Русский пятистатейник
Шрифт:
В силу этих закономерностей происходило и перерастание уже в IX–X вв. социального значения в этническое: “Русь” становится самоназванием не только для новгородских словен и киевских полян, “прозвавшихся Русью», но и для варяжских послов “хакана росов”, а затем посланцев Олега и Игоря, гордо заявлявших грекам: “Мы от рода русскаго”…»2.
Как следует из коллективного труда учёных мужей, за 100 лет исследований русского вопроса, со времён Томсена, по сути ничего не изменилось. Ну разве что риторика слегка смягчилась. Основные тезисы обросли домыслами и далёкими от науки догадками в стиле народной этимологии. Чтоб потом не возвращаться к вопросу славянской оправы для норманнской этимологии, следует заметить, что топонимы: Руса, Порусье, Русыня и проч. – к этимологии слова «русь» не имеют ни малейшего отношения. Этимология топонимов связана
Чередования х/с… Нет тут загадки. «Что касается звука [ch], то он явился новообразованием на славянской почве: он развился в праславянском языке из и.-е. звука [s] в том случае, когда [s] находился после… [u] или после тех звуков, которые развились из и.-е. …[u]»3.
Пример – «рыхлый», где, в соответствии с закономерностями преобразования звуков, из и.-е. U получаем др.рус. Ы, а из и.-е. S праславянское Х после Ы (из U).
Таким образом, буква С (твёрдый звук [s]) в топониме «Руса» не имеет ничего общего с буквой С (мягкий звук [s’]) в имени «Русь», как и буква У букве У – рознь в двух именах «руса» и «русь» (в словах «ухо» и «рука» буква У, за которой стоит современный звук [u], так же этимологочески восходит к различным звукам), о чём будет сказано ниже и подробно разобрано в свете исторических закономерностей развития русского языка.
А как маститые учёные могли – все разом! – не заметить коренное население (конечно, если 2–3 тыс. лет проживания на этих территориях можно определить понятием «коренного народа»)?! Мол, «в языковом отношении “Русь” – название, возникшее… как результат славяно-финно-скандинавских языковых взаимодействий». Уму непостижимо: выбросить из истории языкового взаимодействия прибалтийских народов – самих балтов!
Во II тыс. до н. э. некая культурно-языковая группа племён разделилась надвое. Одна часть обособилась и по неизвестным нам причинам двинулась в долгий путь – осваивать территории от Десны и среднего Поднепровья до южных и восточных побережий Балтики – по Оке вплоть до Волги. Судя по археологическим данным, этот процесс миграции происходил волнами в течение довольно-таки длительного времени. В результате смешения с туземцами, угро-финскими племенами, образовались народы, которые мы сегодня, с лёгкой руки немецкого языковеда Нессельмана, с половины века XIX называем «балтами».
Другая часть, оставшаяся после разделения (ухода балтов), составила особую культурно-языковую общность, в языке которой заработал закон открытого слога, причины которого науке на сегодняшний день точно не известны. Все последовавшие за тем языковые изменения и сформировали ту самую культурно-языковую общность, которую мы называем «славянами».
Примерно через 2 тыс. лет после распада балто-славянской общности часть славян двинулась следом – по стопам своих братьев балтов. В результате культурного и языкового смешения с центральной и восточной ветвями балтов образовались восточнославянские племена (славяно-балты или балто-славяне), разумеется, с примесью скифских и иных местных кровей ближе к югу и угро-финских – ближе к северу и востоку. Сегодня мы смешение этих народов, утративших исторические связи со своими корнями, называем русскими людьми, а язык, на котором они говорят, – русским.
Ко времени образования Руси древнее слово, чей возраст измерялся в пару тысяч лет и которое легло в основание имени «русь», было узнаваемо как в общеславянской, так и в родственной балтской языковой среде. Таким образом, задачей учёных мужей, собранных в коллектив исследователей русского вопроса, было отыскать потерянное слово, а не согласовывать противоречия в совместной
А изначальный посыл: «название “Русь” возникло в Новгородской земле»?! Более чем сомнительный тезис. Когда был построен Новгород и когда сложилось имя «Русь»? – это тот ещё вопрос! Я бы поменял местами: Новгород возник на земле Русской, из Руси вырос, о чём обмолвимся ниже.
