Русский всадник в парадигме власти

Шапиро Бэлла

3) шапки: «4 шапки рысьих, 4 шапки песцовых белых»;

4) сапоги: «трои сапоги сафьянные чорные», «четверы сапоги лазоревые сафьянные» и «десетеры сапоги сафьянные белые», последние упомянуты дважды;

5) шубы: «4 шубы горностаиныя под камкою под белою под куфтерем, опушены горностаими ж. У шубы по осии завязок с кистми серебро з белым шолком»; «4 шубы на горностаех»; «4 шубы пупики сабольи под черным отласом, около по краем и на рукавах опушка соболья ж, у шубы по осми завязок шолк черн с кистьми»; «4 верха отласных гвоздичной цвет а шиты были по государеву указу на рындовы шубы» 326 .

326

Опись царской казны… С. 83–84. В средневековой России «кизылбашскими» могли обозначаться все иранские ткани и ткани, что провозились через Иран, или ткани сопредельных Ширвана и Гиляна. Гилянские и ширванские камка, атлас, бархат и тафта провозились уже через астраханский и казанский рынки; не такие изысканные, как иранские, но довольно высокого качества, они были хорошо известны при московском дворе. Поставки золотных тканей ко двору увеличились после военных походов Ивана IV, открывших широкие возможности для торговли с Ираном, Шемахой и Бухарой. См.: Шапиро Б. Л. Золото и золотные ткани… С. 71.

Терлик XVII в., кроме несколько большего объема и новой длины, приобрел и иной покрой: он стал отрезным в талии, со сборами на юбке и с рукавами особого узнаваемого силуэта – баллонообразными у оката с сужением к кисти. «Платье рындово» на основе терлика обзавелось еще и особым нагрудником-клапаном. Такое

платье дополнялось опушкой из белого горностая по полам и по подолу. «Холодные» летние рындовы терлики, атласные на киндячной подкладке, тоже окаймлялись горностаем 327 .

327

Забелин И. Е. Домашний быт русских царей… М., 2014. С. 1005.

В качестве царского наряда в это время терлик выходит из моды, переместившись в область придворной униформы. Терлики и одежды на основе терлика носили не только царские телохранители, но и другие государевы слуги – сокольничьи, ухабничьи, возничьи, а также царская «конная гвардия» – жильцы. Все те, чьим служилым платьем были терлики и одежды на основе терлика – белые, гвоздичные, вишневые, малиновые, – объединялись в понятие «терлишники» 328 ; это были люди знатных родов. Так, чашник и князь А. В. Лобанов-Ростовский, один из тех, кто подписал грамоту об избрании Романовых в 1613 г., получил щедрые царские подарки, в том числе «бархатный терлик на соболях, с нашивкой из пряденого золота» 329 .

328

Левинсон-Нечаева М. Н. Одежда и ткани XVI–XVII веков // Государственная Оружейная палата Московского Кремля. Сб. научных работ. М., 1954. С. 316.

329

Белокуров С. А. Утвержденная грамота об избрании на Московское государство Михаила Федоровича Романова. М., 1906. С. 78; Молева Н. М. Земли московской давние преданья. М., 1985. С. 76.

До наших дней сохранились пять кафтанов типа терлика, одинаковых по покрою, ткани и отделке. В описи Оружейной палаты они названы сокольничьими 330 . Известны (только по письменным источникам) и другие серии одинаковых терликов. Пятнадцать терликов «с ожерельи сабольими, полы и зады подложены по пояс, рукова и окола все опушены сабольми ж… деланы к государьской радости» 331 фигурируют в Описи царской казны 1640 г. Они, вероятно, принадлежали царским возничьим или ухабничьим, так как перечисляются в одном ряду с конским убранством. Эта нарядная одежда может рассматриваться как первая униформа дворцового персонала 332 : несомненно, пышно одетая свита способствовала торжественности выезда, а вышитая золотом на одежде государственная символика обозначала принадлежность ее носителей к царской власти.

330

«Кафтанов ездовых или сокольничьих, пять, малинового бархата, одинаковых, шитых по одной форме. Лиф по талии, с нутреным поясом, юбка на мелких сборах; полукруглый, невысокий ворот и края обшлагов с прибавочным к ним городком могли быть и откидными. С двух сторон, а именно на груди и на спине, наложено по выпукло вышитому золотом и шелками двуглавому орлу, под тремя коронами и с московским гербом. Часть лифа от груди закидывается на бок к вороту и под левое плечо большим клапаном с застежкой так, что перед и зад представляются совершенно одинаковыми. Пристегивается этот клапан вверху и внизу на боку большими крючками на шелковые петли, крючками же застегивается под клапаном и вся грудь до юбки. Рукава, от плеч до локтей широкие, на сборах или складках, или буфах, от локтей к запястью суживаются и заканчиваются разрезом с крючками с задней стороны и прибавкой в виде городка с передней. В подоле с боков также два коротких разреза. Как по этим разрезам, так и по всем краям кафтаны обшиты золотой тесьмой. Полы, спереди, как отороченные указанным выше золотым шнуром, по-видимому, не накладывались одна на другую; нет здесь для того и застежек. Подолы опушены довольно широкой каймой золотистого плюша. Кафтаны подложены желтого цвета киндяком или холстиной, полы, ворот и обшлага, малиновой камкой с мелкими золотистыми цветами». См.: Опись Московской Оружейной палаты. Ч. 2. Кн. 3. Посуда раковинная, костяная, каменная, кокосовая и проч. Древняя домашняя утварь. Мебель и одежда. М., 1884. С. 202–203.

331

Опись царской казны… С. 83.

332

Амелехина С. А., Бобровницкая И. А., Моршакова Е. А. Венчания на царство и коронации в Московском Кремле. Т. 1. М., 2013. С. 130–131; Левинсон-Нечаева М. Н. Одежда и ткани XVI–XVII веков. С. 314; Летин С. А., Вилинбахов Г. В. Российская императорская гвардия. СПб., 2005. С. 17–18.

Известно, что эффект, произведенный царским сопровождением, напрямую связывали с численностью этого сопровождения, вследствие чего «теснота людская» 333 вокруг царской персоны со временем только увеличивалась в размерах. В 1549 г., при походе на Казань, личную свиту царя составляли 49 человек 334 ; в 1563 г. «за государем ездити» и «быти всегды… при государе безотступно» 335 было назначено 53 человека, а в том же году при походе на Полоцк – 92 человека 336 . Однако есть неофициальные свидетельства о сопровождении Ивана IV в 1564 г. свитой в 800 человек. Из них в униформу – горлатные шапки из белого бархата с жемчугом и серебром, опушенные большим рысьим мехом, одежды из серебристой ткани, с большими серебряными пуговицами, подбитые горностаями, и белые сапоги с подковами – были одеты четверо ближайших к царю телохранителей 337 . Создание в последующие годы «конной гвардии» опричников позволило увеличить эту цифру сначала до тысячи, а потом и до 6 тысяч человек, что ясно выражало стремление придать максимально возможный блеск и значение не только монарху, но и пространству вокруг него.

333

Забелин И. Е. Домашний быт русских царей… М., 2014. С. 437.

334

Личную свиту царя составляли: 7 бояр, 3 дворецких (Московский, Рязанский, Дмитровский), 1 конюший, 2 окольничьих, 1 оружничий, 2 дворцовых воеводы, 1 казначей, 1 постельничий, 1 печатник, 3 дьяка, 6 рынд, 9 поддатней, 1 ясельничий и 10 детей боярских у коня. См.: Бартенев С. П. Московский Кремль в старину и теперь. Кн. 2. С. 217.

335

Записка о Царском дворе, церковном чиноначалии, придворных чинах, Приказах, войске, городах и проч. // Акты исторические, собранные и изданные Археографической комиссией. Т. 2 (1598–1613). СПб., 1841. С. 422.

336

Бартенев С. П. Московский Кремль в старину и теперь. Кн. 2. С. 217; Михайлова И. Б. «И здесь сошлись все царства…» С. 378.

337

Барберини Р. Путешествие в Московию Рафаэля Барберини в 1565 году. С. 27.

Английский посланник приор Джерио рассказал о выезде Ивана IV, свидетелем которого ему довелось побывать. Процессия состояла из трех тысяч стрельцов («tr`e mila Archibugieri»),

за которыми ехал шут верхом на быке и следом еще один в золотых одеждах («poi seguitava il Suo buffone a cavallo `a un bove, et un altro vestito di oro»), после которых следовал сам государь; выезд завершался группой из чуть менее чем четырех тысяч верховых опричников («circa guattro mila cavalla») 338 .

338

Донесение Венецианскому Дожу от посланного из Венеции английского приора Джерио о приеме польским послам у Царя Московского и набеге Татар на его земли. 1570 // Тургенев А. И. Акты исторические, относящиеся к России, извлеченные из иностранных архивов и библиотек. Т. 1. СПб., 1841. С. 214.

О ездовой одежде шутов этого царского поезда, как и других выездов XVI в., ничего не известно. Имеются свидетельства более поздние. Согласно Расходным кроильным книгам платью и церковным облачениям за 1621–1622 гг., «карле Ваське Григорьеву скроен кафтан ездной в сукне в аглинском в зеленом (по Расходной книге товарам № 207 – в червчатом сукне)… Да нашивка… шолк зелен с полузолотьем… да на подпушку… киндяку зеленого» 339 . Одежды для этой категории «государевых слуг» изготавливались из простой материи и декорировались по тому же принципу «полузолотьем», то есть мишурой, «муширной» отделкой из золоченой меди 340 .

339

Викторов А. Е. Описание записных книг и бумаг… Вып. 1. С. 144–145.

340

Шапиро Б. Л. Золото-серебряный декор одежды в XIII–XVIII вв. // Вестник ТвГУ. История. 2015. № 4. С. 61–62.

Что касается бытования в этой среде специальных верховых одежд, то, судя по имеющимся материалам 341 , «ездной» или «проезжий» 342 кафтан для карлика был изготовлен только единожды. Кроме того, в Расходных книгах упоминаются «немецкие кафтаны на карл» 343 ; учитывая, что ездовые вещи изредка назывались немецкими 344 , можно причислить и их к этой категории.

