Русско-турецкая война 1686–1700 годов
Шрифт:
6 марта, на следующий день после совещания с Довмонтом, в Малороссийском приказе были подготовлены документы (два текста наказа, «отпуски» царских грамот Л. Р. Неплюеву, Г. И. Косагову, И. С. Мазепе) касательно планов военной кампании 1688 г. Благодаря тому, что с гетманом Мазепой их должны были обсудить Неплюев и Косагов, мы можем получить детальное представление о формировании этих планов. В соответствии с декларациями в адрес польского союзника русское правительство ставило на текущий год две крупные военные задачи: овладение турецкими городками на Днепре и строительство крепости на р. Самаре.
В соответствии с указом от 21 января Мазепа и Л. Р. Неплюев должны были идти на «неприятелей креста святаго для промыслу под турские городки на Днепре стоящие и… промысл чинить». Детали похода (когда и каким путем двигаться, как снабжать войска продовольствием, какую артиллерию и сколько военных припасов брать в поход и т. д.) гетман должен был обсудить на совместном совете с русскими военачальниками.
Строительство крепости на р. Самаре предполагалось вести силами русских ратных людей и «малоросийских городов работными людьми…», которые должны были «высечь бревен и иных лесных припасов», доставив их «водою к устью реки Самары». Указ о том, «какову тому городу на мере и крепостию быть», к Мазепе должны были прислать в ближайшее время. Крепость планировалось населить «ратными жалованными людьми» с семьями «из великороссийских городов» в количестве около 2 тыс. человек. Финансирование гарнизона должно было происходить за счет «зборов малоросийских денег и хлебных запасов». Помимо
Одно из важнейших решений, которое Мазепа, Неплюев и Косагов должны были предложить правительству, касалось очередности обеих операций: «а в которое время ту крепость на Самаре и в которых местех построить, напред ли, не ходя под турские для промыслу на Днепре стоящие городки, или поворотясь оттуды?» [479] .
12 марта Л. Р. Неплюев получил царское распоряжение с указанием ехать к гетману для совета, 15 марта он и Косагов выехали из Севска на Украину, прибыв в Батурин на следующий день [480] . Обсуждение плана кампании с участием генеральной старшины и полковников состоялось в 20-х числах мая в Батурине и Глухове. О его завершении Мазепа уведомил Голицына 26 марта 1688 г., приложив к письму обширные статьи [481] . Отдельно статьи по результатам встречи направил в Москву Л. Р. Неплюев, их содержание уточняло и дополняло гетманские предложения [482] . Несомненно, однако, что оба этих документа были плодом коллективного творчества казацкой верхушки и русских военачальников.
479
РГАДА. Ф. 124. Оп. 1. 1688 г. Д. 35. Л. 1–33.
480
Там же. Л. 123–126.
481
З епістолярної спадщини гетьмана Івана Мазепи / упорядник та автор передмови В. В. Станіславський. Київ, 1996. С. 19–20 (издано по копии, оригинал см.: РГАДА. Ф. 124. Оп. 1. 1688 г. Д. 35. Л. 38); Листи Івана Мазепи. Т. 1. С. 138–139.
482
РГАДА. Ф. 124. Оп. 1. 1688 г. Д. 35. Л. 127–131.
Больше всего внимания в них было уделено походу на Казы-Кермен. Гетман прислал в Москву описание крепости и ее гарнизона [483] . Эти сведения основывались на «сказке» Алея (Али) — «турченина», батуринского пленника, которого в 1687 г. захватили запорожцы, разбив на Днепре возле Сечи три турецких судна (был отправлен еще к И. Самойловичу). «Сказка» была, по всей видимости, приложена к гетманскому письму царям от 27 марта [484] . Согласно этому описанию Казы-Кермен был «силный и обронный», представлял собой каменную крепость, в которой насчитывалось «двенатцать бойниц отроговых», ширина каменной стены составляла полторы сажени (почти 3,5 м), высота — двенадцать сажен. Стена была окружена глубоким рвом, глубиной «на полтретьи сажени», шириной — пять или шесть сажен. За рвом располагалась «рубленая стена деревянная высокая так, как бы устроенный высокий взвод; от поля кругом города обведена». Артиллерия Казы-Кермена насчитывала 80 пушек, к которым прошлым летом добавились еще 30. «У тех у всех пушек пороху и ядер великий достаток», — свидетельствовал Али. Гарнизон крепости он оценивал в 2200 конных и пеших воинов, получающих ежемесячное жалованье. Для снабжения гарнизона в Казы-Кермене были устроены «три погреба под бойницами каменных великих», которые «насыпаны полны проса, и с тех погребов емлют на три месяцы обыкновенной дачи двум тысячам воинским людям и николи того проса ис погребов не починают, разве тогда дают, коли б имело гнить или коли на то место новое в запас привезут». Таким образом, указанные каменные подвалы с запасами проса были продовольственным резервом на случай осады, гарантировавшим, что по крайней мере первые три месяца после ее начала гарнизон не будет голодать. Подобных запасов не имели городки, расположенные на Таванском острове. При этом в одном из них было 25 пушек, в другом — 23 с запасами пороха и ядер. Укрепления обоих таванских фортов были по структуре похожи на казыкерменские, хотя и меньшего масштаба: «стены также ниские и уские, не так, как около Казыкерменя, по за стеною также в круг не зело великие рвы обведены, а за рвами стена рубленая деревяная кругом построена». Гарнизон каждого из островных укреплений насчитывал 500 человек. Боевой дух османских гарнизонов Али оценивал весьма высоко [485] . В случае наступления противника они рассчитывали на скорую помощь крымского хана [486] .
