Русский характер
Шрифт:
По моим расчетам, Акимыч должен быть на работе, а тетка Наталья поймет и возражать против моего бегства не станет.
Я тихо вошел в дом. Хозяйка, как всегда, колдовала у плиты. Вкусно пахло щами.
– Тетя Наталья, – сказал я, – простите меня, я уезжаю!
– Счастливый путь, – улыбнулась она, с ходу поняв, в чем дело. – Я сейчас тебя покормлю. Минут через сорок пять должен из района автобус проехать. Как раз успеешь на него.
Я с удовольствием поел в последний раз ее щей, закусывая вчерашним пирогом, попил чаю с деревенским молоком и плюшками.
– Ты прости Акимыча, – как всегда, тихо сказала она, – ударит моча в голову, и с пути
– Не хочу я жениться ни на Аньке, ни на ком, понимаете? – сказал я. – А за хлеб-соль спасибо большое. Все равно я рад, что с вами познакомился.
– Может, когда и свидимся, – улыбнулась хозяйка. – Ты приезжай летом, отдохнешь у нас. Здесь что твой санаторий, даже воздух целебный, по грибы-ягоды сходим, рыбку половишь в нашей речке, покупаешься, позагораешь. Летом у нас хорошо…
– А чего, возьму и приеду, – обрадовался я, потому что жалко было расставаться с ними.
Я уже как-то привык к этой семье, непредсказуемому Акимычу, шумным дояркам, их буренкам и деревне Черемшанке. Пока готовил рюкзак, тетка Наталья собрала мне целый пакет деревенских яств. Тепло попрощавшись с ней, я ушел на трассу. Так закончилась моя деревенская практика. Гнездо цело, а птица улетела!
Бабушкин абажур
Он третий день бродил по бесконечным улицам большого города, не замечая ни прохожих, ни машин, и чувствовал себя бесконечно одиноким. Все было кончено. Пусто на душе. Неделю тому назад Володя рвался в этот город. Он грезил им, мечтал, как будет ходить по широким проспектам, стоять у величественных фонтанов, отдыхать в тенистых парках, бродить по ночным улицам, любуясь игрой разноцветных огней, а рядом будет Она, его Богиня судьбы.
Володя познакомился с ней прошлым летом на Байкале. Поселок на берегу озера, где он жил, привлекал путешественников со всех концов света. Она приехала с небольшой группой туристов из Франции. Тоненькая, как стебелек василька, одетая во что-то невообразимо восхитительное, струящееся и переливающееся при каждом ее движении, она ни на секунду не стояла на месте. Володя в толпе приметил ее сразу. Эти удивительные глаза цвета моря! Воды Байкала в ясную погоду обретают такую же синеватую голубизну. Она о чем-то живо беседовала с иностранцами, что-то объясняла, показывала. Парень восхищенно смотрел на нее. Она ему улыбнулась, из ее глаз брызнули синие искорки. Возможно, это звучит банально, но он готов поклясться чем угодно: это были искорки как звездочки, синие-синие. Эти искорки рикошетом ударили Володю в самое сердце, и с той поры он заболел опасной болезнью, диагноз которой – любовь.
Неделя пролетела как один день. Днем она без устали работала с дотошными, любопытными туристами, а вечера проводила с ним, скромным сельским учителем словесности. Они бродили по берегу озера-моря, любуясь закатами. Закаты на Байкале – это восьмое чудо света. Они редко повторяются. Художники, очарованные великолепным творением природы, пытаются перенести их на полотна, но тщетно.
Володя не видел ни одной картины, достоверно передающей все богатство палитры. Да и возможно ли человеку тягаться с природой? Разве можно передать тончайшую игру красок цветочного луга, переливы волн, с нежным шелестом набегающих на песчаный берег, благоуханье воздуха, аромат свежего ветра.
Семь вечеров – семь неповторяющихся восхитительных закатов от нежно-алого до густо-золотого. Они не целовались на фоне заката. Нет! Как можно? Володя боялся даже дотронуться до нее. Она для него была нереальным,
А назавтра она удивляла своих туристов прекрасными легендами и мифами о Байкале. Они восхищались и аплодировали ей, целовали ручки, дарили сувениры. И вот наступил день, когда Лира, весело помахав букетом цветом, умчалась на электричке в Улан-Удэ с шумной делегацией, чтобы оттуда улететь на самолете в далекую столицу родины. Володя остался на перроне с клочком драгоценной бумажки с впопыхах нацарапанным адресом.
Можно было бы на этом поставить точку, но он и мысли не допускал, что так может закончиться роман, даже не начавшись. Володя стал писать письма. Можно было общаться и по Интернету, как это делает почти весь мир, благо Лира оставила и свой имейл, но он не мог о своих чувствах говорить казенными буквами, набранными на бездушной клавиатуре. О любви можно говорить только в письме, написанном своей рукой, считал Володя. Каждая буковка, каждое слово его дышали, трепетали, изнемогали от нежности. Он посвящал своей любимой целые поэмы. И летели письма в далекий город больших огней. А Лира из-за постоянных командировок и разъездов не могла отвечать на них. Летала то в Прагу, то в Париж… Переводчицы везде востребованы. Иногда Володя получал открытки с тремя предложениями, написанными второпях: мол, спасибо, получила письмо, очень рада. Тогда наступал для него праздник. Он жил мыслью съездить к ней летом, и вот наконец прибыл в город своей мечты.
Набрав номер ее телефона, он сказал:
– Я приехал, любимая!
– Сейчас выйду, – ответил на том конце провода испуганно-тревожный голос.
И они встретились. Лира совсем не была похожа на ту веселую девушку, с которой можно было говорить обо всем на свете. Володя лучился счастьем, а она почему-то прятала синие искорки своих глаз.
– Пойдем на набережную, – хмуро сказала она.
– Конечно, любимая, – прошептал он.
Прохладой повеяло с реки. Волны легонько бились о гранитные плиты и совсем не походили на прозрачные, чистые воды Байкала. Остановились у парапета.
– Я недостойна твоей любви! – отрывисто бросила Лира, не глядя на него.
Володя хотел возразить, но она жестом остановила его и… заплакала. У него заныло сердце, предчувствуя беду.
– Лира, у тебя есть кто-то другой? – робко спросил он.
– Да. Я его очень люблю, очень. Но он ко мне равнодушен.
– А почему ты об этом не сообщила мне?
– Прости меня, я гадкий человек. Мне стыдно.
– Что бы ты ни сказала, я тебя ни в чем не виню. Не надо просить прощение.
– Ты так здорово писал о любви…
– Я чувствовал…
– Мне нужны были твои письма.
– Я счастлив.
– Нет, не в том смысле. Понимаешь, я не умею излагать свои чувства так, как делаешь это ты. Вот и переписывала твои письма.
– Зачем? – удивился Володя.
– Отправляла своему парню.
– Но ведь это были мои чувства, – Володе стало совсем плохо. Он почувствовал себя рыбой, выброшенной на берег. Не хватало воздуха.
– Ты простишь меня? Мы с тобой останемся друзьями, да? Ты мне будешь писать? Я уже привыкла к твоим письмам, – пробормотала Лира.