Русский бунт навеки. 500 лет Гражданской войны
Шрифт:
Курбский утверждает, что осифлянин Вассиан Топорков посоветовал как-то царю не держать при себе советников умнее себя. И мысль эта запала в сердце самодержцу. Был ли Адашев умнее Грозного, сие нам неведомо, но одно очевидно. Именно период когда Иоанн Васильевич действовал исходя из разработок «коллективного разума» Избранной Рады был не только звездным часом его царствования, но временем, когда синтез Веры и Правды начал и самом деле реализовываться на практике.
Был проведен целый комплекс весьма благотворных реформ. Причем, принимались они в совещании со «всенародными» человеками. В феврале 1549 года состоялся,
А через два года состоялся знаменитый «Стоглавый собор» (уложение, принято на нем, было разбито на сто глав). В нем участвовали помимо высшей аристократии представители широких дворянских масс.
В частности, был принят «Судебник», согласно которому суд отныне вершился в присутствии представителей местного самоуправления. И это было только начало. Уже через четыре года суд и сбор налогов и вовсе были переданы в ведение выборных властей (излюбленных голов, земских судей и целовальников).
Прежде эти функции были закреплены за «кормленщиками», представителями Центра, каковые, собирая налоги, вполне официально, часть отправляли в казну, а часть оставляли себе. Разумеется, при такой системе открывался самый широкий простор для произвола.
Система «местничества», когда чины и посты получали в соответствии с древностью рода, а не исходя из личных заслуг, также была признана неадекватной Правде. И провозглашен был принцип первичности заслуг, а не родовитости. «Избранная тысяча» служилых людей (кадры для «дворянской гвардии» из челобитной Пересветова) получили поместью в окрестностях Москвы, дабы «всегда они были готовы на посылки».
Кроме того, в 1556 году было издано вполне революционное Уложение, согласно которому у помещиков, которые «многими землями завладели», а службой «оскудели», отбирались «преизлишки» и отдавались «неимущим».
Московский порядок уже при отце и деде Грозного был основан на тотальной государственной повинности всех сословий. Поместья жаловались на условиях верной службы государю. Если, к примеру, воин становился инвалидом и не мог исполнять свои обязанности, ему оставляли во владение ровно столько, чтобы мог прокормиться он и его семья, излишки перераспределяли в пользу годных к службе. В то же время, существовала своеобразная страховка: детально был разработан порядок обеспечения безбедного существования вдов и детей павших.
Теперь же устанавливались четкие служебные обязанности дворян, увязанные с благосостоянием каждого конкретного владельца. С каждых 100 четвертей «доброй угожей земли» следовало выставить одного всадника в «доспехе в полном».
Такими были реформы правительства, состоявшего из учеников нестяжателей. Русь становилась подлинно «социальной монархией».
Но парадокс в том, что в эти же годы «заволжские старцы» были окончательно осуждены на церковных соборах. Осифляне одержали верх во внутрицерковной борьбе. Недалек был их триумф и в общегосударственном масштабе.
Первая кровь
Ливонская война, которую царь начал вопреки мнению Рады, фактически предвосхищала петровские баталии,
Со стратегической точки зрения атаковать Ливонию, имея в тылу агрессивный Крым, было, мягко говоря, не рационально. Кроме того, стоит отметить, что, разумеется, Орден никак не являлся для Москвы угрозой. А вот татары постоянно промышляли на Руси и Украине, угоняли в полон православных, которых потом продавали на Черноморских невольничьих рынках.
Другой вопрос, что находившийся в фазе глубокого упадка Ливонский орден представлялся легкой добычей. Правда, по меньшей мере, странно было не предположить, что за его «наследство» готовы драться такие серьезные конкуренты Руси, как Речь Посполитая и Швеция.
Члены Рады указывали на то, что защита Веры, безопасность населения не только пограничья, но и центральной России требуют окончательного решения татарского вопроса. Курбский писал, что он и его соратники мечтали «избавить в орде пленных от многолетнего рабства». А с Ливонией вполне можно было и обождать.
Историки марксисты утверждали, что немцы, мол, не пропускали в Москву иноземных спецов, каковые стремились поделиться с русскими новейшими «техническими разработками», без которых никак не могли должным образом развиваться производительные силы. Ничего не скажешь, сильный аргумент для того, чтобы оправдать войну на два фронта.
После побед над Казанью и Астраханью, масштабная операция против Крыма по всем расчетам должна была увенчаться успехом. Был проведен даже пробный весьма знаменательный рейд на территорию противника. На западном побережье Крыма высадился русский десант во главе с братом лидера «рады» Данилой Адашевым (через несколько лет Грозный отправит его на плаху).
Современник писал об этом: «От самого начала, как и юрт Крымский стал, как и в тот Корсунский остров нечестивые басурмане водворились, русская сабля в нечестивых жилищах тех кровава не бывала, ни труба прежде сего не трубила, созывая воинство православных».
Более того, начала складываться военная коалиция. Москву готовы были поддержать в наступлении на Крымское ханство запорожские казаки во главе с легендарным князем Дмитрием Вишневецким, ногайские мурзы и некоторые князья Северного Кавказа.
То есть Крым и земли, которые позже назовут Новороссией могли стать частью Руси за двести с лишним лет до походов екатерининских генералов. И глядишь, лихой князь Вишневецкий за сто лет до Хмельницкого присоединил бы Украину к Руси.
Но царь планы Рады отверг. Более того, лидеры ее угодили в опалу. Раздражение против «шибко умных» советников слилось с подозрениями в их «неверности», в связях с Литвой, причастности к смерти царицы Анастасии.
Кроме того, под влиянием осифлян у царя сложилось собственная радикально отличная от взглядов членов Рады, философия власти. В своем ответном послании Курбскому он писал: «Неужели же это свет — когда поп и лукавые рабы правят, царь же только по имени и по чести — царь, а властью нисколько не лучше раба? И неужели это тьма — когда царь управляет и владеет царством, а рабы выполняют приказания?».