483
Там же. Л. 61–70.
484
Письмо опубликовано: Листи Івана Мазепи. Т. 1. С. 143–144.
485
«Те турские люди воинские, как в Казыкермене самом, так и в Таванском острове в обеих городках пребывающие, между собою когда ни есть розговаривают, и всегда то твердят, что есть ли бы имело на них какое быть наступление от войск християнских, тогда мыслят, хотя один на одном падая, битися до смерти, а то надеютца себе против бусурманского приказу вечнаго на том свете избавления, есть ли тут им от християн будет умереть, и для того хотя бы слышали и видели на себя наступления войск христианских и чрез оная своя небезопаства, не толко бежати или здаватися, но жон и детей и пожитков своих никуды вывозить; помощи себе от турскаго салтана отнюдь не надеютца имети во время небезопаства, толко на самого хана крымского надеютца, потому что салтан турской во осторожность хану все те на Днепре городки приказал и хан по указу салтана турского всегда повинен о целости их всякими мерами в надобной обороне радение чинить» (РГАДА. Ф. 229. Оп. 1. Д. 188. Л. 93–94).
486
РГАДА. Ф. 229. Оп. 1.
Описание Мазепы, основанное на свидетельствах Али [487] , тем не менее добавляло к его сказке ряд новых деталей. Так, в нем отмечалось, что помимо 2200 служилых людей, вместе «с торговыми и гулящими людми», способных к обороне, в Казы-Кермене может быть 3 тыс. человек. Артиллерия крепости состояла из «великих, середних и затинных» пушек, расположенных на башнях и стенах. Вместе с остальными тремя городками, гарнизон каждого из которых насчитывал по 300 человек (а не по 500, как сообщалось в сказке), общая численность обороняющихся в турецких крепостях оценивалась приблизительно в 4 тыс. человек [488] .
487
«Город Казыкермень стоит близ самого Днепра на берегу, с правой стороны, и снизу Днепра под ним гора каменная, а сверху Днепра земля обретаетца, а крепости его — три пригородка, а от поля стена каменная, толщиною в полторы сажени, около города ров глубиною и шириною пяти сажен, а около рву для зарывного бою учинена крепость деревяным острогом» (РГАДА. Ф. 124. Оп. 1. 1688 г. Д. 35. Л. 68–69).
488
РГАДА. Ф. 124. Оп. 1. 1688 г. Д. 35. Л. 61–70. «А в таванских дву городках турских людей по 300 человек, также и в Шахкермене (Ислам-Кермене. — Авт.) 300 человек, а так во всех тех городках зберется числом с 4 000 человек». Полезно сравнить эти данные с показаниями крымского татарина А. Кочекаева, захваченного в плен в мае 1689 г., в ходе второго Крымского похода. Он сообщил, что гарнизон Шах-Кермена насчитывает 300 человек и 30 пушек, Казы-Кермена — 1 тыс. человек, в двух других городках «в Топ-Кермене и в Аслан-Кермене по триста человек и пушек де в тех городках много, а сколко их, того он подлинно не ведает». См.: РГАДА. Ф. 123. Оп. 1. 1689 г. Д. 1. Л. 177.
Таким образом, османские укрепления в низовьях Днепра представляли собой серьезную цель: хорошо укрепленные современные крепости, с многочисленным артиллерийским парком, сильным гарнизоном и достаточными запасами продовольствия, пороха и ядер, чтобы выдержать несколько месяцев осады. Три из них были небольшого размера, однако таванские укрепления, расположенные на острове, дополнительно были защищены водами обтекавшего его Днепра. На скорую капитуляцию Казы-Кермена рассчитывать не приходилось, более того — существовала угроза скорого прихода на помощь осажденным крымских татар.
В этих условиях Мазепа выражал готовность выставить для «добывания» крепостей 30-тысячное казацкое войско при условии, что с ним будут посланы два русских пехотных полка («для бережения моей целости») примерной численностью в 2 тыс. человек. Сам Л. Р. Неплюев, отмечая, что по предыдущему указу под Казы-Кермен с ним должно идти 10 тыс. войска, а с Косаговым — 6 тыс., просил прибавить ему еще 10 тыс., чтоб контингент под его командованием составил 20 тыс. человек. Предположительно (фрагменты с числами утрачены) 10 тыс. человек должны были заниматься непосредственно осадой Казы-Кермена (быть «над городом в промыслу»), 10 тыс. человек — охранять обоз и прикрывать пути возможного наступления крымцев на выручку осажденным, 6 тыс. — действовать в «плавной» рати.
