Русский пятистатейник
Шрифт:
Но что же такого научного содержит норманнская теория, что ей столетиями следуют корифеи как слепые старцы за проводником?
Да вот это вот самое: UO > U – одна из закономерностей, лингвистическая. Тут не поспоришь.
Выдающийся русский лингвист, основоположник исторического изучения русского языка, А. А. Шахматов перефразировал Томсена, тем самым подтверждая его правоту:
«Форма Русь… так относится к Ruotsi, как древнерусское Сумь… к финскому Suomi. Мне кажется, что элементарные методологические соображения не позволяют отделить современное финское Ruotsi от имени Русь»6.
Всё верно. Однако озадачимся по-детски наивными вопросами. Во-первых, а с чего это Томсен решил вдруг, будто славяне заимствовали у финнов слово Ruotsi, а не финны имя «Русь» у славян? Ведь U > UO точно такая же закономерность
Э-э, нет, не всё так просто. Я уже упоминал выше, что Томсен – замечательный рассказчик достоверных историй. Его конёк – логика повествования. А кроме того, он лингвист.
Если бы он попытался заявить, будто славяне заимствовали слово «русь» непосредственно у шведов, тогда ему, вопреки подмеченной закономерности, пришлось бы объяснять, каким образом Rob превратилось в «русь», а не в «робу», или, например, Rub – в «русь», а не в «рыбу». И что бы он там ни придумал – отповедь ему была бы точно такой же, как и его противникам славянофилам, которые ищут корни слова «русь» в таких созвучных словах, как, например, Рось или рысь.
Г. А. Хабургаев: «…Лингвистически несостоятельны – для славянских диалектов рассматриваемого времени чередования о/у и даже ъ/у невероятны (учитывая, что термин «Русь» появляется около IX столетия!); а сам этноним в славянской среде известен только с У в корне…»7.
Поэтому выстроенная Томсеном логика безупречна. Посредником между «Robs» и «Русь», преломившим закономерности превращения одних звуков в другие, назначены финны. А на вопрос, каковы закономерности превращения Robs в Ruotsi, ответ уже дан: «вполне естественно для финнов: в сложенном слове, где обе составные заимствованы из другого языка, они произносят его лишь первые ударные части».
Ну да, финны по слогу крадут с иноземных слов и складывают новые финские слова? Вот так язык финский! Финн что школьник, не выучивший урок: учительница научает, а тот через пятое на десятое повторяет за ней первые ударные слоги – и складывает в слова родной суомской речи.
Таким образом, по Томсену выходит, будто имя «Русь» – языковая ошибка учредителей Руси.
_______________________
Прежде чем изучать историю народа, сперва надо бы изучить язык народа. Ежели б Томсен владел русским языком как родным, то первое, что должно было насторожить его, прежде чем бросаться на поиски материнского «руси» слова в шведском языке, – это изменчивость ударения при склонении: «русь – руси». Как слово «варяг» ни склоняй, а ударение точно вкопанное стоит на месте. В описываемые Томсеном древние времена ударение в славянских наречиях было тональным, или музыкальным. И те слова, которые дожили до наших дней, хранят следы восходящего и нисходящего интонирования слогов – в виде переноса ударения на акут со времён падения редуцированных и утраты музыкального строя. Закон этот носит имя Фортунатова–Соссюра8 и был сформулирован при жизни Томсена. Ещё в 70 х годах XIX в. Фортунатов создал теорию двух видов общеиндоевропейской долготы – длительной и прерывистой. Сегодня с этим законом знакомы все студенты языковых вузов – в рамках курса исторической грамматики.
Подчинение слова «русь» закономерностям древнего периода развития славянских наречий свидетельствует о том, что оно развивалось в своей родной языковой стихии, и если и было заимствовано, то не из финского языка или не в описанный период. Вероятность подобного заимствования: место, время, действие – ничтожно мала.