Поскольку известного образца ездового кафтана такого типа, судя по всему, не было выработано, можно предположить, что «кафтан ездной» Григорьева представлял собой терлик, конструктивно приближенный к полноразмерным одеждам, что позволяло визуально обозначить право шута на присутствие в царской кавалькаде. Эта версия косвенно подтверждается документальными свидетельствами об изготовлении царским карлам единообразных одежд 345 . Кроме того, известно, что в 1680 г. придворные шуты участвовали в Троицком походе наравне с прочими всадниками. Они ехали в бархатных кафтанах, среди четырех сотен конных стрельцов в алых кафтанах с золотыми и серебряными нашивками, и двадцати человек Конюшенного приказа; последние следовали около государя в объяринных золотных и серебряных и объяринных гладких терликах 346 .

341

Забелин И. Е. Записки касательно дураков, уродивых и др. // Забелин И. Е. Домашний быт русских царей в XVI и XVII ст. Т. 1. Ч. 2. М., 1915. С. 651–658; Забелин И. Е. [Записки касательно] верховых нищих, карл, арапов, псарей и др. // Забелин И. Е. Домашний быт русских царей… Т. 1. Ч. 2. М., 1915. С. 667–686.

342

Там же. С. 673.

343

Там же. С. 684.

344

Викторов А. Е. Описание записных книг и бумаг… Вып. 1. С. 199.

345

Левинсон-Нечаева М. Н. Одежда и ткани XVI–XVII веков. С. 314.

346

Забелин И. Е. Домашний быт русских царей… М., 2014. С. 1006; Левинсон-Нечаева М. Н. Одежда и ткани XVI–XVII веков. С. 314.

Интересно, что свита, одетая в терлики, согласно придворной моде, сопровождала и лиц, не имеющих царского сана. «Два терлика людцких, сукно коришневое, на собольих лапах, переды опушены огонками, по вороту по шти гнезд нашивки золотной длинной, пугвицы обшивныя, а в рукавах испод белей черевей, поношены» и «два ж терлика, ветхи, сукно красное, на лисьих лапах, по вороту на одном 14 гнезд, нашивки золото с серебром, длинной, пугвицы обшиты; а на другом терлике 12 гнезд, по передам опушен огонками, на прорезах у обоих нашивки такие ж по гнезду» отмечены в описи имущества князей Голицыных 347 . В «пожитках» конюшего и ближнего боярина Б. Ф. Годунова, согласно описи 1588 г., отмечены три «людских» терлика: один из бархата и два из сукна 348 .

347

Книги описные князь Васильевых и сына его князь Алексеевых всяких животов Голицыных на их московском большом и на загородных дворах, что за Никитскими воротами, и привозных // Розыскные дела о Федоре Шакловитом и его сообщниках. Т. 4. Стб. 61–62.

348

Платье, оружие, ратный доспех и конский прибор царя Бориса Федоровича Годунова 1589 года // Савваитов П. И. Описание старинных царских утварей, одежд, оружия, ратных доспехов и конского прибора, извлеченное из рукописей архива Московской Оружейной палаты. СПб., 1865. С. 47; «Пожитки» Бориса Федоровича Годунова // Бартенев С. П. Московский Кремль в старину и теперь. Кн. 2. С. 266.

Возвращаясь к конструктивным особенностям терлика, выделим среди одежд XVI в. «терлик безрукав» 349 , сходный назначением с европейским камзолом. У такого терлика, так же как и у камзола, могли подшиваться временные рукава, в том числе и из другой материи 350 . Один такой «терлик без рукав с спорка Царевичевской Иванова, камка кизылбашская на голуби розные шолки мужики и птицы» принадлежал Ивану IV 351 .

349

Вкладная книга Троице-Сергиева монастыря. М., 1987. С. 161.

350

Костомаров Н. И. Очерк домашней жизни… С. 66.

351

Опись домашнему имуществу царя Ивана Васильевича, по спискам и книгам 90 и 91 годов // Временник императорского Московского общества истории и древностей российских. 1850. № 7. С. 16. Сложносюжетные композиции, где отсутствуют границы перехода одной сцены в другую, составляют славу иранского текстиля. Их реалистические рисунки с детальной проработкой не скрывают связи с иранскими школами миниатюры, тебризской и исфаханской. Чаще всего ткани вольно иллюстрируют литературные сюжеты. Встречаются сюжеты жанровые и бытовые. В русской средневековой письменности великолепие иранского текстиля описывалось весьма поэтично: «камка кизылбашская, по серебреной земле люди на конех со птицы», «камка кизылбашская по серебряной земле шолк червчат, по ней люди на конех и пешие меж деревья», «камка кизилбашская, шолк бел да черн, на конех люди, промеж людей барсы», «барсы, драконы, звери, инроги, лебеди, лоси, люди крылатые – держат павы, мужики, рыбки» и т. п. См.: Шапиро Б. Л. Золото и золотные ткани… С. 69.