Русский характер

Хамаганова Татьяна

Так и решили. Дальше события развернулись стремительно. Борьке удалось незаметно из общественного гаража угнать машину. Бензин залили по самое не хочу и с ветерком помчались к невесте.

– Слушай, все как по заказу получилось, а? – радовался Борис.

– Вот это-то меня и смущает, – волновался Саня, – когда все хорошо, это не к добру. Высоко поднимет, да низко опустит.

– Типун тебе на язык, – сплюнул тот через левое плечо. – Не наводи тоску. Как-никак за твоей невестой едем. Радоваться должен. Одно не пойму: зачем опять на шею хомут надеваешь? Охота пуще неволи? Ну, дело твое, тебе жить. Жалко только, что явочную квартиру теряю.

Короче, суд да дело, прибыли в село. Как и

договорились, Ольга с Дашуткой ждали их на развилке. Они кинулись друг к другу с поцелуями, будто сто лет не виделись. Что с них возьмешь, амур-тужур! Но остальной народ не дал им застыть в объятиях надолго, общими усилиями запихнули влюбленных в кабину. Борис строго-настрого наказал Ольге любой ценой ночь продержаться и день простоять, потому как ЗАГС нашего района в воскресенье не работал, будь он неладен. Все по выходным работают, а наш – по понедельникам, смехота. Если родичи обнаружат пропажу дочери, кинутся в погоню на своей машине. У них есть! А у Борьки – задрипанный комбинатовский грузовичок. Разница, елки-моталки! Но Ольга – добрая душа – пообещала жизнь положить ради молодых. Она скажет родителям, что Дашка ночует у нее. Те, по их плану, пропажу должны были обнаружить только к вечеру, а если удастся с враньем, то и в понедельник. К этому времени у беглецов дело будет в шляпе. Превратятся голубки в семейную ячейку, пусть попробуют ее развалить. Такого закона в кодексе нету!

– Ты к тому времени был уже разведен? – вернул Александра Михалыча к реальности ушлый Федька.

– А то нет. И развод, и алименты – все путем. Ей же, ну, моей бывшей, надо было быстрее того захомутать. Она с этим делом не тянула. И потом, я ж не сразу на Дашку-то глаз положил. Знаешь, как тяжело развод пережил? Удавиться хотел. Поживешь с мое да пожуешь с мое, узнаешь. Как говорится, отведаешь сам, поверишь и нам.

– Понял, валяй дальше. Интересно.

– Короче, приехали мы в город под утречко. И сразу ко мне! Дашутка моя чего-то дрожать начала. Испугалась, что против воли родичей пошла. Хорошо, Ольга не подвела, держала оборону крепко. Погоня настигла нас только во вторник вечером. А мы уже женатые. Как Борис упрашивал заведующую ЗАГСом, это видеть надо. Он в буквальном смысле валялся у нее в ногах. Я, само собой, тоже на коленях умолял. Сжалилась она над нами, пошла против закона и расписала. Теперь Марья Иванна и Борис – родственники наши, крестные первенца Юрки, а Ольга – крестная дочки Алёнки.

– А как сладил с тестем и тещей?

– Как в поговорке, больше верь своим очам, нежели чужим речам, – удовлетворенно хмыкнул Александр Михайлович. – Когда познакомились поближе, люб я стал им. Поначалу они не хотели даже разговаривать со мной, но куда им деваться, зятек я им законный. Такую свадьбу отгрохали, приданого полный дом отвалили. У них ведь два сына да одна дочка-лапочка, Дашутка любимая. Вот и постарались.

– А как теперь живете?

– Хорошо живем, грех жаловаться. Из Дашки бравая хозяйка вышла. А ее родители, то есть тесть и теща, всегда рады мне. Теперь всей деревне телевизоры чиню. Сено там, картошку вскопать – все на мне. Парни-то женились, да и разъехались по белу свету. Вот и сейчас еду к ним. Чего-то Иван Иваныч занедужил, а Раиса Захаровна и так давлением мается. Поживу с недельку, помогу по хозяйству. А там и Дарья моя в очередной отпуск уйдет. После сын подъедет. Так и будем за ними ходить. К нам ни в какую не хотят переехать, жалко дом продавать. Надеются, что когда-нибудь мы с Дашуткой обоснуемся там. А у них хозяйство крепкое, земли много. Места красивые. Недаром деревня называется Чистые Ключи.

