Русский романтизм

Коллектив авторов

спешно, и не смотря на наличность в отдельных случаях

видимых сходств между, например, символистами конца

XIX века и романтиками начала века, не следует забывать

о глубоком внутреннем различии между ними. „Модернизм"—

детище не романтизма, а натурализма средины века: в про-

тивовес романтизму и экспрессионизму наших дней, он исхо-

дит от чувственных восприятий, в природе видит материал

для искусства, ее воздействие, производимое

ею на наши

чувства впечатление старается возможно более точно, воз-

можно более утонченно передать. Это „искусство впечатле-

ния" („Eindruckskunst") в противоположность „искусству вы-

ражения", каким был романтизм и является экспрессионизм,

в наши дни обновивший и углубивший старую романтическую

традицию. Это не мешало, например, русским символистам

конца XIX века многому учиться у старых романтиков, заим-

ствовать у них отдельные приемы, совпадать с некоторыми

из них в стремлениях к „напевности, эмоциональности". Каждое

литературное направление, отправляась в путь, ищет своих

предков, говорит о своих предшественниках. Ищут их и его

критики. Так и французский романтизм 20—30 годов XIX века

некоторым критикам казался возрождением или, лучше ска-

зать, „вырождением" поэзии Ронсара и Плеяды („Ronsards

degeneres" называет романтиков напр. Б а у р - Л о р м и ан

в 1825 г.), а все романтическое движение в Германии для

Гейне, например, было „возрождением средневековой поэ-

зии" — но мы никогда не найдем пути в переплетающейся

чаще литературных стилей, если поддадимся обману этих

внешних сходств и возможных сближений.

Июль, 1925.

3 . С. ЕФИМОВА

ИЗ ИСТОРИИ РУССКОЙ РОМАНТИЧЕСКОЙ ДРАМЫ

„МАСКАРАД" М. Ю. ЛЕРМОНТОВА

Драматургия Лермонтова, несомненно, являющаяся очень

ярким и характерным моментом в истории русской романти-

ческой драмы, до сих пор еще недостаточно исследована.

Отрицательный приговор, вынесенный ей некогда критикой,

сделался „историко-литературной традицией" и долгое время

мешал объективному изучению Лермонтова-драматурга. Уста-

новилось априорное мнение, что задатков истинного драма-

турга Лермонтов, подобно всем „субъективным44 поэтам, не

имел, что изучать его драмы не для чего, так как можно

быть з а р а н е е у в е р е н н ы м , что ярко очерченных образов

там нет 1). Мнение это повторялось

не раз с незначительными

вариациями: „талант Л., так же как и Байрона, очень мало

подходил к драматической форме11 2), „лиризм духа помешал Л.

создать оригинальную драму" 3) и т. д. Оно дожило и до на-

ших дней в известной книге Б. М. Э й х е н б а у м а , пола-

гающего, что драмы Л. не более как „теоретические опыты*,

где отсутствует драматическое движение, где большинство

лиц имеет условный и декоративный характер 4). В частности,

по поводу „Маскарада" — критика отмечала, что это произве-

дение совершенно неудачное (В и с к о в а т о в), что образ

Арбенина — „незаконченный эскиз" (Дюшен) и т. д.

Ни композиция „Маскарада", ни тематические и компо-

зиционно-стилистические связи этой драмы с репертуарной

средой ее эпохи не были до сих пор предметом специаль-

Иванов, И, „Лермонтов как драматург44 („Артист44, 1891, Me 14).

*) Б о р о а д и н , „Лермонтов44, Спб. 1914. Изд. „Прометей44.

•) Фишер, В., „Поэтика Лермонтова44, „Венок Лермонтову44. М.

1914, -222).

4) Э й х е н б а у м , Б., „Лермонтов44, Лгр. 1924, 82.

27

ного изучения 1). Настоящая работа и ставит его своею зада-

чей. Анализ композиции „Маскарада" свидетельствует, что

Лермонтов удачно разрешил целый ряд трудностей драма*

тической техники, еще не подвластной ему в первых его

пьесах, что, вопреки приведенным выше суждениям — „Маска-

рад" показывает его быстрый рост, как драматурга. Устано-

вление же аналогий и параллелей между пьесой Л. и со-

временною ей драматической литературой позволит отчет-

ливее представить себе особенности того литературного

жанра, который называется „русской романтической драмой

20—40-х гг."

I

Жизненное поприще « Маскарада» — было неудачно. Соз-

данный в 1834 — 35 гг. он мог бы явиться ярким выраже-

нием романтизма в русской драме, но внешние обстоятель-

ства задержали его выход на суд театральной критики и

зрителей.

В 1828 году, когда впервые была дана в Большом театре

в Петербурге пьеса Дюканжа: „30 лет или жизнь игрока"—

„романтизм пришел, увидел и победил русскую сцену —

с этого момента на ней воцаряются разбойники, злодеи, яд,

ножи, кинжалы, убийства, изменыв 2). Действительно, в ре-