Русские сумерки
Шрифт:
Пули? Они движутся чуть быстрее мух! И конечно, упыря уже нет там, куда они успевают…
«Что за фигня?!»
Я бросаюсь вперёд, на ходу стреляю. Но никак не могу точно прицелиться. Отчего-то пули широким веером летят вразброс – при каждом моём движении. И по-прежнему они – нереально, абсурдно медленные!
Я отчётливо вижу, как, вращаясь, они пролетают мимо врага.
«Что за хрень?! Что за, мать вашу, хрень?!» – отчаянно бьётся в мозгу.
И тут я наконец соображаю:
«Это
А значит, моя скорость сравнима со скоростью пуль. Вот почему так трудно целиться, вот отчего упыри предпочитают холодное оружие! Надо остановиться и, не дыша, замереть, рассчитывая траекторию. Так, чтоб высший точно встретился с моим «подарком»!
Поздно! Теперь враг – между мной и моими товарищами. И я слишком хреново сейчас стреляю, чтоб их не зацепить!
Всё, что я могу, – двигаться вдогонку. Продираться через нереально густой, почти упругий на ощупь воздух. Хватать кислород кусками, проталкивая в лёгкие…
Я рвусь вперёд из последних сил.
А упырь… Он даже не бежит – просто движется вперёд быстрым уверенным шагом и иногда прыгает вбок, уворачиваясь от быстрых автоматных пуль.
Но расстояние между нами сокращается слишком медленно.
В глазах темнеет, и только спина врага маячит передо мной, как мишень.
Нас разделяет всего несколько метров, когда я вижу, как полицай с майорскими нашивками бьёт Валентина – не ножом, голой рукой. Но тот вдруг отлетает, выронив дробовик, и падает – неестественно, будто сломанная кукла…
Стреляю!
Пуля выдирает кусок ткани из куртки майора.
Упырь оглядывается, и, кажется, я успеваю различить на его лице ухмылку. Нет, для него я не противник. Скорее, добыча, как и остальные…
Он бросается к самому младшему из нашего отряда.
А у меня уже нет сил – даже стоять, не то чтоб прицелиться.
Застываю, тяжело привалившись к дереву. Ноги подкашиваются. В висках – будто гулкие удары молота.
Охотничье ружьё Михи отлетает в сторону. Майор хватает парня – легко, как пушинку…
На долю мгновения время замирает. Будто горячая волна прокатывается по моему телу. Туман перед глазами рассеивается.
И я опять давлю спуск.
Вижу, как острые нечеловеческие зубы показываются во рту майора. Он тянется ими к горлу Михи…
Я обязан его остановить!
Нельзя промахнуться в этот раз. Точно знаю, что разрывная пуля войдет в спину упырю – прямо под левую лопатку.
В сердце.
Я отчаянно слежу за её траекторией – так, словно это моя судьба, вращаясь, летит в оболочке из свинца.
Она не должна, не может промазать!
Но она пролетает мимо.
Потому что в неуловимый промежуток
Только он жив. И правая его рука вырывает из кобуры пистолет – с такой силой и скоростью, что сама кожаная кобура разлетается ошмётками!
Он даже успевает нажать спуск – в тот самый миг, когда незнакомец в упор стреляет ему в голову.
Пули майора улетают в пустоту, сшибая веточки с дерева.
А быстрая, нереально быстрая фигура его противника уже отпрянула назад к кустам.
И мне наконец-то удаётся её разглядеть. В предрассветных сумерках я узнаю лицо. Хотя сначала не верю своим глазам.
Настя?!!
Резкий, отрывистый грохот выстрелов. Отчаянный вопль Михи. Безумные глаза Ромки. Для него всё случилось почти мгновенно!
Неподвижное тело Валентина. И ещё живой упырь с окровавленной головой…
Для меня время опять шло с нормальной скоростью.
Недобитый майор дёрнулся и судорожно надавил спуск штатного «глока». Пуля выбила фонтанчик земли.
Настя взяла у Ромки автомат и хладнокровно прикончила полицая.
Добрая девушка, воспитанная на русской классике…
– Откуда ты здесь? – хрипло спросил я.
– Не так уж трудно было догадаться, что именно вы замыслили.
Не так уж трудно?
Для кого – для школьной учительницы?
– А что с Валентином? – озабоченно повернула она голову.
– Его… этот задел, – чуть не сказал: «упырь». А сама-то она кто? Двигалась-то «учительница» едва ли не быстрее майора. Кто на такое способен?
Только высшие!
Я вздрогнул, пытаясь оторваться от дерева. Но ноги до сих пор подкашивались. И сердце отзывалось частыми ударами на каждое движение.
Я сунул руку за воротник. Нащупал ладанку с Оком Дракона. Она точно была тёплая. И разумеется, именно этот камешек подарил мне часть своей силы.
Но сейчас я опять просто человек…
Бессильный против таких, как Настя.
– Ты чего? – тревожно качнула она ресницами. – Тоже раненый?
Я отвёл взгляд:
– Пустяки, ногу подвернул… Глянь, что с Валентином!
Ромка и Миха уже над ним склонились.
А он не отвечает. И по-моему, не дышит…
– Валька! – испуганно прошептал Миха.
Кузнецов-старший лежал, неестественно запрокинув подбородок. Настя пощупала его пульс и покачала головой:
– Оставьте. Ему уже не поможешь…
Я стиснул зубы. Как всё у них просто! Один удар – и нет человека…
Настя обернулась и озабоченно на меня глянула:
– Ты точно в порядке?