Русские сумерки
Шрифт:
Да.
Отсюда не видать, но я улавливаю – что-то не так у входа в мой подъезд. Словно полумрак пролёг там иначе…
Кто-то прячется в кустах?
Криво усмехаюсь. И сквозь пролом в стене выхожу в квартиру другого подъезда.
Тут, у самого дома, – высокая трава и кусты почти вровень с подоконником. Не такие, как в Зоне, но, кажется, изменённые.
Ничего.
Сейчас меня больше беспокоят звери, а не растения.
Двуногие звери, которые
Жду сильного порыва ветра. И когда он особенно громко нагибает высохший клён посреди двора, я перемахиваю через подоконник. Почти бесшумно опускаюсь в траву. Аккуратно раздвигая стебли, меняю позицию.
Да, теперь я хорошо вижу фигуру, застывшую у входа в подъезд. Серая куртка, а в руках…
«АКМ»?
Угу.
Нас разделяет несколько шагов. Достаточно близко, чтоб услышать мой тихий голос:
– Брось автомат!
Фигура у подъезда вздрагивает и оборачивается. Только с «АКМом» расставаться не спешит.
Надо бы ему помочь – разрывной пулей. Но я не спешу давить спуск – может, потому что передо мной старик? А ещё я знаю, что он не один.
Кто-то его точно страхует. Например, оттуда, из окон ближайшего дома.
Пока что второй меня не видит.
Зачем демаскироваться раньше времени?
– Брось, я сказал! – целюсь старику в грудь.
Но не повышаю голос. И не поднимаю голову из травы.
Он роняет оружие.
– Иди сюда!
Подчиняется, нехотя ковыляет.
А я понемногу смещаюсь. Надо, чтоб его фигура оказалась между мной и окнами того дома…
– Стой там!
Он замирает посреди травы.
Я подкрадываюсь сзади и упираю пистолет ему в бок:
– Скажи своим друзьям – пусть выходят. Хочу потолковать!
– Конечно, – слабым голосом бормочет старик. И вдруг молниеносным движением выскальзывает из-под ствола и перехватывает мою руку с пистолетом. Всё происходит так быстро, что я не успеваю сообразить.
Успеваю только вместе с ним свалиться на землю. И тут же получить крепкий удар локтем.
Несколько минут мы катаемся в траве. Пистолет выпадает из моих пальцев. А в руке старика вдруг оказывается нож. Хороший армейский нож, которым резать глотку так же удобно, как масло.
Я едва успеваю перехватить рукоять.
Хотя это не очень помогает.
Проклятие!
Я имею дело с реальным профи – жаль, что поздновато это понял! Внешность обманчива. И будь он моложе лет на десять, всё давно бы кончилось – для меня!
Но пока силы равны. Мы хрипим, сопим, с ненавистью друг на друга таращимся. Старик наваливается сверху, а я чувствую под боком твердое – и левой рукой нащупываю выпавший пистолет!
Упираю ствол врагу в бок, но в тот же миг лезвие ножа неприятным холодом касается моей шеи.
– Брось нож! –
– Брось пистолет! – яростно хрипит старик.
Краем глаза замечаю ещё какое-то движение. Ага, второй с автоматом выскочил из того дома. И на вид ему тоже лет семьдесят!
Просто цирк!
– Что ж вам, старпёрам, дома-то не сидится!
– Всё из-за таких, как ты… щенок!
– Брось нож и прикажи своим отпустить детей!
Он вперивается в меня злым взглядом:
– Каких детей?
– Тех, что вы подвесили за пустырём!
Старик непонимающе моргает. А второй уже рядом, замахивается прикладом.
– Погоди! – останавливает его первый. И смотрит на меня изучающе, будто на редкого мутанта. Только лезвие от моего горла не убирает. – Кто ты вообще такой?
– Прохожий.
– А что тут делаешь?
– Пока с пенсионерами беседую. Можем ещё и в домино перекинуться!
– Ах ты сопляк! – возмущается второй. – Кончай его, Митрич!
Ещё посмотрим, кто кого!
Митрич хмурится. И вдруг говорит:
– Ты ведь хотел потолковать? Сейчас я уберу нож. А ты опусти пистолет. Лады?
– Лады…
Я жду подвоха. Но он действительно отводит нож. Легко, будто молодой, поднимается на ноги. Я встаю напротив – с опущенным стволом.
Второй целится в меня из автомата.
– Не надо, Коля, – решительно осаживает его Митрич. И внимательным взглядом окидывает мою фигуру: – Так ты, говоришь, шёл мимо?
– Угу, обожаю гулять в тихих местах. И не люблю беспредельщиков…
– Я сам их не люблю.
– Серьёзно? А зачем тогда ребятишек подвесили? Для кого такая наживка?
– Что он мелет? – сердито насупился дед Коля.
– Тише, дружище, тише… Просто паренёк ещё не въехал. – Митрич хмурится и качает головой. – Не мы, а для нас. Понимаешь? Для нас – наживка!
Я цепенею.
Теперь моя очередь удивлённо хлопать глазами:
– Так это…. ваши дети?
– А ты сообразительный – прямо как жираф!
– Вы что, из Люберец?
– Мы – отсюда, – лаконично ответил старик. Оглянулся по сторонам и шепнул: – Хватит тут маячить. Идём, поговорим в другом месте…
Мы пересекли двор и поднялись на второй этаж соседнего дома. Сели на уцелевшие стулья.
В окнах не было стёкол, и с порывом ветра опять долетел крик привязанного ребёнка…
Лицо Митрича исказилось, как от боли.
– Нельзя туда лезть, – качнул я головой.
– Да, один наш уже сгоряча сунулся…
– Тут надо придумать что-то умнее.
– У тебя есть предложения?
– Вы знаете, кто мог это сделать?
Он мрачно почесал волевой, гладко выбритый подбородок:
– Понятия не имеем. В первый раз такое.