Русский флаг
Шрифт:
Многое впереди, и многое будет иначе.
Я покидал стойбище кочевников с чувством выполненного долга. Сделать еще больше, чем я, уже будет не просто сложно, тут потребуется изрядная толика везения. Но если даже один сильный род башкир не будет участвовать в будущем восстании, это уже некоторая победа. А еще… Нужен ответ из Петербурга. Вот если там будут готовы пойти на соглашение, то все может сложиться [в реальной истории, как только в Петербурге узнали всю картину, сразу же последовал приказ свернуть Оренбургскую экспедицию, но было
Ну а мне предстоит идти в Уфу. Так или иначе, но там придется встретиться и с Кирилловым и, вероятно, с Татищевым. То есть с тем человеком, который без всяких сомнений натравил на меня целый отряд подкупленных башкир.
Уважаемые читатели, друзья. Предлагаю вам посмотреть мои книги. На все большие скидки
Цикл «Внук Петра» (попаданец в тело Петра III)
Цикл «Сперанский» (попаданец в тело Михаила Михайловича Сперанского)
Цикл «Лжец на троне» (попаданец в тело Лжедмитрия 1)
Цикл из 2-х книг «Индоевропеец» (бронзовый век)
Книга «Экспедиция туда, но не обратно» (пропадает археологическая экспедиция в 9 век)
Постап. Приключенческий роман «Апокалипсис завтра»
Глава 12
— Тебе нужен какой-нибудь материнский совет?
— Не особенно.
— Слава Богу, а то у меня его нет.
Кинофильм «Секс по дружбе».
Османская империя. Ферма Алийбекее
2 сентября 1734 года
Алийбекее — так назвали ферму, организованную султан-валиде нынешнего падишаха Османской империи, Салихой-Султан. Этот большой производственный и сельскохозяйственный комплекс гудел теперь словно потревоженный пчелиный улей. Не оставалось ни одного человека, который бы стоял и ничего не делал. Все куда-то бежали — даже охрана.
Ещё бы! К своей матери прибыл сам султан Махмуд I. Он делал это крайне редко, но всегда такие приезды сопровождались немалыми церемониями, выездами, пирами, охотой, смотринами новых наложниц.
В общем, той ещё суетой.
В отличие от многих предшественниц, что носили титул валиде-султан, Салиха почти не принимала участия государственных делах империи. И не потому, что сама отказалась — нет, сыновья не позволяли. Причём не старший, тот, что занял престол Османа, а второй сын. Ну и не обладала эта женщина таким характером, который заставил бы ее остаться в Истамбуле-Константинополе и бороться за влияние над сыном-султаном.
Не желая участвовать в придворных интригах, Салиха удалилась. Но не бездействовала, а занималась тем, что могла делать. Возможно, именно она была тем человеком, который наиболее деятельно помогал своему сыну. Не советами, не интригами или очередными красавицами, каких поставляли в султанский гарем. А делами.
Алийбекее. Только эта ферма была способна прокормить практически половину
Так что мать помогала своему сыну, создав своего рода экспериментальную научно-исследовательскую базу. Тут и селекцией, пусть не системной и не особо профессионально, занимались. Тут же выводили породы лошадей. Здесь работали архитекторы, которые занимались конструированием фонтанов, столь любимых матерью султана.
Салиха хотела показать своему сыну, насколько эффективно можно вести хозяйство, не зависеть от каких-либо поставок продовольствия извне — и снабжать большие города. Таких бы ферм сотни две, и можно было бы поднять хозяйство на новый уровень.
Хотя… Валиде-султан Сулейха не всё знала. Она не ведала, что султан Махмуд I нередко просит казначея послать еще… еще, а потом еще немного денег, чтобы ферма матери, ее детище, казалась сверхприбыльной. Но кое-что действительно приносило прибыль. Например, оливковые рощи или овцеводство.
Вот только Махмуд I, если и был озабочен модернизацией своего государства, то посматривал скорее в сторону вооружения и тактик ведения боя. Он оказался первым, кто смог по-настоящему оценить европейское оружие и манеру воевать.
И очень пристально Махмуд I наблюдал за Россией. Немалое количество людей в Османской империи связали взлёт Российской державы именно с ее модернизацией. Вот только они были уверены: то, что произошло в России, невозможно повторить в условиях Османской империи.
Наверняка Махмуд I не знал в деталях биографию русского царя Петра Великого. Ведь и он, первый русский император, столкнулся с реакцией со стороны церкви, с немалым сопротивлением старого боярства. И не в меньшей степени, чем такое возможно в Османской империи.
И Пётр Алексеевич всё это ломал через колено — чего Махмуду Первому никто бы не позволил сделать. Как, впрочем, и его преемникам, если история пойдёт тем же путём. И не позволят не жёны и советники, а янычары. Вот оно, что так сильно отличается между империями теперь: Петр создавал гвардию, которая сама стала носителем всего нового; а Махмуду досталась гвардия, янычары, которые оставались носителями всего старого.
Если по всей ферме Алийбекее, занимающей огромное пространство, метались люди, то в одной комнате небольшого дворца, принадлежавшего султан-валиде, царило спокойствие и умиротворение. Под страхом немедленной казни слугам было запрещено входить в покои матери султана, когда там находился сам падишах.
Если бы кто-нибудь всё-таки вошёл, то увидел бы такую картину, которая полностью перевернула бы представление и о власти, и о характере самого повелителя Османской империи.
Махмуд, словно маленький ребёнок, положил голову на колени своей матери и тихо рыдал. Такие минуты слабости случались с султаном крайне редко — и только в присутствии Салихи.