Русские судебные ораторы в известных уголовных процессах XIX века

Потапчук И. В.

После получасового перерыва слово было во второй раз предоставлено прокурору господину Левченко, который сказал приблизительно следующее:

«Господа судьи! Прослушавши настоящий процесс и все прения сторон, я прихожу к убеждению, что стороны в своем искреннем и благородном стремлении содействовать открытию истины разошлись окончательно. Я не стану повторять всех тех доводов для доказательства виновности Криуна и Пеше, которые я уже представил в своей первой речи; остановлюсь только на тех фактах и обстоятельствах, которые были переданы защитниками подсудимых неверно, с упущением некоторых обстоятельств и свидетельских показаний, ввиду чего факты эти получили неверные освещения. Начну с заключения защитника Пеше де Антониони. Он говорит о неправильном применении обвинительной властью закона, о том, что против Пеше не может быть применена 1468 ст.

Уложения о наказаниях, и вообще, его деяние не предусмотрено никакой специальной статьей в нашем уголовном кодексе. Я ставлю вопрос прямо: может ли входить такое указание в круг защиты? И отвечаю на этот вопрос категорически отрицательно. Не защитникам выступать в роли наших опекунов; если таковые нужны, то они есть в лице суда, в лице, наконец, высшего у нас судилища — правительствующего Сената. Итак, защитник Пеше говорит, что нет прямой статьи Уложения о наказаниях, которой предусматривалось бы деяние Пеше. Если бы это даже и было так, то защитник совершенно упустил из виду 151 статью, говорящую об аналогии, т. е. когда данное деяние не предусматривается специальной статьей Уложения о наказаниях, к нему применяется та статья, которая предусматривает преступления, наиболее близкие, по характеру своему подходящие к рассматриваемому. В таком случае к деянию Пеше пришлось бы применить 1519 ст. Уложения о наказаниях, трактующую о самовольном оставлении человека в таком месте или положении, что грозит опасностью его жизни, и карающую виновного лишением всех прав состояния и ссылкой на каторжные работы. Но дело в том, что взгляд защитника Пеше неправилен, что его деяния вполне подходят под ту статью, которую мы выставили в обвинительном акте. Переходя к фактическим обстоятельствам дела, я должен заметить, что доводы де Антониони в этом отношении весьма слабы». Прокурор на основании свидетельских показаний доказывал, что итальянская шлюпка номер 2 не подходила к «Владимиру». «Но ведь подходили же итальянские шлюпки и принимали участие в спасении пассажиров»,— восклицает защитник Пеше. Но при этом он не упоминает, что всего-то на этих подходивших шлюпках спасено с «Владимира» 10 человек, что пассажиры не потому не садились в итальянские шлюпки, что не хотели этого, как показывают итальянские матросы, а потому, что именно последние не хотели брать их, о чем свидетели Бурачек и другие удостоверяют, Далее, предварительному следствию посылают укор, почему не допрошен Зданкевич. Поверенному следовало бы раньше, чем посылать упрек, навести справку, и он узнал бы, что Зданкевич разыскивался по всей России, что на его имя была разослана сотня повесток, но он не был найден. Защитник Криуна укоряет нас в том, что мы привлекли Криуна в качестве обвиняемого под самый конец предварительного следствия, а защитник Пеше говорит о том, что его клиент привлечен слишком рано.

Что же это такое, господа? Выходит, что никого нельзя было привлечь — ни Пеше, ни Криуна, что их деяние не предусмотрено уголовным законом. Защитники недовольны предварительным следствием, накинулись на него со всех сторон, и это только потому, что там именно масса улик против обвиняемых. Считаю необходимым остановиться еще несколько на экспертизе. На предварительном следствии была экспертиза, она дала известное заключение, но на суде она изменила свое заключение и прокурор остался с одним экспертом Ирецким. Почему так случилось, я не буду говорить, суд сам поймет это, но важно то, что и Криун имел своих экспертов — по его просьбе был вызван младший флагман черноморского флота адмирал Калогерас и еще 5 экспертов. На все наши вопросы, почему эксперты изменили свое заключение, мы получили один ответ: «Хотя мы Криуна и не знаем, но верим ему, как самим себе».

Далее, присяжный повереный Лавинский заявил, что спасательные средства на «Владимире» были прекрасные, а противное будто утверждают только гражданские истцы. А разве Криун, Фельдман, Ларин и другие не говорили то же самое? Ставят дальше вопрос, почему относят к виновности Криуна недостаточность и неисправность спасательных средств, наблюдения за иллюминаторами и т. д. К кому же и отнести эту обязанность, как не к нему? Если снять с него обязанность за одно, другое, третье, то что же, спрашивается, будет относиться к нему? Пусть укажут на «Владимире» хоть одну отрасль, которая относилась к нему и которая была в порядке. Такой отрасли нет, а напротив, во всем царствовал полный беспорядок.

