Русский романтизм

Коллектив авторов

цией Н. Л. Б р о д с к о г о , Лгр. 1924 г.

И, однако, сопоставляя его поэтическую физиономию

с обликами наших романтиков как немецкого, так и фран-

цузского толка, прежде всего поражаешься резкой разнице:

она во всем — и во взглядах на природу поэтического твор-

чества („вдохновение"), и в вопросах поэтической техники

(„слог"), в языке так же, как в выборе сюжетов и в приемах

композиционной

техники. Вокруг Пушкина кишела толпа

подражателей, но чем дальше он шел, тем она становилась

реже, и „Повести Белкина" не одному Белинскому предстали,

как „осень, дождливая осень после прекрасной роскошной

благоуханной весны". Вырисовывается понемногу изолирован-

ное положение Пушкина и небольшой группы поэтов — друзей

и учеников возле него, отказавшихся от старомодного клас-

сицизма и оставшихся при поэтике своеобразного „истинного

романтизма", где острые углы и ломанные линии новой

школы смягчены были воздействием трезвой классической

традиции.

Именно таким представляется положение поэзии Пуш-

кина в русской литературе 20-х и 30-х годов. У некото-

рой группы современных исследоватёлей, нужно заметить,

начинает преобладать иная точка зрения. Пушкина они связц-

вают с поэтической традицией русского классицизма XVIII и

начала XIX века: „Пушкин завершает собой развитие класси-

ческой традиции в русской поэзии, восходящей к Державину

и Ломоносову и воспитанной, преимущественно, на француз-

ской поэтической культуре, в противоположность Жуковскому,

Тютчеву и Фету, примыкающим к немецкой романтической

лирике"—говорит, например, В. М. Жирмунский1 ) , выдви-

нувший тезис о Пушкине - классике еще в 1917 году, разви-

вавший его в своих работах 1920—22 года и получивший

поддержку со стороны Б. Н. Э й х е н б а у м а в статье послед-

него „Проблемы поэтики Пушкина" (1921 г.). Обстоятель-

ства, однако, не позволяли до последнего времени ни одному,

ни другому из названных исследователей сколько-нибудь

подробно аргументировать это утверждение. Лишь в последней

большой работе своей о Байроне и Пушкине В. М. Жир-

м у н с к и й на основании тщательного анализа южных поэм

русского поэта пришел к выводу, что с первых шагов своих

на пути увлечения Байроном Пушкин вступает в борьбу

с поэтикой романтизма, борьбу, связывающуюся и в компо-

зиции, и в стиле его поэм и кончающуюся выходом „из

субъективной лирической замкнутости эмоционально экспрес-

сивного

романтического творчества в объективный, живописно

1) „Валерий Брюсов и наследие Пушкина", 1922 г., стр. 92.

конкретный (?), художественно-законченный мир классического

искусства". Однако, в примечании к цитируемой странице

осторожный исследователь делает оговорку: „в настоящее

время я думаю, что проблема „классицизма" Пушкина требует

существенного пересмотра. Исторические формы русского

классицизма в XVIII веке в пушкинскую эпоху требуют

более детального анализа и дифференциации, которые позво-

лят окончательно выяснить связь поэтики Пушкина с теми

или иными поэтическими течениями „классического"

XVIII века" 1).

Действительно, без этого „детального анализа" *езис

о Пушкине - классике, несмотря на всю его заманчивость,

остается априорным, так как обнаруженная анализом „южных

поэм" борьба поэта с Байроновской поэтикой еще не Свиде-

тельствует об отсутствии у него романтических связей в дру-

гих областях его творчества, не опровергает его собственных

убеждений насчет осуществляемого им „истинного романтизма",

не заставляет забыть ни о многочисленных случаях его отме-

жевывания от классической поэтики, ни о той поре „высоко-

парных мечтаний", которую он, по собственному признанию,

переживал и которая должна была найти выражение в его

стиле.

Для изучения Пушкинского стиля у нас сделано, во вся-

ком случае, меньше, чем для изучения стиля других, назван-

ных выше великих поэтов: Баратынскогб, Гоголя, Лермонтова.

Каково их отношение к романтизму?

Хронологически они друг другу нь современны. Баратын-

ский — старший из трех; но интересно отметить приблизи-

тельное совпадение кульминационного пункта их деятельности:

в 1840 г. вышел „Герой нашего времени", а два года спустя

сборник Баратынского „Сумерки" и первая часть „Мертвых

Душ". Облики их различны и в глазах современников

и в глазах потомства. Первый, долгое время считавшийся

поэтом „пушкинской плеяды" — в смысле чуть ли не ученика

Пушкина — лишь недавно выдвинулся в первый ряд литера-

турного Олимпа читателей; второго — Гоголя — долгое время

считали основателем какого-то нового „направления" в рус-

ской литературе — „реализма"; третий рассматривался то как