Русский Париж
Шрифт:
— Так содержательница заведения мадам До-Ду велела нарисовать амурчика над входом.
— Изрядно преуспели вы в познании французской столицы, — Кантемир шутливо погрозил пальцем студентам. — Ну а дальше-то что?
Андрюха Маленький почесал затылок:
— Эх, говорил мне батюшка не хаживать к парижским девицам без шпаги!.. Сорбонцам-то после зимней потасовки пока запрещено шпаги носить. Вот мы с Васькой и Андрюхой Верстой и приладились хранить их у нашего французского приятеля. Жюля, по прозвищу «Заячья Губа». Он как раз неподалеку от Сендейских ворот таверну держит и разные вещицы под залог принимает. Вот к нему я и кинулся за
Кантемир поморщился:
— Сколько раз твердил: будьте осторожны с выбором знакомых!.. Видимо, не вышибить из вас своеволия, пока в беду не попадете. Продолжайте!..
Андрюха Маленький печально отвел в сторону взгляд:
— Опростоволосился я… Опоздал… Когда вернулся, в заведении мадам До-Ду незнакомца уже не было.
— Так вы, что, со шпагой рыскали по непристойному дому? — Взгляд Кантемира снова стал насмешливым. — Небось переполошили всех постояльцев До-Ду?..
— Как можно, ваше сиятельство?!.. Мы с приятелями каждый день вспоминаем ваши наставления и инструкции, — поспешно ответил Андрюха Маленький. — Шпагу я в травке спрятал, у входа в дом с перевернутым амурчиком. Лишь, как истинный вюртембержец, поорал маленько немецкие ругательства.
— Очень ты похож на вюртембержца, — не сдержал ехидного замечания Андрюха Большой.
— Да уж не хуже тебя в спектаклях лицедействую, — обиженно проворчал в ответ приятель.
Кантемир снова почувствовал боль. Тут же появилась усталость.
— Вот что, господа ночные комедианты, — медленно заговорил он. — Об этом происшествии — никому ни слова. Если встретите мадемуазель Пуассон или беседовавшего с ней месье, оставайтесь безучастными и не устраивайте за ними слежку. А ко мне загляните на следующей неделе. Авось Петербург нас порадует не только письмами, но и деньгами.
Кантемир поднялся из кресла:
— Павлуша еще приготовит вам кофе. Извините, господа студенты, больше нечем попотчевать вас.
Гости отвесили поклоны и направились на кухню.
Кантемир вернулся в спальню.
Боль усилилась. Он потянулся к спасительному флакону. Коснулся его и замер. Вспомнились слова: «Разбудить тарантула»… «Спящий тарантул»… Об этом необычном яде рассказывал учитель фехтования Мандзони.
Флорентийцы изготавливали «спящий тарантул» еще в XIV веке, когда Францию сотрясала Жакерия — восстание, охватившее полстраны. Агенты Наваррского короля Карла Злого сумели отравить этим ядом нескольких предводителей Жакерийского восстания. Вначале «спящий тарантул» никак не проявил себя. Но через некоторое время отравленным преподнесли букетики фиалок. Запах невинных цветов разбудил дремлющий в организме яд.
«Там, где изготавливают смертельное зелье, умеют и спасать от него», — говорил Мандзони. Он не только мастерски владел шпагой, но и преуспел в медицине.
Несколько месяцев назад, во время легкого недомогания Кантемира, учитель фехтования осмотрел его и высказал тревожное предположение:
— «Спящий тарантул»
Поверил ли Кантемир словам об отравлении флорентийским ядом? Доказательств этому нет. Но болезнь и обращения к петербургским сановникам с просьбой отпустить его на несколько месяцев в Италию, на лечение, документально подтверждены.
Даже упоминание, что Антиох Дмитриевич просит отпуск за свой счет, не помогло. Петербург медлил с ответом. Вероятно, причиной этому была борьба вице-канцлера Алексея Петровича Бестужева-Рюмина с так называемой «французской партией» при дворе Елизаветы и ее сторонниками. Бестужев-Рюмин стоял за сближение с Англией и с Австрией, в противовес Франции и Пруссии.
Конечно, такая позиция вызывала неудовольствие Версаля. Среди приближенных императрицы Елизаветы было немало сторонников короля Людовика XV. Они пытались скомпрометировать вице-канцлера и поставить на этот пост своего человека.
Верный долгу, честный и талантливый Кантемир был необходим Бестужеву-Рюмину именно в Париже. Обширные связи, наблюдательность, умение анализировать политическую обстановку делали Антиоха Дмитриевича там незаменимым.
Лишь 14 февраля 1744 года из Петербурга пришло разрешение отправиться на лечение в Италию. Поздно. У Кантемира уже не было сил даже доехать из Парижа в Версаль…
Приступы боли накатывали по нескольку раз в день. После сообщения студентов о «спящем тарантуле» Антиох стал с подозрением относиться к лекарствам. Не в медицинских ли склянках таится «сигнал к пробуждению» яда? Боль он теперь переносил, не прибегая к снадобьям. А она день ото дня становилась все мучительней.
Как запоздало разрешение из Петербурга…
Неужели отрава была поднесена маленькой, веселой, остроумной и кокетливой Жанной-Антуанеттой Пуассон? Кантемир силился и не мог вспомнить хоть малейшего намека на коварство в ее простодушном взгляде.
Русский посланник даже не посчитал нужным сообщить в Петербург о знакомстве в Париже со столь незначительной особой во французском свете.
И не подозревал Кантемир, что через год после его смерти «незначительную особу» Жанну-Антуанетту Пуассон представят Людовику XV. А вскоре не только во Франции, но и во многих других странах она станет известна под именем маркизы де Помпадур. Почти девятнадцать лет она будет влиятельнейшей фавориткой французского монарха.
В короткий срок Помпадур превратилась в одну из богатейших женщин страны. Однако деньги быстро наскучили ей. Она диктовала моду и вкусы, по ее прихоти смещались и назначались министры и главнокомандующие, а послы иностранных держав, прежде чем попасть к королю, стремились встретиться с ней. Русские дипломаты не были исключением.