Присяжный поверенный Карабчевский говорит, что пассажиры представляли собой остервенелых зверей. Нет, между пассажирами не было остервенелых зверей, а таковые были между командой. И если говорят, что

спасенные с «Владимира» обязаны своей жизнью Криуну и молятся на него, то я спрашиваю: «А кому обязаны своей смертью те несчастные пассажиры «Владимира», которые очутились на дне морском?..»

Стороны обменялись речами, и суд приступил к постановке вопросов.

По предмету уголовного обвинения на разрешение суда ставится шесть вопросов следующего содержания:

1) Виновен ли отставной капитан 2-го ранга Каллиник Каллиникович Криун, 50-ти лет, в том, что, командуя пароходом Русского общества пароходства и торговли «Владимир», совершавшим рейс в Черном море от Севастополя в Одессу в ночь на 27 июня 1894 г., встретив пароход братьев Банано в Мессине «Колумбию», шедший из Николаева в Евпаторию, и увидав пред собой топовый огонь «Колумбии», изменил дважды курс влево и, хотя уже предвиделась явная опасность столкновения с шедшей ему на пересечку курса «Колумбией», не уменьшил ход, не застопорил машины и не дал заднего хода, вследствие чего произошло столкновение, причем «Владимир» получил пробоину и затонул, а из числа бывших на нем людей многие погибли, другие хотя и спаслись, но потеряли свое имущество, а также потеряли имущество лица, не бывшие на пароходе, но сдавшие имущество для перевозки?

2) Виновен ли итальянский поданный Луиджи Джузеппе Пеше, 54-х лет, в том, что он, командуя пароходом братьев Банано в Мессине «Колумбия» и совершая в ночь на 27 июня 1894 г. рейс из Николаева в Евпаторию при обстоятельствах, описанных в первом вопросе, шел без отличительных огней и при этом, идя все время вправо, пока был виден на встречном пароходе «Владимир» красный бортовой огонь, после того, как красный огонь закрылся и стал виден зеленый огонь, продолжал идти в течение пяти минут в том же направлении на пересечку курса «Владимира» полным ходом и дал задний ход уже так поздно, что не мог предотвратить столкновения пароходов, которое немедленно и последовало, причем погибло много людей?

3) Виновен ли тот же Криун в том, что, состоя в должности капитана парохода «Владимир», не потребовал от владельца парохода Русского общества пароходства и торговли «Владимир» спасательных поясов в надлежащем количестве, не расписал людей к шлюпкам, не позаботился о том, чтобы шлюпки были в полной готовности к спуску на случай несчастья, не ознакомился с устройством непроницаемой переборки и водоотливными средствами на командуемом им пароходе, после столкновения не осмотрел пробоины и не принял никаких мер к заделке ее, причем в то же время Криун, отдав ряд приказаний о принятии мер для спасения пассажиров, не наблюдал за действительным осуществлением этих приказаний и не озаботился о точном их исполнении, по неосмотрительности не распорядился немедленным возвращением отправленных им на «Колумбию» двух своих помощников и части команды, последствием чего была смерть многих людей?

4) Виновен ли тот же Пеше в том, что после описанного столкновения пароходов, зная, что бывшие на пароходе «Владимир» люди могут находиться в опасности и нуждаться в его помощи, по небрежности, неосмотрительности и неосторожности не подошел на близкое расстояние к погибающему пароходу, не отправил своевременно к нему шлюпку и не бросил с «Колумбии» имевшегося на ней спасательного плота, на что имел полную возможность без всякой опасности для себя, причем последствием такого его бездействия была смерть многих людей?

Далее следуют вопросы о наказании и 93 вопроса о гражданских исках. Суд приговорил:

1) Признавая отставного капитана 2-го ранга Каллиника Каллиниковича Криуна и итальянского подданного Луиджи Джузеппе Пеше виновными в обоих приписываемых им преступлениях, подвергнуть их тюремному заключению на четыре месяца каждого и, сверх того, церковному покаянию по усмотрению их духовного начальства.

2) Судебные по делу издержки возложить на Криуна и Пеше в равных частях и со взаимной ответственностью друг за друга.

3) В удовлетворение гражданских исков с Русского общества пароходства и торговли присуждено в общей сложности 230 тысяч рублей, в том числе в пользу Гронских 40 тысяч рублей, Луковских 15 тысяч рублей, Терентьевых 5 тысяч рублей, Кувшиновых 25 тысяч 800 рублей, Невражных 7 тысяч 800 рублей, Грекова 2 тысячи 500 рублей, Тумаевых 10 тысяч рублей, Кац 2 тысячи 500 рублей и др.

4) В удовлетворение других исков присуждено с Русского общества пароходства и торговли и владельцев «Колумбии» братьев Банано по равной части. В числе этих последних исков присуждено Гордон 20 тысяч рублей, Михайловой 5 тысяч рублей, Карак 24 тысячи рублей, Нарбут 1 тысячу 850 рублей; всего с братьев Банано присуждено 43 тысячи рублей.