Так что проблема Томсена как исследователя русской этимологии, а следовательно, и порок всей его теории, заключается в том именно, что Томсен пускай и норманн, но не русский человек. И русский язык он не с молоком матери впитал, а изучал по учебникам, которые писали учёные немцы, чтобы самим немцам было легче обучаться языку русскому. Таких кабинетных знаний, разумеется,
Искал под фонарём и объявил: «не может быть объяснено исходя из… славянского языка». Так не нашёл искомое слово или же нет слова ни в славянских, ни в балтских, ни в западнофинских наречиях? Это большая разница!
_______________________
Наследственность и изменчивость (мутация) – инструмент приспособляемости организма к среде обитания, где в процессе эволюции царствует естественный отбор.
Авторы летописей: Новгородских, Лаврентьевского, Ипатьевского, Радзивиловского и прочих известных нам списков «Повести временных лет» – точно так же слышали и вслух произносили слово «русь», как и мы сегодня. На протяжении лет эдак 700 слово «русь» – односложное, слог закрытый, мягкий знак на конце. Однако во времена составления протографа (так называемого Первоначального свода) слово «русь» звучало иначе: в слове «русь» было два слога, оба открытых, ибо на конце произносился краткий редуцированный передний гласный звук. А в описываемое время зачатия Руси – слово «русь» и вовсе неузнаваемо было, ибо мягкая согласная [s’] второго слога si(ь)- возникала позиционно в парадигме склонения или в словообразующих формах перед передними гласными или суффиксом -j– из заднеязычной твёрдой согласной, ну а звук [u] в первом слоге, обозначаемый впоследствии на письме буквой У, и вовсе сложился в русской речи позднее самого слова – во времена интенсивного градостроительства на всём протяжении пути от Варяжского моря к морю Русскому, веку этак к X-му. И чем глубже в прошлое, тем более чуждо современному настрою уха звучало слово «русь». Чтобы найти изначальную форму слова, надо приложить к исследуемой форме слова те самые этимологические маркеры, исследовать мутации, приведшие к изменению языка и слов его составляющих из древнего в современное состояние.
Мутация – это изменение под влиянием внешней или внутренней среды, которое наследуется потомками в процессе приспособления к изменяющимся условиям жизни. Череда мутаций приводит к тому, что потомки могут отличаться от предков так разительно, что установить их родство на глазок, без учёта мутаций, не представляется возможным. Необходим тест на родство. Кто бы мог подумать при взгляде на маленькое хвостатое животное по имени Арди, что это самый древний из известных нам предков человека. Ну а предков китов надо искать среди предков лошадей и коров. Точно так же предков слова «русь» Томсен должен был бы искать отнюдь не в академических словниках: даже встретив, не узнал бы, а следовало ему, прежде всего, познавать законы развития языка, носители которого собственными руками создавали ту историю, истоки которой г-н Томсен вознамерился объяснить всему свету. Привести современное слово к его историческому виду – и в том историческом пласте искать уж.
_______________________
Тест на родство: по трём ступенькам вниз по этимологической лестнице. А ведь всего-то достаточно примерить три ключевые языковые мутации к современному слову «русь», чтобы в русском языке проявилось слово, которое никак не мог сыскать Томсен и потому придумал русскую историю, чтобы немецкому сердцу, верно, было милее понимать её. Итак, всего лишь три изменения – по мере удаления в прошлое:
1). XII век: [ ru-si ] > [ rus ] – слоговая мутация, в результате которой двухсложное слово «русь» превратилось в односложное.
2). К X веку: [ ro– si ] или [ruо-si] > [ru-si ] – образование русского звука «У [u]» в результате утраты носовых гласных.
3). IX век – завершаются все виды палатализации согласных, в том числе и вторая палатализация заднеязычных: г > з, к > ц, х > с, в результате которых на месте заднеязычного твёрдого согласного звука появляется в слове «русь» мягкий звук [s ] перед передним гласным.
Эти три мутации, свойственные развитию русского языка того периода, не были приняты в рассмотрение также и корифеями отечественной исторической науки. Как могло такое случиться, что при рассмотрении истории развития древнерусского слова были исключены законы развития самого языка, в среде которого это слово жило-было?!