Русский шпион-инопланетянин
Шрифт:
Потом заблажил домофон. Начали подтягиваться рассыльные. Инкассаторы в бронежилетах и с автоматами. Я их запускал, отоваривал коробками, расписывался в документах, и принимал следующих.
Заметил в себе огромную разницу, от себя же прежнего. Во-первых, меня это не напрягало. Грубо говоря, не расстраивался от производимой физическо-умственной работы. Во-вторых, я не тупил. Не спрашивал: "Вот здесь расписаться?". Даже не уточнял кто, из какой фирмы. Как-то сам замечал бейджики, бланки. То, что раньше в упор не видел.
– Так-с... ну что, всё убрали?
– спросил сам себя, обводя взглядом кабинет.
– Вроде всё. Сюда, я
– Естественно!
– согласился намолчавшийся, пока я общался с посыльными Дэвис.
– Что нам здесь делать? С Ольгой по телефону попрощаешься. Поехали?
Пока мы спускались в лифте, спросил:
– Слушай, а как ты меня таким умным и собранным сделал?
– Ты же в курсе, что вы свой мозг пользуете еле-еле? Я набросил тебе процентов пять эффективности. Плюс ты у меня в закромах роешься по мере надобности. В памяти я имею ввиду.
– А это правильно? Вы, Хранители, и раньше так поступали?
– Нет. Это я внес уже кардинальные изменения человеческую хромосому. Но вот попробовал - нормально.
– Лихо... а что ты со мной не можешь сделать?
– Ну-у, ... я не смогу изменить твою натуру. Что лень постепенно вся уберется, это не в характере дело. От полноты энергии. Лентяи, - это люди, подсознательно берегущие свои силы. На всякий случай. А ты не можешь беречь свои силы, у тебя их будет немеряно. И организм это прекрасно осознает. Его не обманешь. Заставить можно - обмануть нельзя. Точнее можно и обмануть, но, как правило, это потом тебе же и отольется. Так во-о-от... Я не могу изменить твой характер. Например, как был ты ироничный раздолбай, так ты таким же и останешься. Кроме того, не могу добавить тебе таланта...
– Стоять! А кто обещал мне, что могу стать лучшим специалистом в любой области?
– А я и не отрицаю, лучшим специалистом ты стать можешь. Ради Бога! Кроме, естественно, творчества. Тут Пикш погорячился, не уточнил. Я могу тебя сделать лучшим в мире певцом...
– Ну, это может и Фадеев или Айзеншпис какой-нибудь, были бы деньги...
– С абсолютным музыкальным слухом, и несравненным голосом, - терпеливо продолжил Дэха - но спеть песню и вложить в неё свою душу, ты должен сам. И я не смогу научить тебя писать музыку. Хотя, когда ты станешь самым виртуозным в мире, ну, допустим, пианистом... Сочинять какие-нибудь ходы, инструменталочки, ты всё равно научишься. Опять же не факт, что это будет гениально. То же самое касается живописи. Можно научить тебя владеть кистью и карандашом, как Суриков, но придумать за тебя картину не в моих силах.
И даже если взять, к примеру, твои дилетантские рассказы... то вряд ли я сумею научить тебя писать лучше. Разве что в плане грамотности. А на все твое вранье, я повлиять не в состоянии.
– А как тебе мои байки?
– Вопрос не корректный, - отрезал Дэха.
– Хранитель перманентно любит своего носителя. На уровне инстинкта. Так что я буду субъективен. Спрашивай у кого-нибудь другого.
Лифт наконец-то достиг первого этажа, и мы выбрались на улицу. У подъезда стоял мой старенький Региус. Всё осталось на своих местах. И впадины, и царапины, и одна-две отметины на лобовом стекле.
Я сел в машину. С виду салон так и остался без изменений, однако залезалось в этот раз почему-то очень легко и удобно. А лично мною внедренные, внештатные кресла от Рэндж Ровера, по ощущениям стали совершенно другими. Раньше кроме этакой развесистой
"Однако...", - подумал я, и завел двигатель. Звук остался почти на прежнем уровне, разве что стал более бархатистым. Зато напрочь исчезла любая вибрация. Которая была просто обязана присутствовать при моем стареньком дизеле. Включив скорость, выехал со двора.
Как я ехал! Это песня! У меня и до этого были вполне приличные навыки вождения. Как-никак третий десяток лет за рулем. Теперь к бывшему опыту добавилась усиленная работа мозга. Я знал, что будут делать те, кто едет спереди, сзади, сбоку. В принципе, кое-какие представления об этом я имел и раньше, но теперь радиус моего внимания и анализа расширился втрое. Если не впятеро. Прежде кое-что в процессе вождения делал почти инстинктивно, на автомате. Теперь же, не напрягаясь, успевал все осмыслить, взвесить, сделать, и осознать, почему так делаю. С легкостью выбирал наиболее рациональный путь, избегал пробок, походя, вычислял пробки грядущие и знал, где они кончатся вот-вот. Нет, всем этим я занимался и в былые времена, но теперь это проделывалось на совсем другом уровне.
Касаемо машины, то если коротко - сказка. Ни бряка, ни кряка, ни тряхнет, ни стукнет. Хотя все ямки и изъяны покрытия автомобиль исправно обозначал. Мощность... Ну, вот как бы вам объяснить... Непонятно какая у неё стала мощность. В общем Хайс ехал так, как мне хотелось. Хотел быстро - он ехал быстро. Захотел ускориться рывком - он ускорялся рывком. Пожелалось мощно, но плавно - ради Бога, он так и ехал - мощно и плавно. Нет, руки, и ноги в процессе участвовали. По полной программе. Как на обычном автомобиле. Но мощность все-таки зависела от моего желания. В общем, ощущение близкое к оргазму.
Быстренько доехав до торгово-развлекательного центра "Планета", находчиво вычислил наиболее легкие и быстрые пути просачивания и проник внутрь. Народу было преизрядное количество. Таким же, наиболее рациональным методом, оказался владельцем заполняемой карты. Как только начался розыгрыш, Дэха начал диктовать мне буквы и цифры. Ребята туго знали своё дело и при кажущейся легкости, реально угадать большую часть клеток обычным игрокам было невозможно.
Дальше неинтересно. Выиграл. Все офигели. Специально, полузакрыв рожу, покрутился перед присутствующими телевизионщиками. Взяв с них клятвенное обещание, изменить мой голос, произнес пламенную речь о том, как счастлив, и побёг получать причитающееся. В смысле поехал с организаторами и кучей нотариусов. Которые присутствовали там изначально, для ради того, чтобы все было по-честному. Что свои узнают, сомнений не было, оделся в самое любимое. Всё равно не преминул позвонить Ольге на работу:
"Лапа! Смотри, смотри! Сейчас меня по телику показывать будут! На каком канале? Да на всех местных! Ты офигеешь!".
На Ольгино обалдевшее "А? Что?" - проорал: "Дома! Дома всё расскажу!", и завихрился от сопутствующей публики в никуда. Только они меня и видели.
За всей этой суетой, жульническим стяжательством и прочими делами, день скатился к вечеру.
– Ну, что, в гостиницу?
– спросил Дэху.
– Угу. Только заскочи в какой-нибудь магазин. Возьми одежку на первое время, из гостиницы выйти. Приблизительную. На новую фигуру. Я же тебя ночью латать буду. Примерно представляя твои запросы, старое может не подойти.