Особенно Неплюев настаивал, чтобы в походе приняли участие генерал-поручик Патрик Гордон, подполковник Иван Лешуков, полковники Алексей Ливенстон и известный мастер саперного дела венецианец Юрий Лима. Причем Гордону предлагалось «итить и быть сходным товарыщем» и ведать те полки, которые пойдут на судах по Днепру. Насчет Гордона Неплюеву вторил и Мазепа: «А понеже гораздо знаем, что генерал Петр Иванович Гордон, как в полевом воинском деле крепко искусен и в добывании крепостей знающей, того ради просим покорно, дабы… ему в том походе быти велели».
Что касается артиллерии, то в статьях Мазепы констатировалось: «той крепости кроме ломовых и верховых пушек и подкопов иными промыслы добывать трудно». Неплюев предлагал для осады Казы-Кермена использовать десять «ломовых» пушек и, видимо, такое же количество (фрагмент документа с числом утрачен) «гранатных». Артиллерию предлагалось взять из Киева или из Севска.
Косагов и Неплюев планировали выступить 20 мая «из указных мест», чтобы «случиться» с шедшим из Батурина Мазепой, «перешед реку Ворсклу к речке Коломаку». Основным силам следовало двигаться к цели похода «сухим путем, а через Днепр перевозитися выше устье Самары», «в плавном походе» на городки предполагалось участие 6 тыс. человек великороссийских ратных людей, 4 тыс. малороссийских казаков «на тех байдаках, которые на Кадацких островах обретаются» (в случае нехватки дополнительные струги следовало прислать из Киева; предусматривалось, что даже по вешней воде струги не смогут пройти пороги, в этом случае их следовало «переделать в такову меру, как бы их бес трудности через пороги переправити возможно было»). Вообще «плавному промыслу» или действиям «плавной рати» в статьях уделялось особое значение. Мазепа подчеркивал его важность, считая, что пехота на стругах может решить несколько задач: сковать силы крепостей, расположенных на Таванском острове; блокировать подход возможных подкреплений от устья Днепра — с Черного моря и Очакова; воспрепятствовать переправе крымских татар, если они придут на выручку днепровским крепостям; наконец, если бы переправа удалась и татары угрожали бы русским тылам и снабжению, «плавная рать» могла наладить доставку фуража с днепровских островов; кроме того, на судах под Казы-Кермен можно доставить осадную артиллерию [489] . Неплюев добавлял к этому, что струги для «плавной рати» следует доставить из Киева, при этом он предлагал дополнительно построить «суды карбусы», прося прислать мастеров из Москвы и Вологды, а также пеньки и «на переделку судов» смолы «немалое число».
489
В статьях Мазепы констатировалось: «плавному промыслу быть, конечно, неотменно надобно, потому что плавная сила в той войне зело есть потребна, для того, когда я, их царского пресветлого величества подданной, и ближней околничей и думной дворянин и воеводы с великоросийскими и малоросийскими полками пришед с поля, при помощи Божии ту крепость осадим, и те плавные люди тех ратных людей, которые в шанцах и в обозе под Казыкерменем будут в деле воинском против неприятеля увязаны, от Тованских городков и от Шахкерменя (Ислам-Кермена. — Авт.) могут боронит[ись], такж когда б от Очакова на оборону Казыкерменя прислал салтан турской свою бусурманскую Днепром судами силу, тогда б то их царского пресветлого величества плавное войско того неприятеля к пристанищу Казыкерменскому не допустило догрестись. Сверх того и хану крымскому с его бусурманскими силами меж Казыкерменем и Очаковым, есть ли на выручку Казыкерменю притить похочет, тож их царского пресветлого величества плавное войско в переправе на Днепру пр[епон]у [чи]нить может. А есть ли хан крымской, поскорив где, переправитца чрез Днепр, придет под Казыкермень на выручку и, став от поля, отоймет войску великих государей кормы конские, тогда теж плавные великих государей ратные люди в добыче конских кормов с островов днепровых были б спомочны. А на тех же судах, переправив их чрез пороги, возможно будет ломовые и верховые пушки и полковые припасы и хлебные запасы под Казыкермень провадить» (РГАДА. Ф. 124. Оп. 1. 1688 г. Д. 35. Л. 74–75).
В статьях Мазепы отмечалось, что хлебных запасов от момента, «как ратные люди пойдут от Кодака, надобно на четыре месяца». Рассчитывали использовать запасы с Кодацкого острова, а в случае их нехватки продовольствие следовало послать из Киева. Для доставки хлебных запасов с Кодацкого острова на Низ по высокой воде предлагалось послать заранее слободских казаков — ахтырских или других. В случае, если бы весь этот хлеб ниже Днепра через пороги переправить не получилось, запасы к Казы-Кермену можно транспортировать на подводах.