Рута
Шрифт:
— Такие следы оставляют только два известных мне существа, — присев на корточки и водя пальцем по большому и глубокому следу на земле, очень напоминающему кошачий, сказала она. — Мантикора и аниот. Два этих существа в одном месте, так же не мыслимы, как и две мантикоры на одной территории, а про аниотов, которые до недавнего времени считались вымершими и говорить нечего.
Цири исследовала курган с другой стороны.
— Я, вообще, про аниотов раньше не слыхала, а вот с мантикорой пришлось встретиться, — ответила она, выглядывая из-за кургана. — Паршивая, надо сказать зверюга. Охотиться на все,
— Угу. И клоки шерсти, палевые. Вроде бы в них не видно черных волосков.
— Вряд ли, Рута, это аниот. Я думаю, ты убила последнего в Хагге.
— Хотелось бы верить.
С балкона послышался визгливый женский смех и чье-то монотонное бурчание. Хлой одной рукой обняв за талию такую же рыжую, как и он девицу, что-то бубнил ей на ухо, а другой указывал на стоящих внизу ведьмачек. Девица хохотала, задрав к верху голову, и все теснее прижималась к своему партнеру. Он воодушевленный ее реакцией, повысил голос.
— Посмотри на них, дорогуша! Еще немного и они сами встанут на четыре точки и возьмут след, словно две гончие. Я слышал, что их так же как собак натаскивают на разных страховидл. Говорят, они их за версту чуют.
Девица снова залилась смехом, а Хлой опустил руку чуть ниже ее талии.
— Ты абсолютно прав, — серьезно ответила Рута. — В данный момент я тоже чую и гораздо ближе, чем за версту — кикимору и лешего, характерной для них рыжей масти.
— Где леший? — испуганно взвизгнула девица.
— Пойдем отсюда, дорогуша! — Хлой зло зыркнул на ведьмачек. — Что еще можно ожидать от этих нелюдей.
— Они нелюди? Фи! — брезгливо фыркнула рыжая, и жеманно удалилась с балкона увлекая за собой здоровяка.
— Глядя на них, — усмехнулась Цири. — Слово «нелюдь» звучит чертовски привлекательно!
Еще немного побродив по окрестностям, ведьмачки отправились обратно в замок, что бы привести себя в порядок и переодеться. Мимоходом заглянули в конюшню, удостоверившись, что с лошадьми все в порядке, отправились к выходу.
— Вон та рыжая кобылка, — сказала Цири, указывая на стоящую в крайнем стойле лошадь. — Поразительно похожа на Плотву, моего отца.
Кобыла, услышав свое имя, радостно заржала, и заплясала.
— Плотва!? О боги, это и впрямь лошадь Геральта!
Цири оперлась спиной о стену с широко раскрытыми ничего не понимающими глазами.
— Ты уверена, что это именно она? — спросила Рута.
— Я сама подарила ее ему. Ты понимаешь, что это значит? С ним произошло что-то страшное.
— Так, спокойно. Возможно, он приехал в числе охраны какого-нибудь вельможи. Если и ты начнешь паниковать по каждому поводу, как Арден, то с нами самими произойдет что-то страшное. Я постараюсь на балу выведать у принца все что нужно, а пока успокойся, и не подавай вида.
Торжественный обед подошел к концу. Граф Литта выйдя на середину, оповестил об этом собравшихся и объявил начало бала. Гости, в основном молодежь, только и ожидавшие этого, принялись вытирать рты салфетками, допивать вино, поправлять парики, платья, жабо и кружева. Музыканты настраивали свои инструменты, а принц с невестой
Тяжелые дубовые двери медленно и со скрипом раскрылись и в зал вошли они. Рута, в белом шелковом платье, отделанном коричневыми лентами и вышивкой. На не очень глубокое, но притягивающее взгляды декольте и обнаженные плечи спадали кольца темно-коричневых волос, на их фоне белая спиралька пряди, казалась продолжением волнообразной вышивки на платье. Ведьмачий медальон сменило колье из «Кошачьего глаза», обработанного в форме кабошонов.
Цири в изумрудного цвета струящемся платье с глубоким вырезом спереди, на шее колье из мелких изумрудов выполненное в виде сетки. Пепельные длинные волосы убраны в высокую прическу и только завитый спиралькой локон прикрывает правую щеку. Волшебная мазь Йеннифэр, так же сделала свое дело, придав им вид сказочных красавиц.
Эффект получился такой, на какой они и рассчитывали. В зале на мгновение воцарилась полная тишина, и в ней послышался протяжный восхищенный вздох, какого-то очень впечатлительного юноши. Принц замер как вкопанный, уперев немигающий взгляд, своих поросячий глаз во вздымающееся декольте Руты. Все усилия Тины сдвинуть его с места оказались совершенно напрасны. Она одарила ведьмачку взглядом полным злобы и ненависти, гордо поднялась на подиум и уселась на трон.
Музыканты заиграли. Принц не раздумывая ни минуты, направился к Руте и, протянув ей руку пригласил на первый танец, который по обычаю он должен был танцевать с невестой. Гости шептались и хихикали, поглядывая на покрытое бурыми пятнами и похожее на статую со стеклянными глазами, лицо Тины. Цири окружили юноши и кавалеры более зрелого возраста, на перебой, приглашая ее на второй, пятый, десятый и так далее танец. Она же искала глазами одного единственного, о ком болело ее сердце. В слабой надежде Арден поймал ее взгляд, но она не остановила его на нем. Он тяжело вздохнул и, сутулясь, вышел из зала.
— Молоко и шоколад, — шептал принц Руте на ухо, вдыхая аромат муррайи, струящийся от ее волос, и кружа в танце с удивительной для его комплекции ловкостью и грацией. — Твои цвета, твой запах — волнуют и возбуждают! Я хочу, что бы сегодня же ночью ты была со мной! Ты слышишь? Хочу!
— Ах, принц, — вздохнула она, закатив глазки, именно в тот момент, когда они попали в поле зрения Тины. — Прошу вас не искушайте меня, да и себя тоже. На карте ваша корона и будущее. Ваша невеста сейчас от отчаяния начнет грызть подлокотник трона, и если она при этом еще и лишится зубов, то это будет последний штрих к ее и без того безобразной физиономии.
— Плевать мне на нее! Она нужна только для того, что бы получить трон, а затем с ней может случиться несчастный случай. Стань моей королевой, и ты узнаешь, что такое щедрость короля.
Они не заметили, как музыканты заиграли другую мелодию, а столпившиеся пары начали нервно топтаться в ожидании, когда принц позволит танцевать и им.
— Вы сразу произвели на меня впечатление, — кокетливо улыбнулась Рута. — Дело не испортил даже тот факт, что вы приказали меня убить.
— Забудем это. Сегодня ночью ты должна быть в моей спальне! — улыбнулся он в ответ, и от этой улыбки что-то жуткое заползло в душу ведьмачки.