Русский сыщик И. Д. Путилин т. 2
Шрифт:
— С нами крестная сила! — раздался дико-испуганный крик отпрянувших от ящика сторожей. — Головы! Головы!!
Путилина тоже словно отшвырнуло назад.
Старший дежурный агент замер на месте. Лицо его было белее полотна.
В ящике, на смоченном кровью грубом холсте, лежали рядом, одна к другой, три отрезанные головы.
На что уж я, как доктор, привык к всевозможным кровавым ужасам, а тут, поверите ли, при виде этих страшных мертвых мужских голов задрожал, как какая-нибудь нервная барынька.
— Ваше... ваше
И, бережно сняв с одной из голов лист в четвертинку плохонькой бумаги, смоченный по краям кровью, он протянул ее Путилину.
С дрожью в руках взял это страшное послание Путилин.
— Вы... вы ступайте пока! — отдал он приказ сторожам.
Те, словно радуясь, что могут избежать дальнейшего лицезрения страшных голов, быстро покинули кабинет.
Путилин начал громко читать:
— «Посылаем тебе, твое превосходительство, в дар гостинец — три головы. Жалуем тебя этой наградой за твое усердие, с коим ты раскрыл, накрыл и предал шайку «Стеньки Разина». Исполать тебе, мудрый сыщик! А еще скажем, что таких голов получишь ты еще восемь, всего будет одиннадцать. А двенадцатую голову получить тебе уже не придется, потому голова эта будет твоя собственная. Бьет челом тебе
А. Г. Г.».
— Недурно! — вырвалось у Путилина.
— Ловко! — вырвалось у меня.
Я быстро подошел к ящику и, схватив одну голову, низко нагнулся над ее широко раскрытыми глазами.
— Что ты делаешь? — испуганно спросил меня Путилин.
— Разве тебе, Иван Дмитриевич, не известно, что порой в зрачках убитого запечатлевается образ убийцы? Зрачки глаз убиваемого воспринимают, как негатив, черты лица убийцы.
Увы! Как я ни бился, ничего, ровно ничего я не мог узреть в мертвых, остекленевших глазах. В них застыли только ужас и невыразимое физическое страдание.
— Ну? — с надеждой в голосе спросил меня мой друг.
— Ничего!
— В таком случае едем, не теряя времени... Я принимаю вызов этой страшной банды. Клянусь, что я или первый из восьми сложу свою голову, или раскрою этих чудовищ!..
Одиннадцатая голова. В мертвецкой. «Хрустальный дворец»
Петербург был объят паникой.
Весть о том, что появилась какая-то страшная шайка злодеев, обезглавливающих обывателей, моментально облетела приневскую столицу.
Стоустая молва преувеличивала, как это всегда бывает, число жертв, и петербуржцы в ужасе кричали: «Бродят ужасные люди-звери! Они нуждаются в теплой человеческой крови. Отрезав голову, они выбирают из тела всю кровь для каких-то особенных целей».
Высшим начальством моему другу Путилину было вежливо, но категорически поставлено на вид, что он обязан
— Вы, Путилин, большой талант. Окажитесь на высоте вашего призвания и на этот раз. Население страшно взволновано. Необходимо успокоить общественное мнение.
— Я сделаю все, что в моих силах... — скромно, но твердо ответил Путилин.
Осмотр трупов и местностей, где они были найдены, не дал никаких положительных и интересных результатов.
Районы эти были глухие, кишащие отбросами столичного населения, а трупы — совершенно голые. Моргов тогда у нас не существовало. Опознать личности убитых, таким образом, являлось делом далеко не легким.
На ноги было поставлено все: внезапные осмотры всех подозрительных притонов, ночлежек, целая рать опытных сыщиков-агентов дневала и ночевала в разных местах.
Прошло восемь дней. И каждый день неукоснительно в Сыскное отделение доставлялось по одной свежеотрезанной мертвой голове. Как, каким таинственно-чудесным образом ухитрялись страшные злодеи посылать Путилину «в дар гостинец», эти зловещие презенты, до сих пор осталось нераскрытой тайной.
Теперь Петербург уже не волновался, а прямо замер от ужаса. «Последние времена настали! Близко пришествие Антихриста! Скоро будет светопреставление!»
Я никогда не видал моего друга Путилина в таком состоянии духа, как в эти проклятые дни! Он не говорил ни слова, а по своей привычке все что-то чертил ногтем указательного пальца на бумаге.
— Ваше превосходительство, одиннадцатая голова прибыла!.. — трясясь от ужаса, доложили ему.
Путилин даже бровью не повел.
— Стало быть, дело остается за двенадцатой, то есть за моей?
— Помилуйте, ваше превосходительство, что вы, храни Господь!
В течение этих страшных восьми дней, что прибывали мертвые головы, я сопутствовал великому сыщику не в одном из его безумно смелых похождений, иногда с переодеваниями, разумеется.
Особенно любопытными и врезавшимися мне в память являются два: одно — посещение мертвецкой при Н-ской больнице, куда были свезены все обезглавленные трупы и все отрезанные головы, и другое — посещение страшного «Хрустального дворца», о котором я впервые получил представление.
Столичное население было широко оповещено, что все желающие могут в течение целого дня являться в покойницкую больницы для опознания трупов.
Я приехал туда с моим другом утром. Он распорядился, чтобы у входа мертвецкой были поставлены сторожа, которые впускали бы посетителей не более как по одному человеку сразу.
Когда мы первый раз вошли в мертвецкую, я невольно вздрогнул и чувство неприятного холода пронизало все мое существо.
На что уж, кажется, я, по моей профессии, должен был бы привыкнуть ко всевозможным тяжелым картинам, а главное — к трупам, однако тут, поверите ли, пробрало и меня.