Русский Робинзон
Шрифт:
Днем меткая пуля Лисицына поражала каждого, кто осмеливался на ружейный выстрел приблизиться к блокгаузу; ночью неприятель ничего не предпринимал.
На следующий день удалось потопить лодку с артиллерийскими орудиями и снарядами, но храбрых защитников беспокоил стук топоров, доносившийся с фермы.
— Что они там строят? — волновался Василий.
— Должно, избу рубят для зимовки, — отозвался кто-то.
— Я полагаю, друзья, — сказал Лисицын, — китайцы рубят хворост, чтобы ночью сжечь наш блокгауз. И это им будет сделать легко, если мы не примем меры. Наполните все наши кадки и ведра водой.
— Хитры
— Они зажгут наши деревянные бойницы и навес потолка, стоит только накидать в ров побольше зажженного хвороста. Но вы не робейте, братцы, с Божьей помощью мы и с огнем справимся. На всякий случай приготовьте мочальные швабры на длинных древках да посмотрите, исправны ли багры, ломы и топоры. Когда наступила ночь, Лисицын спустился в ров, приготовил к выстрелу мортиру и к нескольким корзинам с камнями привязал факелы, опудренные серой и пороховой мякотью. Всем товарищам он приказал находиться у бойниц и стрелять только на свет от выстрелов для поражения врагов.
В полночь Лисицыну послышался шорох со стороны фермы. Глаза его, привыкшие к темноте, стали различать приближающиеся черные массы. Он выстрелил из мортиры — ему ответили крики и проклятия, доказавшие, что камни нашли виноватых. Стрелки гарнизона открыли меткую стрельбу, чему способствовали куски горевшего факела, освещавшие поляну. Китайцы все же двигались вперед, неся охапки хвороста. Однако второй выстрел из мортиры принудил их обратиться в бегство. Многие раненые со стонами уползали в лес, чтобы поскорее скрыться от свистящих пуль и камней.
— Теперь они не решатся подойти к блокгаузу, — сказал Лисицын. — Можете покойно спать. Я буду караулить до утра.
Следующий день прошел без всяких приключений. Даже лодки удалились из бухты и не осмеливались показаться в проливе, опасаясь ядер и дождя камней из блокгауза. Выспавшись днем, Лисицын ночью решился сделать рекогносцировку неприятельского бивака. Он вышел из укрепления и пополз задом по прогалине, чтобы китайцы приняли его за своего шпиона, благополучно добрался до леса, а там знакомыми тропками подошел к неприятельскому отряду. Несколько часовых расхаживали в виду блокгауза, остальные воины спали. Из большого шалаша раздавались стоны раненых. Поблизости от бивака лежали мешки с рисом, а возле них возвышался огромный ворох сухого хвороста. Артиллерии не было видно — это успокоило Лисицына.
На прощание Сергей Петрович сунул в хворост пучок зажженных серных спичек и поспешил в блокгауз. Когда его уже впустили в укрепление часовые, вся местность вдруг осветилась. Неизвестно, догадались ли китайцы о причине пожара, от которого сгорел весь их запас риса, но на следующий же день они решились завладеть блокгаузом во что бы то ни стало.
В самый жар, когда полуденные лучи солнца почти отвесно падали на землю, Роман, наблюдавший за неприятелем, заметил что-то вроде дымного змея, который с шипеньем поднялся из-за кустов с западной стороны и перелетел через блокгауз в бухту. Испуганный этим явлением, он поспешил разбудить товарищей. В это время два таких же змея упали на земляную кровлю блокгауза и застлали удушающим дымом часть поляны перед укреплением. Защитники растерялись.
— По местам! — скомандовал Лисицын. — Намочите швабры и приготовьте ведра с водой. Китайцам не удалось сжечь нас хворостом,
Тотчас одна ракета влетела через бойницу в блокгауз, а две другие упали на покатости насыпи перед бойницами. Люди бросились было тушить огонь в блокгаузе, но громовой голос начальника образумил их:
— Никто не оставляет своего поста и тушит перед собой. Охранять внутренность блокгауза буду я!
Лисицын схватил ракету и опустил ее в колодец концом, извергающим струю пламени. Часть бревенчатой стены, затлевшей от огня, обработал мокрой шваброй. Товарищи, успокоенные его хладнокровием, не пожалели нескольких ведер воды на стенки блокгауза, не прикрытые землей. Между тем ракеты стали летать чаще, и беспокойство гарнизона усилилось.
— Не робейте, товарищи, китайцы не умеют направлять свои ракеты так, чтобы произвести пожар. Для нас опасны только те, которые влетят в бойницу или упадут на краю рва по другую сторону укрепления, а вы сами видите, это удалось им только раз.
— Вот они сейчас будут штурмовать! — закричал Роман, указывая на толпу китайцев, показавшуюся из перелеска. — Две пушки тащат за собой.
— Это не пушки, а станки для пускания ракет, — успокоил его Лисицын. — Пушек им выгрузить на берег не удалось. Будьте бдительны, друзья мои, а я постараюсь разогнать их выстрелами из мортиры.
Проскользнув в едва отворенную наружную дверь, он спустился в ров и, не обращая внимания на летающие ракеты, начал осыпать китайцев камнями. Они не выдержали больше трех выстрелов и скрылись в лесу, оставив на поле восемь раненых. Прекратился и ракетный огонь. Воцарилась совершеннейшая тишина. Солнце светило по-прежнему, птички весело пели в лесу, сражения как будто и не было, только пустые ракетные гильзы валялись вокруг блокгауза, напоминая о недавнем нападении.
— Не чаял я, что мы так дешево отделаемся, — улыбался Василий. — А уж страху я натерпелся…
— Научились бы лучше бомбы бросать, — поддакнул Роман. — А то сжечь нас удумали.
— Надобно Бога благодарить, что нет у китайцев мортир и бомб, а также пушек. Иначе они бы легко нас одолели. А пуль бояться нечего. Нам же нужно лучше метить, не торопиться стрелять и быть всегда настороже, — подвел итог Лисицын. — Лодка! — закричал часовой.
Лисицын встал у пушки. Большая лодка, нагруженная мешками, вероятно, с рисом, медленно плыла по проливу. Ядро с визгом ударило в воду близ лодки. Гребцы в страхе поспешили уйти назад, сопровождаемые убийственным огнем стрелков.
Гарнизон собрался обедать, когда со стороны фермы раздался выстрел и перед блокгаузом что-то упало на землю. Произошел взрыв — и маленькие огненные змеи во всех направлениях запрыгали, зашипели вокруг укрепления; некоторые влетели в блокгауз, наполнив его удушливым дымом. Это привело осажденных в ужас.
— Горим! — закричал один из стрелков.
— Тушить! — скомандовал Лисицын. — Не жалейте воды! Это бурак со шверманами; они скоро прогорят.
Лисицын бросился к крышке над пороховым погребом, на которую упал шверман. Сбросить шверман в колодец и залить крышку водой было делом минуты, но твердое сердце нашего героя изведало страх в эту критическую минуту. Между тем другие шверманы произвели пожар в нескольких местах.