Рута

Гончарова Элина

— Говорю же: это ведьмачки! — бубнил Хлой, удивленно поглядывая на кровавую картину. — Я сам их нанял, что бы обеспечить безопасность невесте Вашего величества. Сами знаете, сколько в окрестностях шастает тварей… Мальчишка тоже не мог с ними сговориться, потому как я глаз с него не спускал.

По приказу Трояна из кустов извлекли до смерти перепуганного Нобижона.

— А вот он говорит, что слышал, как они сговаривались меня убить, — сказал принц, переводя свои прищуренные поросячьи глазки от Хлоя к лысому хромому оборванцу.

— Да это

ж он пялился на нас на постоялом дворе! — воскликнул Хлой. — И даю сто к одному, что это он спер кобылу Ардена!

— Вот эти… Они… Хотели… Я слышал… — зарыдал Нобижон. — Может, я и ошибся, но хотел спасти Ваше величество.

Принц зло усмехнулся.

— Твоя ошибка стола жизни пятерым моим людям, — грозно произнес он. — Отвечай, кто ты и я на эшафоте воздам тебе почести, соответственно твоему происхождению.

Нобижон опять завыл, но державший его дружинник схватил за шиворот и несколько раз хорошенько тряхнул.

— Я граф, граф, — зарыдал он. — Граф Нобижон Гинваэл! Наш род с древних времен выращивал маллеорских рысаков для королевских конюшен!

Принц нахмурил брови, пытаясь вспомнить, где он слышал, нечто похожее.

— Гинваэл…Гинваэл… Сосулька в жопе! — вспомнил он. — Это, про тебя что ли?

— Нет, это про моего брата! Он подлый преступник, выступил против нашего короля Недомира! А я служил королю верой и правдой, но не смог оправдать его надежд и он изгнал меня из Каингорна, лишив всего, что у меня было.

Троян презрительно окинул взглядом нищего и хромого графа.

— Ну ладно! Раз так дайте графу лошадь! Пускай последний путь проделает достойно своего титула. А вас дамы, прошу извинить нас за это небольшое недоразумение, — обратился он к убравшим мечи в ножны женщинам. — И быть моими почетными гостями, только оружие вам придется сдать.

Рута кокетливо поправила свою белую прядь, распахнула на принца огромные шоколадные глаза и тихо произнесла:

— К сожалению, нам придется отклонить Ваше любезное приглашение. Да и где это видано, что бы почетным гостям так не доверяли и разоружали, как преступников. Да еще и слабых женщин!

Она улыбнулась так обворожительно, что принц заерзал в седле.

— Хорошо. Пусть ваше оружие останется при вас.

— Ваше величество, — обратился к нему, один из его дружинников. — Это очень не осмотрительно, если бы не вы эти «слабые женщины» порубили бы нас на котлеты!

Принц серьезно взглянул на Руту, но ее открытый, многообещающий взгляд, заставил снова его заерзать.

— Люблю, когда кромсают на куски, особенно, когда это делаю женщины, — усмехнулся он. — Хотя я и почти женатый человек, но все же…

Сделав ударение на слове «почти», он сладострастно уставился на Руту. Она ответила ему кокетливой улыбкой.

Сзади послышался скрип, приближающийся кареты, а вскоре и она сама появилась из-за поворота, из окна которой торчало, искаженное нетерпеливой гримасой, лицо Тины. Посмотрев на обезьянью мину будущей супруги и на грациозно взлетевшую в седло, темноволосую

красавицу, принц тяжело вздохнул, и тронул шпорами каурого жеребца на встречу своему семейному счастью и трону Темерии.

* * *

В поместье принца все изменилось до неузнаваемости: изо рва выловили все черепа и кости; частокол выкрасили в какой-то непонятный веселенький цвет, а двор вымыли и вычистили так, что нигде не осталось ни грязи, ни капли крови; эшафот накрыли огромным черным полотном расшитым серебреными лилиями. В замке все осталось по-прежнему, и все те же начищенные и полированные херувимчики, сверкали в свете заходящего солнца и отражали искаженное изображение лиц гостей и хозяина дома.

Во главе торжественной процессии вошедшей в главную залу, шествовал принц, ведя под руку свою невесту. Тина до того вошла в роль, что даже двигалась так, как будто шлейф ее платья был непомерно длинным и его несли десяток сгорбленных в поклоне пажей. Она высокомерно взирала на всех и вся и с удовольствием рассматривала отраженные в округлых формах золотых статуй, вытянутые или раздутые силуэты коронованных и почти коронованных особ.

За ними следом на почтительном расстоянии шли ведьмачки, с интересом разглядывая развешенное по стенам оружие.

— Даже если бы нам не оставили наши мечи, — усмехнулась Цири, — здесь можно было бы выбрать себе другие.

— Не получиться, — прошептал ей на ухо, шедший сзади Арден. — Они так приделаны к стене, что их не оторвать. Я уже пробовал.

— У меня ощущение, — сказала Рута, глядя на огромную, массивную золотую люстру, выполненную в виде короны и всю увешанную хрустальными висюльками. — Что я снова нахожусь в лавке на Выземском базаре под названием «Сверкающий блеск» или «Блестящее сверкание»… не помню.

Процессия остановилась. Принц с невестой взошли на установленный в середине зала подиум. На нем располагались три трона с высокими спинками, искусно выполненные из черного дерева и серебра. Усевшись, сам и церемонно усадив Тину, принц предложил всем остальным занять места за расположенными вдоль стен столами. Не успели гости и дружина сесть, как тяжелые дубовые двери распахнулись, и в залу влетел герольд. Дунув, что есть мочи в свою длинную трубу, он зычным голосом оповестил:

— Королева Адда и главный советник нашего милостивого короля Фольтеста граф Лита!

Вошедшая в залу маленькая, худенькая и бледная женщина с впалыми огромными грустными коровьими глазами, меньше всего походила на королеву, но украшающая ее головку королевская диадема, говорила об обратном. Ее маленькая, унизанная перстнями ручка, грациозно возлежала на ладони не высокого, но крепкого мужчины, мужественное лицо которого выражало тоску и отвращение всем, что находилось в данный момент в поле его зрения. Он подвел Адду к подиуму и помог подняться, сам же с достоинством поклонившись Трояну, отправился занимать указанное ему величественным жестом руки принца место за столом.