Как такое могло случиться, чтобы корифеи запутались или усомнились в вопросах, за незнание которых они сами ставят «неуд» своим же студентам-третьекурсникам на экзамене по истории родного языка. Завороженные – иного объяснения подобрать не могу.
Как-то случайно, бродя по дебрям интернета, я наткнулся на утверждение, будто современные археологические данные подтвердили скандинавскую этимологию слова «русь». Подумалось: неужели таки откопали в земле какой-нибудь артефакт с надписью? Будучи несказанно удивлённым, я спросил адепта норманнской теории: «Что вы имели в виду, говоря, что археологические данные подтвердили этимологию слова "русь"… Ходить в викинги – ходить в русь…».
И получил ответ в виде репоста – Владимир Петрухин, профессор кафедры отечественной истории древнего мира и средних веков факультета архивного дела историко-архивного института РГГУ:
«Ну, можно посмотреть в «Русский этимологический словарь» Макса Фасмера, замечательного немца, которым до сих пор мы пользуемся, его словарем, как настольной книгой – там эта этимология приведена. Сейчас уточнили, опять-таки, благодаря последним изысканиям археологов, эту этимологию – слово «Русь» означает участников дружины, которая идет в поход на гребных судах. Т.е. это слово на Востоке было равнозначно тому слову, которым обозначали участников похода скандинавы на Западе. Но на Западе они ходили в викинг, в поход на длинных морских кораблях, под парусами. Но вот здесь на Востоке эти длинные корабли не подходили, они не в состоянии были пройти по рекам. Здесь нужны были гребцы. Поэтому в скандинавских рунических надписях, правда, довольно поздних, XI века, и говорится о том, что на Восток ходили не в викинг, а в Русь. Так звучит, почти так это слово и звучит по-скандинавски. Так до сих пор шведов и называют те самые потомки далекие чуди, которая участвовала в призвании варягов – и в эстонском, и в шведском языке современном Швеция называется «Рутси», т.е. тем же словом, что и Русь. Вот, запомнили, прибалтийские финны о том, что оттуда, с запада, из-за моря приходят эти люди, которые называются Русью. Они передали это имя славянам, и с тех пор это имя и стало обозначать ту княжескую дружину, которую взяли с собой первые князья, которая пошла по этим рекам Восточной Европы, договорившись со славянами о том, что они не будут препятствовать прохождению их флотилий, наоборот, будут способствовать за определенную плату этому самому прохождению»4.
Изыскания норманнистов XIX в. легли в основу этимологической статьи в словарь, а норманнисты ХХ в. ссылаются на словарь ХХ в. как на доказательство – это же короткое замыкание! На наших глазах теория Томсена превратилась в аксиому, не требующую доказательств, и обрастает всё новыми и новыми подробностями – художественными по сути своей. Да и зачем доказывать, ежели всё давным-давно доказано?! Надо просто верить…
Под гипноз сказки попадают даже забронзовевших кумиров низвергатели, не принимающие на веру рукотворные мифы. Олесь Бузина: «Варяги… дали и имя – русичи, русины, русские… По происхождению варяги были шведами. Свои дружины, промышлявшие на восточнославянских реках, они называли “роте“ – “гребцы“… Местные жители, по привычке всех туземцев коверкать иностранные слова, преобразили “роте“ в “Русь“, и, признав власть варягов, стали называть себя этим именем…»5.
Коротко говоря, теория Томсена живее всех иных и процветает в первозданном виде, завораживая любой академический ум до умопомрачения. Не теория, а мантра – орудие осуществления психического воздействия, акт заклинания.
_______________________
Научная составляющая норманнской теории. Аргументы можно парировать аргументами, факту – факт противопоставить, догадку – высмеять и отвергнуть, мысль – обернуть бессмыслицей, а чувство – оскорбить. Наконец, можно бросить предмет и перейти на личности, хулу возведя… Но всякий учёный муж точно знает: критика без позитивной программы – безнравственна. Поскольку теориям противопоставляются теории, а ещё лучше цельные учения, постольку критикам норманнской теории нечего положить в противовес. Нет никакой другой теории – есть догадки вразнобой да праведные чувства.