– Да… прямо индийское кино, – выдохнул Федька.

Какое-то время ехали молча. Каждый думал о своем. А дорога, извиваясь змейкой, несла

их вперед. Наконец кончился лес, и очередной поворот открыл такую роскошную панораму долины, которая тянулась до самого горизонта. Вдали блестела на солнце, изящно изгибаясь, лента реки. Михалыч, сам того не замечая, вдруг запел: «В жизни всему уделяется место, рядом с добром уживается зло, если к другому уходит невеста, то неизвестно, кому повезло. Эй, рула-тэ!..».

Ветер свободы

Надумал как-то Степан отправиться в путешествие. Надоела ему жизнь деревенская, каждый день одно и то же. Недели как близнецы-братья. Тоска смертная. Свадьбы или там именины какие и то перестали играть, потому как жениться некому, а на второе денег нету. Даже похороны стали редким явлением, хотя деревня заселена в основном пожилым людом-народом. А они будто законсервировались, кряхтят, сопят, но живут. Закалка стальная, гвозди бы делать из этих людей…

Вопрос уперся в транспорт. Выбор небольшой: на велосипеде или на своих двоих. Конечно, солиднее на велике, все-таки колеса, да и какой-никакой скарб можно загрузить, а на горбушке много ли потащишь.

«Все. Завтра же спозаранку уйду», – подумал он. В груди сладко защемило от предчувствия новизны жизни. Степан Курекин, невзрачный мужичок тридцати семи лет, жил один в родительском доме. Скотину не держал, огород не садил, подрабатывал грузчиком в двух частных магазинах на одного хозяина. Тот платежкой не обижал, даже иногда из одежки куртку какую китайского производства подкидывал или футболку с надписями на непонятном языке, а то и из продуктов чего-нибудь просроченного. А что, он не гордый, много ли ему одному надо, желудок луженый, все переварит. Утром, проснувшись, Стёпка еще часок повалялся в постели и пришел к выводу, что не стоит сегодня отправляться в путешествие, надо основательно подготовиться, мало ли что может случиться в пути! Необходимо хорошенько все продумать, с дружками посоветоваться, определить маршрут.

– Я же не бродяга и не бомж. И цель должна быть. Все! Понял! Что-то постоянно свербило внутриутробно, будто чего-то недокумекал. Обнаружилось. Цели не было! – вслух обрадовался Степан. – Так, какую же цель перед собой поставить?

Полдня он промучился, но так и не придумал, ради чего можно двинуться в поход. Как раз в нужный момент заглянул к нему Юрка, или, попросту говоря, Кочерга, хотя наружно никак не соответствовал кухонной утвари, был достаточно упитанным, щекастым, медлительным. Еще с детства он привык откликаться на эту кличку, никогда не обижался. Но зато страшно сердилась Томка, его жена. Попробуй при ней обозвать Юрку Кочергой, тут же тумака получишь.

– Отучу я вас всех, – кричала она, – чего бы это мне ни стоило! А народ упирался, не хотел менять привычку. Почему он стал Кочергой – целая история. Фамилия у него Капустин. Поначалу его звали Капустой, потом с чьей-то легкой руки стал Кочерыжкой, а уж потом сократили до Кочерги.

– Привет! Ты мне как раз и нужен, – обрадовался Степан. – Зараз с тобой посоветоваться надо.

– Тороплюсь я, – неспешно заявил Юрка-Кочерга, – забежал стрельнуть сигаретку.

– Погоди, покурим, – Стёпка достал из кармана курево. Сели они на завалинку.

– Ну, чего? – чиркнув спичкой, спросил Кочерга.

– Тут вот какое дело. Понимаешь, мне цель нужна.

– Начни сначала, – невозмутимо изрек тот.

– Я и говорю. Изначально ведь цель нужна, потом все остальное. Я прав? – с надеждой посмотрел на него Степан.

Кочерга привык к манере общения друга. Он начинал разговор с того момента, о чем в данное время думал.

– Цель для чего?

– Путешествия, конечно.

– Уже тепло. Куда курс держим?

– То-то и оно. Некуда. Цель нужна!