Рута
Шрифт:
Я сперва не знал почему именно Геральта он хотел унизить, посадить на цепь, заставить служить себе, как собаку. Возможно, оттого, что он чувствовал его превосходство во всем. Действительно, рядом с Геральтом он казался жалким куском свиного окорока.
Как-то придя в себя ведьмак сказал ему, что сделать из него шавку, так же не возможно, как сделать из Трояна человека, и если бы он знал, что когда-нибудь спасенная им девочка произведет на свет такого упыря, то убил бы ее сразу же и не раздумывая, пока она еще была упырицей.
Принц тогда разозлился не на шутку, Геральта жестоко
На следующий день к нам в темницу закинули лысого и хромого нищего. Несчастный человек! Он так плакал и проклинал свою злую судьбу. А когда на следующий день, пришли за Геральтом, он молил о пощаде, цепляясь за ноги дружинников и обещая служить принцу верой и правдой.
Ведьмак пришел в себя, глаза его превратились в злые и холодные глаза змеи, когда его развязали, попытался укусить того, что разрезал веревки. Принц решил, что зелье подействовало и приказал оглушить Геральта и сам лично споил ему остатки.
Ведьмака унесли и я был уверен, что ни когда не увижу его, но вдруг появился Арден и вытащил нас всех оттуда. Тот несчастный бежал быстрее всех, не смотря на хромоту, а потом куда-то пропал. Надеюсь он не стал ужином, какой-нибудь твари!
Рута закончила перевязку, и отхлебнула из кубка вина.
— А я надеюсь как раз на обратное! Если он остался жив, то скорее всего побежит освобождать принца. Да и Хлой ушел! Надо нам раздобыть телегу и поскорее убираться отсюда!
— У меня дом под Струнаром. Красивейшее место у подножья Синих гор. Там моя жена и дети. Нет лучше места, что бы перевести дух, подлечить раны и продумать дальнейшие планы.
Глава 9
Небольшой каменный дом с красной черепичной крышей, утопал в белоснежном облаке цветущего вишневого сада. Вдалеке зубчатой стеной, виднелись Синие горы, снежными вершинами цепляющие редкие облака. Сейчас они казались серо-голубыми, холодными и безжизненными, спрятанные за полупрозрачный занавес вечерней дымки.
Просторная беседка, вся увитая девичьим виноградом, еще не одетым в листву и потому не полностью скрывающим сидящего в кресле белоголового мужчину с резкими чертами лица. Сильные шершавые руки покоятся на мягких подлокотниках, ноги укрыты вязаным пледом. Он с грустью смотрит на протекающий рядом с беседкой ручеек, поющий свою шелестящую монотонную песню. Воздух наполнен сказочным пьянящим ароматом, жужжанием жуков и щемящей сердце трелью соловья.
Услышав приближающиеся шаги, мужчина прикрыл глаза и притворился дремлющим. В беседку вошла молодая женщина в простой крестьянской юбке и облегающей белой рубахе, темные густые волосы заплетены в не тугую косу. Она села на лавку напротив мужчины и тихо позвала:
— Геральт.
— Мм, — отозвался он не открывая глаз.
— Пора начинать.
— Это не поможет.
— Прошу, только не сдавайся.
— Я не сдаюсь. Просто знаю, что не поможет.
— Это другое. Я сегодня ходила к эльфам в Доль Блатанна…
— Брось, Рута. Неужели ты сама веришь, что травяные ванны, мази и прочая чушь, способны заставить мои ноги двигаться?
Рута тяжело
— Давай я расчешу тебе волосы?
Он не возражал. Ее руки ласково гладили его голову, гребень поднимался и опускался скользя по молочно белым длинным волосам.
«Йен и в голову бы не пришло расчесывать мне волосы. Такая простая, казалось бы, вещь, а у меня ощущение будто именно этого мне всю жизнь и не хватало. — Он подавил в себе желание взять ее за руку, притянуть к себе, поцеловать. — Остынь! Поддавшийся весеннему настроению глупый кабачок, не способное двигаться растение, принявшее заботу и сострадание за что-то совсем другое. Успокойся! Твои жалкие попытки, только рассмешат ее. Уж парализовало бы сразу по пояс, по крайней мере не лезли бы в голову всякие глупости».
Она закончила расчесывать и снова села на лавку, заглянула ему в глаза полным нежности взглядом. Как ни старался он себя убедить, но жалости и сострадания в ее взгляде не было.
Некоторое время молчали, продолжая смотреть друг на друга. Геральт отвернулся, тяжело вздохнув.
— Зачем ты делаешь это? — хрипло спросил он.
— Что делаю?
— Так смотришь на меня.
— Как?
— Не знаю. Трудно найти определение, — ответил он, злясь на себя за то, что начал этот разговор.
Положение спас влетевший в беседку запыхавшийся Арден.
— Цири вернулась! И чародейка с ней! Сейчас они переоденутся, умоются…баронесса настояла… а потом придут сюда.
— Отлично, — грустно улыбнулась Рута.
— Я пока пойду найду Ратиола! — крикнул юноша уже выскочив из беседки.
— Я пожалуй, тоже пойду, — сказала она вставая и расправляя юбку.
Он не остановил. Пройдя по дорожке ведущей вокруг беседки, она остановилась, теребя косу, глядя на него сквозь набравшие почки плети дикого винограда.
— Трисс подруга твоей…жены?
— Да, — тихо ответил он.
— Больше тебе не нужна моя помощь. Теперь о тебе есть кому позаботиться. Так что…в общем…прощай!
Она стремительно пошла по тропинке к дому, не оглядываясь. Он не позвал. Зайдя за поворот побежала, закусив губу и еле сдерживая слезы. В голову пришли ее собственные, не так давно сказанные слова:
«Я не могу себе это позволить…да и не хочу…»
Она резко остановилась.
— Вот и не позволяй! — приказала она себе. — Возьми себя в руки и забудь. Бестолковая курица, спутавшая обычную благодарность с тем чего просто не может быть. Прочь отсюда! И как можно быстрее!
Паханные засеянные поля, тянулись бесконечной чередой. Петляющая дорога лежала между ними серой пыльной лентой. Иногда вдали появлялись маленькие деревушки, но вскоре пропадали скрытые холмом или густым перелеском.
Рута ехала медленно, задумчиво поглядывая на линию горизонта. Тоска и грусть щемили сердце словно безжалостные тиски, было ощущение, что самое важное в жизни утекло между пальцев, подобно прозрачной воде и исчезло бесследно и безвозвратно.
Вспомнились удивленное лицо Цири и прищуренный взгляд чародейки. Растерянность Ардена и барона, и только всегда все видящий и понимающий Ратиол, не спросил: