Русские земли глазами современников и потомков (XII-XIVвв.). Курс лекций
Шрифт:
Непосредственным поводом для появления нового персонажа автор Повести, несомненно, видит принятие Узбеком ислама. Не случайно рассказ о кончине тверского князя начинается с упоминания, что Азбяк, поиде в богомерзкую веру срачиньскую, и оттоле наипаче не пощадети нача роду крестьянского. Очевидно, установление в Орде государственной религии (несмотря на сохранение Узбеком всех льгот православному духовенству, данных предыдущими ханами) рассматривалось летописцем и его современниками как нарушение того состояния конфессиональной нейтральности, которое делало ордынское иго до того приемлемым для русских земель.
Быть может, именно это послужило основанием для активизации автором Повести татарских князей. Они теперь уже не пассивное орудие в руках дьявола: обычаи бо поганых и до сех мест, вмещуще вражду между братьи, князей рускых, и собе большая дары взимаху. Помимо корыстолюбия (несытии сущи мьздоимьства) им присущи лесть
«…И пакы диавло не престающе желая кровопролития, и еже и створися за грехы наша, прииде бо великий князь Юрьи Данилович ратью к Тфери, совокупив всю землю Низовьскую, и с кровопивцем Кавгадыем, и множество татар и бесермен, и мордвы и начаша город жещи и многа селы. И бысть туга немала, имающа мужа и мучаша различными муками и смерти предаяху, а жены их оскверниша поганни, и пожгоша всю власть Тферскую и до Волгы, и поидоша на другую страну Волгы и по тои стороне хотя то же створити» [486]
486
Софийская первая летопись. Стб. 378–379 (выделено мною. И. Д.).
Кстати, в этом тексте мы находим параллель и очень важную к летописному повествованию о взятии Владимира. Как мы помним, в Лаврентьевской летописи со ссылкой на пророка в этой ситуации уже упоминалась сентенция: яко Господеви годе бысть, тако и бысть. Есть она и в нашем тексте, но теперь с разъяснением: слово праведного Иева:…Яко Господе годе тако будет. Буди имя Господне благословенно от ныне и до века. Речь идет о тексте:
«и сказал: наг я вышел из чрева матери моей, наг и возвращусь. Господь дал, Господь и взял; [как угодно было Господу, так и сделалось;] да будет имя Господне благословенно!» [487] .
487
Иов 1:21 (выделено мною. И. Д.).
Это слова, которые произносит Иов после всех постигших его лишений. Между прочим, такое толкование дополнительно подкрепляет наблюдения Г. Подскальски, В. В. Каргалова и В. Н. Рудакова о том, что в описаниях монгольского нашествия в Лаврентьевской летописи (да и в первые полтора века после Батыева нашествия в летописании в целом) идеальной фигурой был вовсе не воин, сражающийся с поработителями, а смиренный страдалец Иов, само имя которого значит угнетенный, враждебно преследуемый…
Яркой и в то же время краткой характеристикой Кавгадыя является упоминание, что он имеет «…яд аспидень под устнами своими» [488] . Несомненно, в данном случае автор Повести дает отсылку к тексту 139-го псалма:
488
Софийская первая летопись. Стб. 387.
«…Избавь меня, Господи, от человека злого; сохрани меня от притеснителя: они злое мыслят в сердце, всякий день ополчаются на брань, изощряют язык свой, как змея; яд аспцца под устами их. Соблюди меня, Господи, от рук нечестивого, сохрани меня от притеснителей, которые замыслили поколебать стопы мои» [489] .
Особое место в Повести занимают характеристики хана Узбека. По словам ее автора,
«…о таковых рекоша царскыя дети иже пленени во Вавилон, сице глаголааху:…Предасть ны в руце царю нечестивому и законопреступному, и лукавнеишому паче всея земля, егда бо Господь град Иерусалим казня, предаст в руце царю Титу римскому. И пакы егда Фоце Царьград предаст в руце, такоже не Фоку любя, но Царьград казня за людьская согрешения» [490]
489
Пс 139:25.
490
Софийская первая летопись. Стб. 377–378.
В свое время В. А. Кучкин обратил
«…Игумен Александр сравнивал Узбека с жестоким вавилонским царем Навуходоносором II, о котором рассказывала Библия. Приведенный выше отрывок заканчивается стихом 32 из III главы Книги пророка Даниила. Последняя сохранилась в трех славянских переводах, восходящих к Лукиановскому и Исихиевскому греческим изводам. Однако ни в греческих, ни в славянских текстах 32 стиха III главы Книги пророка Даниила нет слова…законопреступну. Становится очевидным, что оно вставлено самим автором…Повести о Михаиле для усиления отрицательной характеристики Узбека. Отзыв об ордынском хане как…законопреступном логически вытекал из представлений тверского книжника о незаконности, неправомерности суда над Михаилом и судебных решений, которые утвердил Узбек. Но назвать законопреступным ордынского хана, олицетворявшего власть татаро-монгол над Русью, было большой смелостью. Этого не отваживался сделать ни один русский писатель времени первых 80 лет татарского ига» [491] .
491
Кучкин В.А. Повести о Михаиле Тверском. С. 251–252.
Наблюдение это, несомненно, верно. Хотя настаивать на том, что слово «законопреступному» вставлено в библейский текст именно автором Повести, я бы все-таки не стал. Дело в том, что оно по сути присутствует в тексте пророка Даниила:
«…И все, что Ты навел на нас, и все, что Ты соделал с нами, соделал по истинному суду. И предал нас в руки врагов беззаконных, ненавистнейших отступников, и царю неправосудному и злейшему на всей земле. И ныне мы не можем открыть уст наших; мы сделались стыдом и поношением для рабов Твоих и чтущих Тебя. Но не предай нас навсегда ради имени Твоего, и не разруши завета Твоего» [492] .
492
Дан 3:3134.
Автор Повести переставил его, совместив с неправосудностью царя, что, впрочем, столь же показательно. Ссылка на отсутствие искомого слова в сохранившихся переводах, безусловно, важна, однако она в значительной степени дезавуируется новейшими наблюдениями над традицией библейских переводов (в том числе, на Руси). Крупнейший специалист в этой области, А. А. Алексеев отмечает:
«…На пути применения [библейских] цитат в целях текстологии серьезным препятствием стоит отсутствие стремления строго и точно цитировать тексты, неизбежное в рукописную эпоху. Об это препятствие разбились некоторые текстологические теории, посвященные греческим текстам Св. Писания… В условиях славянского средневековья дело осложнялось тем, что и библейские тексты, и сопутствующая им патристика были переводного происхождения. Вместе с переводимым патристическим текстом, переводчики переводили заново и цитаты из Св. Писания, не заботясь о том, чтобы согласовать перевод цитат с наличными славянскими переводами Св. Писания. <…> Естественно, что варьирование текста по спискам затрагивало и библейские цитаты, их форма в разных рукописях одного текста подвержена большим колебаниям. <…> Следовательно, всякое научное использование цитат в рукописях должно быть основано на изучении рукописной традиции данного текста, изолированный список не является надежным источником. <…> Наблюдаемое положение вещей имеет, с другой стороны, то удобство для исследователя, что делает маловероятной такую ситуацию, когда бы переписчики и редакторы исправляли в рукописях форму цитат согласно какому-либо внешнему источнику» [493] .
493
Алексеев А.А. Текстология славянской Библии. СПб., 1999. С. 70–72.
Вместе с тем, приведенное выше сравнение власти Узбека над Русью с властью императора Тита над Иерусалимом и Фоки Кап-падокийца над Константинополем дало В. А. Кучкину основание для еще одного важного вывода:
«…Пример с Фокой особенно красноречив. Сотник Фока удерживал императорский трон лишь в течение восьми лет, после чего власть снова перешла в руки…законных, с точки зрения средневековых хронистов, императоров. Тем самым тверской писатель давал понять, что и власть татарского хана является временной. Ее существование он ставил в прямую зависимость от…наших согрешений, под которыми понимал, как в этом можно было убедиться выше, моральные недостатки, а также, что особенно важно, феодальные распри, выступления младших князей против старших. Под религиозной оболочкой у автора…Повести о Михаиле Тверском обнаруживается весьма трезвая политическая мысль: борьба с татаро-монгольским игом может быть успешной только в том случае, если прекратятся усобицы на Руси.