждого десятого россиянина, а нисходящая — для 41,2 %, т. е. почти для половины населения России. Значит, только 10 % населения смогли приспособиться к новым условиям и выиграли от реформ, вступив в конкурентную борьбу, тогда как подавляющее большинство населения России (почти половина) — нет.