Русские сумерки
Шрифт:
– Ты, наверное, тоже устала? Извини, что я такой невнимательный. Сейчас пойдем, перекусим…
– Обязательно, – улыбнулась она. – Только теперь мне надо с тобой поговорить…
– Хорошо, – кивнул я.
Миха двинулся ближе. И Настя остановила его взмахом руки:
– Отдыхайте, мальчики – мы скоро…
Отошли за угол дома. Я опустился на покосившуюся трухлявую скамейку. Равнодушным взглядом окинул заросшую высокой травой улицу.
Думаю,
– Наверное, осенний сорт… – сказал я.
– Что? – не поняла Настя.
– Говорю, малина созрела. В детстве я такую пробовал – она слаще обычной…
– Глеб, ты считаешь меня обузой? – Настя села рядом.
Я не повернулся в её сторону.
Упорно смотрел перед собой. Незачем мне её видеть.
А в доме напротив, за треснувшим стеклом, сидел на подоконнике плюшевый мишка. Такой симпатичный, с глазами-пуговицами, чуть выгоревший на солнце и слегка затянутый паутиной, но всё равно добрый – почти живой…
По крайней мере, доброты в нём точно больше, чем в Насте.
– …Глеб, ты слышишь, что я говорю?
– Извини, я сильно вымотался. И хочу спать.
– Да, это была трудная ночь. И утро – тоже, – её пальцы осторожно коснулись моей руки. – Я понимаю…
– Вряд ли.
– Почему? – вздрогнула она.
– Ты когда-нибудь теряла товарищей? – Я отдёрнул руку.
Она качнула головой:
– Ты слишком плохо меня знаешь. Но я сама в этом виновата…
– Не заморачивайся… И кстати, спасибо, что грохнула того окамовца.
Да, пусть знает – я успел заглянуть в его документы.
– Он что, из «негров»? – очень натурально удивилась Настя.
– Выходит, так.
Она замолчала на несколько секунд. И вздохнула:
– Между нами было много недомолвок. Слишком много… И это дорого обошлось. Если б тогда, в Ермилово, ты сразу сказал мне правду – возможно, всё сложилось бы иначе…
– Что иначе?
– Возможно, Валентин бы не погиб.
Я поморщился. Угу, конечно.
Удивительная чуткость.
Ну вот, мы и опять встретились, неведомые благодетели! Ещё там, в Москве, исключительно из гуманистических соображений, вы помогли мне сбежать с «Московских зорь». А сейчас, конечно, из тех же соображений, быстрая девушка Настя прикончила нехорошего полицая…
И ведь, молодец, успела-то почти вовремя!
Правда, до этого кто-то очень точно навёл на квартиру Кузнецовых «эвакуационную» бригаду. В одном им не повезло – не удалось взять Белку. Хороший был бы способ давить на несговорчивого трикстера…
И зачем я вам так нужен, господа высшие?
В Москве я видел, с какой легкостью вы уничтожаете себе подобных. Здесь всё подтвердилось…
В межклановых
А я и не против – люблю, когда вы друг друга убиваете. Одно плохо – разменной фигуре в этой игре уцелеть ещё труднее.
Особенно если её используют втёмную…
Повернул голову и внимательно посмотрел в глаза Насте:
– Много недомолвок? Хорошо, давай говорить начистоту.
Её ресницы затрепетали.
Я усмехнулся. Что она может мне сказать?
Только очередную порцию вранья…
– Глеб, сегодня утром ты послал электронное письмо…
Я вздрогнул – словно земля начала уходить из-под ног.
Только Настя ничего не заметила. Она опять коснулась моей руки:
– Ты просил помощи и подписался «Глеб от Митрича». Твоя просьба до нас дошла. И мы готовы помочь!
– Спасибо, – чужим голосом выдавил я.
«Это не может быть правдой!»
А она обняла меня за плечи, прижалась к моей щеке:
– Глеб, мы сделаем всё, что в наших силах!
Глава 5
Солнышко опять грело по-летнему. Щебетали, радуясь теплу, мелкие пичужки. Алели ягоды на кусте малины.
А на покосившейся скамейке сидел чурбан, которого обнимала красавица. И казалось, этот чурбан не понимал, насколько ему повезло – сказочно, офигительно…
Именно так это должно выглядеть со стороны.
– …Прости, – шептала Настя, – прости меня, Глебушка. Ты думаешь, я тебя обманывала? Нет, это не игра. То есть сначала, правда, было задание. Но потом…
– Зачем я вам нужен?
Она умолкла – словно я грубо выругался.
И мне пришлось повторить:
– Зачем, Настя?
Мягко высвободился из её объятий. Встал и сухо уточнил:
– Раньше вы мне уже помогали – сначала в Нижнем, потом в Москве. Я понимаю, это не просто так… Какую смертоносную хрень надо для вас отыскать? Морскую звезду? Или, может, хотите алый цветок на серебряном блюдечке?
Она молча смотрела на меня – с такой грустью, что кто-то – не настолько чурбан – давно бы уже растаял. И дальше, словно паяц на верёвочках, вытанцовывал, куда ей угодно…
Но я – не паяц!
И весь их расклад вижу как на ладони.
Не может высший идти против господства высших! Сколько бы красивых слов ни было сказано…
Смешно. И невыносимо горько – за Митрича и остальных – честных и смелых, которые искренне верят в своё дело. Даже я не смогу их переубедить.
Они и дальше будут бороться…
А у меня – иллюзий не осталось.
Глупо надеяться на Невидимую Армию, если вся эта «армия» – не более чем орудие в упырьих разборках.